Учитель. Назад в СССР - Дмитрий Буров
— Всё не так! — категорично объявил Степан Григорьевич. — Ты понимаешь, Гришка, что ты бестолочь? А?
— Ну… понимаю… — буркнул Григорий, старательно пряча глаза.
— Это хорошо, что понимаешь. Так зачем же ты, Григорий… — очень добрым голосом продолжил завхоз.
Гришка покосился на батю и сделал осторожный шаг назад. Как оказалось, вовремя. Линейка, а это оказалась именно она, треснула его по лбу и сломалась.
— Имущество казённое портишь? — рассердился однорукий.
— Так ты же сам, батя… — растерянно пробасил сын.
— Что сам? Я всегда сам! Дай сюда! — завхоз вырвал из рук парня обломки линейки. — Вот сюда ставь, понял?
— Понял.
— Не слышу. Понял ты меня? Куда парты ставить? — рявкнул Степан Григорьевич.
— Да понял я, понял! Вот сюда, — Гришка махнул рукой, показывая школьный коридор.
— Ну, наконец-то! И смотри мне, аккуратно!
— Бать, так они это… все не влезут… — Григорий прикинул количество парт и длину коридора. — Всё равно на второй этаж придётся… Так я с него и начну.
— Гришка, ты меня не серди! — завёлся с пол-оборота завхоз. — Не посмотрю, что ты больше меня вымахал. Лозину выломаю и выпорю. Может, тогда своей дурьей башкой думать-то начнёшь, а не другим местом!
— Так я думаю, — совсем скис парень
— Вот и думай, как уместить? Ну?
— Ну-у-у…
— Баранки гну! — рявкнул Степан Григорьевич. — По над стеночкой ставишь, а другую парточку сверху, столешница к столешнице, — почти с нежностью объяснял завхоз, как надо расставлять парты. — Теперь понял? — тут же сурово уточнил отец, он же завхоз.
— Понял, — тяжело вздохнув, парен принялся за работу.
Силы в нём оказалось немерено, под стать его богатырскому росту. Григорий легко поднимал тяжёлые парты, шустро заносил их в школу, ставил вдоль стен друг на друга. Степан Григорьевич где-то с минуту наблюдал за работой Гришки, удовлетворённо хмыкнул, развернулся, увидел нас, кивнул, спустился с крыльца и устремился в нашу сторону.
— Здорово, Юрий Ильич, — сунув подмышку обломки линейки, радостно пророкотал завхоз. — А это с тобой кто? Новый ученик, что ли?
Однорукий прищурился и прошёлся по мне строгим взглядом.
— Что ты, Степан Григорьевич, — улыбнулся директор. — Пополнение к нам молодое прибыло. Вот, знакомьтесь, Егор Александрович… — Юрий Ильич запнулся, запамятовав мою фамилию.
— Зверев, — подсказал я. — Здравствуйте, — и протянул ладонь завхозу.
— Да, точно! Зверев Егор Александрович! — повторил директор и добавил. — Учитель географии. А по совместительству классный руководитель десятого класса.
— Степан Григорьевич Борода, трудовик и по хозяйственной части.
Мы поручкались, трудовик долго и крепко жал мою руку, внимательно вглядываясь в моё лицо. Что уж он там хотел увидеть, я так и не понял. Я с честью выдержал испытание, давить в ответку не стал.
— Силён, — довольно крякнул Степан Григорьевич. — Служил?
— Служил, — кивнул дотошному завхозу.
— В каких войсках? — тут же полюбопытствовал фронтовик.
Ответить я ничего не успел. В школе раздался дикий грохот, следом сдержанный мат.
Степан Григорьевич сорвался с места, и не хуже молодого помчался в здание, на ходу костеря криворукого работника.
— Ежели стекло разбил, или полы поцарапал, я тебя заместо стекла вставлю! — влетая в школу, пообещал завхоз. И тут же всё стихло.
— Они там не поубивают друг дружку? — шутливо поинтересовался я.
— Не должны, — уверенно заявил директор. — Вот что, Егор Александрович, пойдём-ка пока по двору. Покажу нашу мастерскую, хозяйственный блок. Не будем мешать товарищам. А потом уж в школу. По классам. Ремонт — дело такое, нервное, — заметил Юрий Ильич, прислушиваясь к бубнежу, который раздавался из глубины здания.
— Может, помощь нужна?
— Справятся, — улыбнулся директор. — Они привычные. Ты не думай, Степан Григорьевич сына очень любит. И уважает. Считай, у них в семье Григорий первый в важные люди выбился, учителем стал, педагогическое училище закончил. В село родное вернулся, физическую культуру ребятишкам преподаёт.
— Почему первый? Степан Григорьевич тоже учитель.
— Так он когда после войны вернулся без руки, я его к школе и пристроил. Куда ещё-то? Поначалу пил, сильно. Гришку бил, жену свою Катерину, чуть в могилу не свёл. Потом опомнился, я ему дело хорошее предложил. Выправился Степан Григорьевич. Теперь вот хозяйничает помаленьку, ребятишек воспитывает. Ну и сыну иногда достаётся. Григорий хороший парень. Уверен, вы подружитесь. А Григорич, он хоть и без педагогического образования, но детвору любит, за школу душой болеет. Хороший мужик. А вот и мастерская. Тут наш трудовик и обучает ребятишек уму-разуму. Табуретки делают, скамейки. Мелким ремонтом занимаются.
Директор распахнул двери, мы вошли в одноэтажное приземистое здание. В мастерской царил идеальный порядок. Все инструменты, надраенные до блеска, висели, лежали, стояли на своих местах. В помещение оказалось две больших комнаты. В одной разместились парты со стульями, школьная доска, закрытый на замок шкаф и открытые полки, на которых расположились выжигатели и пара железных банок, из которых торчали остриями вверх резцы для работы с деревом.
Верстаки, токарные станки, заготовки, болванки и прочие нужные для уроков труда вещи стояли во второй комнате. Мастерская просто блестела от чистоты. Даже стружки ссыпали в сколоченные деревянные ящики.
— Здорово тут у вас, — совершенно искренне восхитился я.
— Это всё Степан Григорьевич! Никому спуску не даёт! Ну, что, идём дальше?
— Идём, — согласился я.
Мы вышли из мастерской, директор оглянулся на школьное здание, окинул взглядом парты, кивнул каким-то своим мыслям и зашагал на задний двор.
— Тут у нас спортивная площадка.
Мы остановились на углу школы, чтобы я могу увидеть всю картину целиком.
«Простенько, но со вкусом», — определили про себя. Мой список важных и нужных дел в новой жизни пополнился парой чертежей спортивных снарядов, которые можно самостоятельно соорудить. Уверен, директор одобрит и поддержит.
Спортивная площадка представляла собой вытоптанный кусок земли приличных размеров, на котором разместились несколько турников и «гигантские шаги». Я улыбнулся, вспомнив, как мы с одноклассниками на каждой перемене бегали во двор к такому же «аттракциону», чтобы, разогнавшись, с криками пронестись мимо девчонок, крепко вцепившись в толстые верёвки. Под дружный визг восхищённо-перепуганных одноклассниц.
Тут же стояли скамейки, больше похожие на брёвна, видимо, для отжиманий. На отдельном высоком турнике болтался прочный канат. Сразу захотелось на
