Королевство Русское. Книга первая. Андрей Юрьевич - Андрей Готлибович Шопперт
Чтобы источник информации был не один… А то ведь и вообще ноль, вдруг кто-то из слуг именно приказ тысяцкого и исполнял, подливая атропин в кашу князю. Тогда он никому не скажет и просто перережет по-тихому горло исполнителю. Так вот, чтобы источник был не один, решил поделиться своей мыслью и планом действия Андрей Юрьевич ещё с парой человек. Рассказал Ерохе — главкузнецу, рассказал Глебу Зеремеевичу и даже Мечеславу. Всё, как бы между прочим, при этом голову к небу вскинув и истово молясь.
— Не должен Господь попустить, как думаешь, Мечеслав⁈
— Спаси нас Господь! — троекратно перекрестился сотник и ушёл. Почему бы не для того, чтобы инфой поделиться?
Событие тридцатое
Actum ut supra
Поступай как выше (раньше) указано; Действуй, как указано выше.
Всё удалось. Закинул удочку профессор Виноградов, клюнуло, подсёк… А крючок пустой. Нда, нашли отравителя и помощника, должно быть, ну, причастного как-то. А толку никакого. Сам себя перемудрил Андрей Юрьевич. Не думал, что вороги поступят так радикально.
Крестным ходом дошли они от княжеского замка в центре Владимира до Успенского собора, иначе именуемого ещё Мстиславов храм, по имени князя Мстислава — правнука Владимира Мономаха, который его больше сотни лет назад построил. Этот древнейший храм Волыни и усыпальница галицко-волынских князей за сто с лишним лет немного обветшал, кое-где дождями штукатурку обрушило, но в целом смотрелся для этого времени большим и величественным. До вершины сверкающего бронзой креста на луковке метров пятнадцать, если не выше. Рядом почти такой же высоты колокольня в виде квадратной башни и большой каменный двухэтажный дом под черепичной крышей, где проживает в том числе и епископ Афанасий.
Он сам и отслужил по убиенному отцу Димитрию. После, когда все вышли, боярин и тысяцкий Андрей Молибогович и рыкнул на народ, мол, оглянитесь кого не хватает. Кто не пришёл? Народ бросил слёзы утирать и сопли кулаком размазывать и стал оглядывать. Приказ был строгий, явка всех обитателей замка обязательна.
— Ефима нетути…
— Тута я, протри зенки!
— Да не тебя, истопника Ефима-хромоножки нетути.
— Точно братцы, а ведь нет Ефима!
— Так хворый он. Ногу и вторую подвернул, не могёт ходить совсем…
— Кто видок?
— Да я вот с ним виделся, он же у нас в клети спит.
— И я видел.
— Всё, али ещё кого не хватат⁈ — Виноградов в опрос не вмешивался. Он и половины ещё дворни не знал. Даже не так, он и пятой части не знал. Кузнецов, трёх плотников, тётку Дуняшу, что убирала в тех двух палатах, что он пока освоил, гридней десяток, кои несли охрану у его «больничной палаты» и двух тёток, которые ему по очереди еду приносили. Вот и всё практически, а тут сотня с лихвой народу.
— А ведь нет Светозары, — точно, это как раз и есть та тётка с вечно хмурым лицом, что приносит им с Димкой каши. Приносила.
— Андрей Молибогович, гони-ка… — боярин уже взвился на коня и вслед за ним половина из десятка гридней рванула.
Не додумал до конца свой хитрый план Андрей Юрьевич. Когда князя смирная кобылка «Чалая» довезла до замка, то его уже со зверской рожей ждал у подъёмной решётки боярин.
— Отравили, княже! — а ведь он точно здесь ни при чём. Вон, негодованием и разочарованием так и пыхает от здоровяка.
— В смысле?
— Оба мертвы! И истопник отравлен и Светозара эта. Так и побиты ещё. Ну, как если бы их насильно той отравой поили. Оба с синими губами, как и монашек. Та же отрава!
— А кроме них, кто-нибудь ещё есть в замке? — блин, дебил старый, обругал себя профессор, а чего у ворот не оставил стражу. Она бы всех вошедших или вышедших увидела. Нет, решил всех в собор затащить.
— Нет, Андрей Юрьевич, никто не попадался, — топнул ногой боярин, — Ведь что же это, и впрямь воровство и много народу в том замешано⁈ Не поверил я в умысел сей сначала, княже, теперь же зрю, крамола настоящая.
— Кто-то оказался умнее нас с тобой тысяцкий. Ну, теперь затаятся, есть время подготовиться.
Суета ещё пару дней в замке суетилась, люди собирались группками, чесали языками, разбегались при виде князя. А он уже плюнул на покушение. Теперь, получая пищу напрямую от владыки Афанасия, можно на какое-то время успокоиться и заняться делами, а их было полно.
Пока воров искали, кирпичи из каолина на солнце подсохли, и пора было их отправлять на обжиг. Андрей Юрьевич отлично понимал, что технологию нарушает. Каолиновую глину нужно было сначала обжечь до полутора тысяч градусов, потом размолоть, и вот только тогда кирпичи лепить, но ему чугун плавить, а там температуры меньше, чем у стали, должны его белые кирпичики и без предварительного обжига выдержать. Время сейчас — ключевой фактор. В любой момент стоит либо от Польши ждать нападения, либо от татар, а то и от поляков совместно с венграми.
Виноградов и то понимал, что настоящий шамотный кирпич у него не получится, туда ещё и глинозём добавляют в приличных количествах, а где здесь взять оксид алюминия? Ну, и ладно.
Он собрал кузнецов вокруг себя и в очередной раз им лекцию прочёл.
— Чтобы получить хороший кирпич для домницы нам придётся довести жар в печи, где будут обжигаться кирпичи, до огромных температур. Может и не сможем. Там бы желательно подогретый воздух нагнетать, но куда деваться, давайте попробуем. Весь процесс разобьём на четыре этапа.
— Этапа? — Ероха, опять новое слово услышал.
— Части. На первой нам нужно довести температуру до двухсот градусов. Мы чтобы температуру эту замерять в печи, положим рядом с кирпичами кусок железяки и будем на его цвет ориентироваться. При этой температуре у нас с вами окончательно испаряется вся вода из кирпичиков.
Следующий этап — это шестьсот градусов. В кирпичах будет распадаться каолинит… а… Ну, не важно. Кирпичики при этом небольшую усадку дадут. Шестьсот градусов — это когда железо наше, рядом с кирпичами в печь положенное, из тёмно-коричневого станет коричнево-красным. На этом этапе выдержим кирпичи пару часов.
Затем доведём температуру до девятисот градусов. Усадка при этом продолжится. Железяка наша станет светло-красной, но ещё не оранжевой. Опять пару часов выдержим. Ну, а дальше, как получится. В идеале довести
