Взводный - Айзенберг Александр Берг Александр
Когда на связь вышел головной дозор, я внимательно выслушал доклад старшины, который им командовал. Вот для такой оперативности я и еду в командирском бронетранспортере с рациями, а не в своей вездеходной «эмке». Больше всего меня обрадовал пленный, причем не простой солдат или унтер-офицер, а цельный лейтенант. Конечно, и он знает немного, но его сведений хватило более чем. На нас двигался моторизованный полк вермахта, подразделение лейтенанта было немецкой разведкой. Уничтожение нашего медсанбата – это инициатива лейтенанта, но и командир полка, полковник Михаель Детлефсен, приказал уничтожать как можно больше русских, не глядя, военные это или гражданские, здоровые или раненые.
Когда я это услышал, то для себя все решил, по крайней мере этот полковник в плен не попадет, за такое только повешенье, как за военное преступление. Узнав от лейтенанта силы и направление движения, принял решение о занятии тут обороны. Место удобное, достаточно широкое поле между двумя лесными массивами. Конечно, можно пройти и через лес, только это задержка по времени, так что немцы будут пытаться пройти здесь, по дороге, сбив нас с нее. До боестолкновения примерно час, может, два, это если повезет. У каждого бойца по лопатке, так что они рьяно принимаются копать стрелковые ячейки, на полноценные окопы просто нет времени. Свой второй батальон, который меньше по составу, так как я еще не успел его полностью сформировать, вместе с бронеротой, в которой все мои бронеавтомобили вместе с трофейными танками, отправляю вперед. Лес достаточно большой, вот они и прячутся в паре километров отсюда, их задача будет ударить немцам в тыл по моей команде. Метрах в двухстах позади бойцов противотанкисты также вовсю орудуют лопатами, роя артиллерийские капониры для своих орудий. Грузовики, развезя их по позициям, уехали, перед этим также разгрузив боеприпасы для орудий.
Сверху над капонирами натягивают масксети и так по возможности маскируют орудия. Более мощные УСВ разворачиваем в километре за позициями, они и оттуда в состоянии уничтожить любой немецкий танк на этот момент. Их также ставят в капонирах и маскируют, ну и минометы. Связисты носятся пчелками, соединяя между собой все подразделения, сейчас связь – это все, только грамотное и своевременное управление боем способно принести нам победу. Все грузовики и бронетранспортеры укрыты в лесу, но готовы мгновенно выдвинуться, как только в этом возникнет необходимость. Мы успели, сообщение от головного дозора о появлении противника приходит тогда, когда мы сумели все отрыть и замаскировать. Хорошо, что авиации не было, так что мой сюрприз для немцев пока полная неожиданность.
Прошло минут двадцать, и впереди показались первые немцы, это разведдозор. Шесть мотоциклов с колясками, двухосный бронеавтомобиль с автоматической пушкой и танк-двойка пылят по дороге в нашу сторону. На глазах мотоциклистов очки-консервы, на самих – плащи, и все серое от пыли. Подпустив их вплотную, работает станковый «максим», срезая одной длинной очередью всех мотоциклистов. Следом хлопают два трофейных противотанковых ружья, достались мне в качестве трофеев, а я, пока у нас не наладили выпуск наших противотанковых ружей, вооружил ими своих бойцов. Бронебойные пули с легкостью пробивают броню и бронетранспортера, и танка-двойки. Оба останавливаются, в бронетранспортере пуля убила водителя, а двойка останавливается и так, и из нее поспешно вылезают танкисты, при этом отчаянно кашляя и заливаясь слезами. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись, слезогонка – это вам не шутка[7].
Танкисты не успевают сделать и пары шагов, как падают скошенные огнем моих бойцов. Все это происходит на глазах противника, основная колонна двигается метрах в шестистах позади. Сначала немцы открывают ответный огонь, а затем прямо на глазах их колонна из походного строя перестраивается в боевой. По всему полю расползаются танки, это чешские «шкоды», LT vz.38 – еще тот уродец, на мой взгляд, и броня на заклепках. Но танк есть танк, даже такой паршивый, броня и орудие, хоть и малокалиберное, главное, это опытный экипаж и грамотное использование, вот только сегодня явно не их день.
Сначала, дождавшись, пока немцы выстроятся в линию, открывают огонь по моему приказу сорокапятимиллиметровые противотанковые орудия. Дистанция вполне рабочая, да еще и по таким легким целям. Не все снаряды летят в цель, случаются и промахи, но то один, то другой немецкие танки начинают загораться и взрываться. Спустя пару минут к веселью присоединяются и УСВ, расположенные намного дальше, но для их относительно мощных снарядов это не расстояние, зато на фоне сорокапяток они почти не заметны. Все внимание противника приковывают к себе как раз противотанковые орудия, они намного ближе. Все же немцы смогли подойти на дистанцию в сто-двести метров, вояки они серьезные, не то что там всякие румыны и итальянцы с прочими испанцами. Наравне с немцами воевали разве что только финны, а вся остальная европейская сволочь годилась лишь на охрану тыла, вояки из них были отвратительные. Позади танков шли бронетранспортеры и густые цепи пехоты, и, как только танки встали, весело горя, вперед поперли немецкие пехотинцы в классическом виде – с засученными рукавами, только что без автоматов[8].
Густо захлопали наши СВТ, им вторили ППД и многочисленные пулеметы, а немцы так и продолжали переть вперед, местами доходя до наших бойцов. Лишь когда мы перебили всех немцев и пошли зачищать недобитков и собирать трофеи, выяснилось, что немцы были пьяными. Долго расслабляться нам не пришлось, вскоре показалась новая колонна противника, она изначально развернулась в боевой порядок, и на этот раз это были уже немецкие танки. В основном тройки, но было и с десяток четверок, те, как более тяжелые танки, выдвинулись вперед, как бы прикрывая своих более слабых товарищей. Нашим артиллеристам сейчас сильно мешала горящая немецкая техника, заслоняя собой обзор, да и немцам создавая дополнительные укрытия. Когда немцы достигли дистанции в один километр до противотанковых орудий, те открыли огонь. Дистанция была уже вполне рабочая, хотя в основном артиллеристы старались целиться в более уязвимые тройки, оставив четверки для УСВ, которые снова открыли огонь чуть погодя. В этот раз к ним еще присоединились и тяжелые минометы, которые во время первой атаки молчали. Выпустив по десятку мин, минометы смолкли, берегли боеприпасы, при их скорострельности весь боекомплект можно расстрелять минут за десять. Хотя технику снова сожгли, вот только с пехотой легко справиться не получилось. В этот раз немцы были трезвые и не ломились, как бараны на убой. Крепко получив по зубам и поняв, что с нахрапа нас не взять, они отошли назад.
Старшина Загоруйко так и остался со своими бойцами в немецком тылу. Он оперативно сообщал обо всех, кто проходил мимо него, но когда немецкий гаубичный полк внезапно стал расползаться по полю, явно показывая, что сейчас немцы отцепят от тягачей легкие гаубицы калибра 105 миллиметров и начнут гвоздить по нашим, он приказал атаковать противника. У гаубичного полка не было прикрытия, и хотя разведчиков для такого дела было кот наплакал, но четыре мотоцикла с ручными пулеметами, бронетранспортер и пулеметный броневик тоже были силой. Не стреляя по грузовикам, по крайней мере тем, где не было немецких солдат, они безжалостно стреляли по артиллеристам, и, хотя всех уничтожить не смогли, слишком их было мало, но вот заставить уцелевших немцев удрать в лес удалось, а заодно и захватить в плен с полтора десятка водителей. Как у истинного хохла, у Загоруйко просто рука не поднялась уничтожать такое богатство, когда был реальный шанс наложить на все это добро свою загребущую руку, пускай ему лично это было до лампочки, но хватательный инстинкт сработал, и техника с вооружением повреждений не получила. Старшина сразу сообщил о трофеях командиру и получил приказ немедленно все спрятать в ближайшем лесу и ждать подкрепления.
