ВоенТур - Александр Айзенберг
В этот момент вернулись наши «трофейщики» с дедом Павлом, и с ним у меня состоялся интересный разговор.
— Как сходили, есть что интересное?
— Если имеешь в виду стрелковку, то ничего, разве что пару сигнальных «Вальтеров» с чемоданом ракет.
— Да, не густо…
— Зато обзавелся хорошим ножом в ножнах, прихватил пару штук гранат-колотушек, с длинными рукоятками. Харчи тоже успела похватать пехота. Спиртным, правда, разжился. Нашел в кустах дохлого фрица, а у него на пол-литра, фляга. Понюхал — а это оказался ром — он показал и поболтал перед моим носом плоской фляжой в красивом кожанном чехле.
Увидев мою кислую рожу, он меня подбодрил: — Не грусти на застрявшем танке есть целая двадцатимиллиметровая пушка с запасом снарядов!
— Отлично, сейчас пошлю «сорокчетверку» вытащить, а экипаж мы наберем!
— Неполучится.
— Почему?
— Сцепление спалено. Передачи не включаются.
— От, бля…ь! — и с чувством сплюнул.
— Чего ругаешься то?
— А че не ругаться? Пушка есть, а использовать нельзя, разве что перетащить на позицию и использовать как дот, вот только мы тут задерживаться не собираемся, так что надо сжечь эту двойку к чертовой матери.
— Не спеши командир... — эта его фраза, мне напомнила один очень популярный фильм, времен моей юности, про Советскую Армию.
— На «бардаке» у КПВТ патроны скоро закончатся, что делать будешь? Попробуй немецким стволом заменить! Должно получиться.
А ведь дед дело говорит! Как я сам не допер...
— Точно Пал Игоревич! Спасибо за дельный совет! — и сразу позвал Николая.
Взяв с собой инструмент и пару человек, которые там уже были, отправились «за зипунами».
— Смотрю ты по-тихоньку танками обзаводишься? — Дед Павел кивнул на подогнанный к нам Т-28.
— Разве это танк? — Фыркнул я.
— Это ты зря сынок, его просто нужно использовать правильно. У него отличная пушка трехдюймовка, с очень большим ресурсом, которая хоть целую машину снарядов перекидает без последствий для ствола, поэтому для засад на дороге она самое то.
— Пока что самое ценное в этом танке его командир, он из интендантов — должен знать, где тут поблизости склады и что на них есть, а танк, пехотный он по своей сути, немецкую пехоту на нем утюжить хорошо, когда их ПТО подавленно.
— Ну экспедиция на склады дело нужное, но сейчас надо думать что нас ждет в самое ближайшее время, а что, сам то думаешь дальше делать?
— Ну… если учесть, что в послевоенное время вся наша военная наука наполовину состояла из немецких наработок, то действовать надо в соответствии с послевоенным Уставом Советской Армии.
— Правильно сынок! Так что ты собираешься делать?
— По моему разумению, выбили мы с этой станции разведдозор немецкого передового отряда. «Маркони» лишил их связи — значит оперативно передать обстановку, те кто уцелел не смогут. Это дает нам некоторую временную фору для подготовки боя. Поскольку здесь мы встретили танковый взвод с небольшим количеством пехоты на мотоциклах, то с большой долей вероятности в походной заставе у противника танковая рота со средствами усиления: мотопехота, саперы, противотанкисты, минометчики, зенитчики и остальное по мелочи. Исходя из того, что сил у нас немного, то самый реальный для нас вариант боя, это засада.
— Около танка нашли карту немецкую. Чистую, без пометок — грамотные черти.
— И то хлеб!
— Я тут глянул мельком, есть подходящее место… — дед развернув лист, повел пальцем и ткнул в карту. — Вот здесь около Красной Крынычки…
Вот тут, я молча достал листок бумаги с записью о месте засады. Нечаев молча прочел, поднял на меня глаза и спросил: — Откуда информация?
Тут уж, пришлось мне кивать на ворота склада: — От местного населения. Разговорился с кладовщиком, он и подсказал.
— А почему ты решил, что немец пойдет именно по этой дороге, а например не по этой? — Пальцем показав на дорогу, которая шла фактически параллельно шоссе Минск-Москва.
Действительно почему? То, что по этой дороге пришла немецкая разведка, еще ни о чем не говорит. То, что по этой же дороге она ушла — тоже далеко не факт, может быть им просто удобно было по ней отойти на тот момент, когда они принимали решение об отходе…
Фактически мы не знаем, даже с высокой долей вероятности, где именно находятся немецкие части. Да-а-а… подкинули вопросец! И самое главное абсолютно правильный! Мое затянувшееся молчание нарушил дед Павел новым вопросом: — Глянь внимательно на обе дороги, ничего не замечаешь?
Честно говоря, для этого надо бы забраться куда повыше. Не долго думая выбив пару досок в крыше навеса, мы с нимзабрались на пакгауз, с которого открылся прекрасный вид на окрестности. В отличный бинокль было видно, как вдоль старой минской дороги шли с запада на восток женщины, дети, старики, девушки с маленькими узелками, девочки, молодые женщины, большей частью еврейки, судя по одежде, из Западной Белоруссии, в жалких, превратившихся сразу в пыльные тряпки заграничных пальто с высоко поднятыми плечами. Это было странное зрелище — эти пальто, узелки в руках, модные, сбившиеся набок прически, и совсем уж редко мелькали мужчины в военной форме. Новое шоссе наоборот было пустынно. По обеим его сторонам лежали трупы, по большей части — гражданских беженцев. Воронки от бомб чаще всего были в стороне от дороги, за линиейтелеграфныхстолбов.Противник явно не хотел нанести повреждения дрожному полотну.Люди пробирались там, стороной, и немцы, быстро приспособившись к этому, бомбили как раз там, по сторонам от дороги. На самой дороге воронок было сравнительно мало. Наверняка, немцы рассчитывают пройти этот участок быстро и беспрепятственно и поэтому сознательно не портят дорогу. Единственное что на обеих дорогах было общего это то, что между столбами все телефонные и телеграфные провода были порваны.
— На новой дороге беженцев нет, значит она перерезана противником!
— Правильно, соображаешь!
— На чем рекогносцировку будем проводить?
— Да хоть на «сорокчетверке»…
— Надо только подполковника предупредить. Интересно чем он сейчас занимается и где его найти?
— Нашел он свой бронепоезд, сейчас проводит его осмотр и будет грузить боеприпасы — просил меня прислать
