Вершина мира - Дмитрий Ромов
— Прошу всех встать! — требую я, наконец, и все подчиняются.
Я внимательно осматриваю стоящих передо мной людей, словно решаю, достойны ли они видеть то, что произойдёт дальше.
— Знамёна комсомольских школ города… внести!
Я будто выход боксёра-тяжеловеса объявляю или командую на плацу. Раздаётся бой барабанов и в проходах появляются знаменосцы в белых перчатках и ритуальных алых пилотках. Знали в наше время толк в шоу. Чтоб до внутренностей пробирало, не то что сейчас.
Знамёна, как на первомайской демонстрации заливают красной рекой все проходы.
— Прошу, — продолжаю я распоряжаться празднеством, как герольд, — пройти в президиум первого секретаря городского комитета КПСС товарища Захарьина Ефима Прохоровича, первого секретаря городского комитета ВЛКСМ товарища Новицкую Ирину Викторовну…
Все наши здесь.
И далее по списку. Собрание длится полтора часа, строго по хронометражу, соблюдать который мы учились на репетициях всю последнюю неделю. Все счастливы, все довольны. Мне вручают почётную грамоту. Новицкая не может от меня глаз оторвать, и товарищ Ефим поглядывает благожелательно.
Да, и Крикунов, естественно, тоже рад, что представитель вверенной ему школы сам не опозорился и его не опозорил.
После окончания мероприятия нас ждёт небольшой междусобойчик со старшими товарищами. Я получаю персональное приглашение и пирую с Захарьиным и Новицкой. Он в хорошем настроении и от души нахваливает меня, позабыв после третьей рюмки, что я могу ещё всех подвести, получив приговор за уголовно наказуемые деяния. Веселье разгорается, но я незаметно исчезаю раньше всех. Мне завтра в путь дорогу.
Утром за мной заезжает Давид и везёт к Новицкой. Мы забираем её и несёмся в аэропорт. У меня в сумке лежит приличного размера свёрток с деньгами, а голова набита инструкциями, полученными от Платоныча.
Он со мной не едет по причине ожидания назначения, а я не хочу ждать, поскольку неизвестно когда это назначение произойдёт, а времени на ожидание уже нет. Да и что такого? Большак со своим товарищем созвонился и всё предварительно согласовал, так что особых трудностей я не ожидаю. В аэропорту нас встретят и отвезут в гостиницу.
Ирина поедет на конференцию, а я встречусь с другом Платоныча. Никаких проблем не просматривается. Тем более, что и Куренков обещал подстраховать, дал мне телефон своего приятеля из «конторы», к которому можно обратиться, если что.
Настроение у меня приподнятое. Наконец-то можно будет поставить дело на более-менее широкую ногу. Ну, и идея побыть несколько дней наедине с Ириной мне тоже нравится. Никаких занятий, школ, заседаний… вообще ничего. Можно будет просто расслабиться. А Прибалтика — это почти что заграница. Я-то знаю.
Я достаю вещи из багажника. У Новицкой небольшой чемодан и кожаная дорожная сумка, а у меня только папин портфель. Я привык путешествовать налегке, практически по-спартански.
Мы проходим на стойку регистрации, предъявляем паспорта и билеты, сдаём багаж и дальше двигаемся в сторону досмотра. Сканеры для ручной клади в нашем аэропорту пока не установлены, так что могут попросить открыть портфель. В принципе, у меня всё предусмотрено и упаковка совершенно не похожа ни на оружие, ни на взрывное устройство. Это свёрток с книгами.
Но всё оказывается даже проще, чем я ожидал. На входе в зал досмотра Ирина подходит к милиционеру и показывает ему удостоверение.
— Мы летим вдвоём вот с этим молодым человеком, — кивает она на меня.
Милиционер отдаёт ей честь и взглянув на билет пропускает дальше без досмотра. Отлично. Я подаю паспорт и билет работнице аэропорта и она, посмотрев на паспорт хмуро произносит:
— Минуточку.
Она что-то тихонько говорит милиционеру и показывает мои документы. Он берёт их в руки и, подняв на меня взгляд, спрашивает:
— Брагин?
— Брагин, — пожимаю я плечами.
— Это ваш портфель?
— Мой, — соглашаюсь я.
— Возьмите его, пожалуйста, и пройдите со мной.
— Куда это? — уточняю я.
— В служебное помещение. Проведём досмотр личных вещей.
— Вам же сказал первый секретарь, что мы вместе.
— Пройдёмте, пожалуйста, — повторяет он и теперь в его голосе отчётливо слышатся стальные нотки.
10. Библиотекарь
Я беру папин портфель, делаю знак Новицкой, мол, я сейчас, зайка, и иду вслед за строгим милиционером.
— Поставьте сюда, — показывает он на стол, когда мы оказываемся в небольшом помещении.
Здесь только несколько стульев и стол. На стуле сидит ещё один милиционер, в звании сержанта. Он лениво наблюдает за нашим появлением.
— Товарищ лейтенант, — обращаюсь я к своему конвоиру. — А в чём, собственно, дело?
— Ни в чём, — отвечает он и кивает сержанту. — Титов!
Титов неохотно поднимается и подходит ко мне.
— Руки, — роняет он и начинает меня обшаривать. — Что там, достаньте.
Я достаю портмоне.
— Больше ничего, — говорит он и возвращается на стул.
— Вынимайте вещи из портфеля, — приказывает лейтенант.
— Я так на самолёт опоздаю, — говорю я недовольно. — А в Москве у меня следующий рейс.
— Если поторопитесь, успеете. В случае, если не найдётся повод остаться.
Я начинаю вытаскивать свои вещи. Ничего особенного там нет, но процедура довольно унизительная.
— Это что?
— Книги, — пожимаю я плечами. — «Родной край».
— Почему две одинаковые?
— В правилах «Аэрофлота» не запрещено вроде.
Он внимательно смотрит.
— На подарки, — сдаюсь я, понимая, что лучше в бутылку не лезть.
Он рассеянно пролистывает страницы. Я достаю бельё, одежду, умывальные — всё содержимое портфеля.
— Запрещённые предметы имеются?
— Нет.
Он внимательно проверяет все вещи. Дважды.
— Титов, ты хорошо проверил?
— Да, — через губу отвечает тот. — Хорошо.
Тем не менее, лейтенант подходит ко мне и ещё раз меня обшаривает. Берёт кошелёк и внимательно проверяет его содержимое.
Какого хрена здесь происходит? На обычный выборочный досмотр это не похоже.
— Ну, вы хоть скажите, чего ищете, — предлагаю я. — Может, я подскажу.
— Куда следуете? — сурово спрашивает он.
— А вы с какой целью интересуетесь?
— Отвечайте.
Хм, ну ладно, обострять не будем.
— Еду на конференцию комсомольских работников. В Прибалтику. Но я не обязан вам отвечать н этот вопрос, вы же понимаете?
— Собирайте вещи, — разочарованно говорит он.
— Всё? — спрашиваю, закончив.
— Да, можете идти. Счастливого пути.
— А это что
