Первая кровь - Игорь Черемис
– А кто сказал, что я не шпионка? – она рассмеялась.
– Я сказал, – я постарался говорить как можно тверже. – Ещё где не скажи такое, сейчас очень смутные времена.
«А когда они были другими?»
– Хорошо, папочка, – Алла посмотрела в пол и даже похлопала ресницами – впрочем, на пай-девочку она была ни капли не похожа. – Пошли?
Она толкнула дверь с афишами, и мы оказались в полутемном низком коридоре. У входа сидел паренек со смутно знакомым лицом; но я быстро понял, что это «знакомство» – из будущего и, скорее всего, заочное, – и отвел глаза.
– Аллочка! – паренёк поднялся со стула и обнял мою спутницу. Они расцеловались. – Прелестно выглядишь! Как дела?
– Ой, Димочка, даже не спрашивай! – Алла жеманно отмахнулась – впервые на моей памяти. – Эта проклятая учёба! Мои бедные мозги…
– О, мозги! – Димочка изобразил нечто вроде зомби.
Судя по всему, я попал в какое-то продвинутое общество, знакомое с западным кинематографом не только по сюжетам «Кинопанорамы».
– Отстань! – Димочка удостоился тычка в плечо, а во мне шевельнулась что-то очень похожее на ревность, чего я совсем не ожидал. – Дима, это Егор.
Я протянул руку, и новый знакомый крепко пожал её.
– Егор, – сказал я. – Очень приятно.
– Ну а я Дмитрий, – назвал он себя. – Но лучше Дима.
– Ой, а ты знаешь, что у Димы фамилия – Врубель? Прямо как у того художника! Но он говорит, что не родственник…
Опаньки. Я понял, откуда знал этого человека. Через несколько лет он станет одним из символов слома социалистической системы, нарисует поцелуй Брежнева и Хонеккера на обломках Берлинской стены и, кажется, сам переедет жить и работать в Германию. Я его как-то возил – в Москве, понятное дело, – и мы разговорились. Он посетовал, что долго не знал о своих родственных связях с автором «Демона», а если бы знал, его жизнь могла бы сложиться иначе.
– Врубель? Это который «Демон»? – уточнил я.
– Да, – сухо кивнул Дима, который был явно недоволен откровенностью Аллы.
– Скорее всего, родственники, – как можно более уверенно сказал я. – Фамилия редкая, вряд ли она сразу у нескольких семей возникла. Так что стоит покопаться. Наверняка ты ему какой-нибудь внучатый племянник.
Собственно, так и было, но в той истории Дмитрий узнал об этом чуть ли не в нулевых.
– Спасибо, – уже мягче отозвался он. – Попробую, способы есть.
– Удачи – от всей души.
Мне было даже любопытно, как повлияет на него это знание.
– Димочка, – вмешалась в наш разговор слегка обиженная невниманием Алла, – я привела Егора причаститься к гениями. Сегодня же будут гении? Мы видели у подъезда «Кино!
– «Кино» и есть гении, клянусь самым дорогим, что у меня есть! – он склонил голову, прижал левую ладонь к сердцу и похвалился: – Я их впервые к нам в Москву затащил!
– Ну раз ты так говоришь… – в Алле пробудился какой-то неправильный скептицизм.
– Иди уже, – Врубель чуть подтолкнул девушку вперед, – они там как раз готовятся, и у вас есть шанс занять хорошие места.
Я ещё раз пожал ему руку, и мы двинулись по темному проходу вперед, где были слышны звуки гитар. Билеты-открытки, кстати, Врубель-младший забрать не забыл.
Мы оказались в достаточно просторном помещении. Один его угол занимала импровизированная сцена – на ней с трудом поместилась барабанная установка, пара высоких колонок, мелкие мониторы и усилители, провода от которых тянулись в другой угол, с большим пультом. Перед сценой стояла стойка с микрофоном, ещё одну как раз сейчас устанавливали двое ребят. А на сцене стоял Цой, который низко склонил голову и теребил струны электроакустики.
Никаких стульев здесь не предполагалось, зато по периметру зала стояли парты – видимо, сдвинутые туда ради концерта. Мы заняли место немного сбоку от сцены – отсюда было хорошо видно, как Цой возится с гитарой, и я надеялся, что в таком небольшом пространстве проблем со звуком не будет.
– Давай пиво уже, – потребовала Алла.
Я извлек из сумки одну бутылку, ловко открыл её ключами и передал девушке. Краем глаза заметил, как на нас с завистью посмотрел какой-то парень, и сместился так, чтобы закрыть от него свою спутницу.
– Есть-то не хочешь?
– Пока нет, может, потом. А ты на меня не смотри, чувствую, что голодный.
Она была права – поскольку в «Ромашку» я так и не попал, а бутерброды ел ещё ранним утром, до начала своих штудий, то слегка проголодался. Так что я прямо в сумке сделал себе пару бутербродов и быстро слопал их. От пива решил пока воздержаться.
К тому времени как музыканты настроили свой аппарат, Алла успела ополовинить свою бутылку и теперь смотрела на меня взглядом побитого щенка – ей явно было неловко, ведь она убеждала меня в том, что много пить не собирается, и нарушила своё же обещание. Мне же на это было пофиг – я был готов отдать ей всё пиво мира просто за то, что она привела меня сюда.
– Как ты смогла достать билеты? – крикнул я ей в ухо.
Ответ меня не очень интересовал, я и так понял, что она на короткой ноге с одним из организаторов, тем самым Врубелем, но было любопытно услышать её версию.
Ну а зал уже заполнился зрителями, которые издавали порядочный шум. Цою придется очень постараться, чтобы добиться тишины – тут его пока не знают и авторитетом не считают. Всего лишь гений, по отзывам некоторых – да и то один из многих.
– Один мой… знакомый… учился с Димой когда-то, через него мы и познакомились, – Алле тоже пришлось кричать. – Я сюда уже года три хожу, это студенческий клуб, у него даже название смешное есть – имени Рокуэла Кента.
– Это какой-то музыкант?
– Нет, вроде, – Алла пожала плечами. – Художник? Не помню… Тут много интересного происходит – концерты, выставки, лекции. Гораздо интереснее, чем у нас в институте.
Ну да, просто тут никто не заставляет зазубривать основные признаки деградации в творчестве того или иного живописца и писать многостраничные доклады по результатам. А если бы заставляли – развлечение оказалось бы не таким прикольным.
Я едва не спросил, где же она всё-таки учится, но потом решил, что Алла раскроет свою тайну, когда захочет.
– А тот знакомый твой тоже тут? – спросил я.
Я отметил, что она запнулась, когда говорила об этом человеке, и, в принципе, понимал, что он
