Первая кровь - Игорь Черемис
– Да, точно, он так и говорил… – Алла забавно сморщила переносицу и слегка погрустнела, – Я… Дима говорил, что вживую они бесподобны… А ты их видел раньше? Сюрприз не удался?
Она выглядела очень огорченной.
– О нет, вполне удался. Я знаю только пару песен, – десятка три на самом деле, да и остальные узнаю, если услышу, но понятия не имею, что из этого «киношники» уже написали, – но на их концерте не был ни разу. Они, кажется, очень редко выезжают из Пи… Ленинграда. Так что ты права – мне уже нравится.
– Ну вот! – расцвела она. – А ты сомневался…
– Да не сомневался я, – возразил я. – Слушай, у тебя сигареты есть? Что-то курить дико захотелось.
– Нету, – она похлопала рукой по карману курточки. – Мы всё ещё позавчера скурили с Иркой, а потом я никуда не ходила. Вот же я хлебушек! Надо было у метро ещё и сигарет прикупить.
– Никогда не поздно вернуться, – вслух подумал я. – Они ещё гитары настраивать будут, так что успеем… но лень… О. Сейчас.
Я подошел к музыкантам.
– Добрый день, – вежливо сказал я, и все повернулись в мою сторону. – Парни, у вас парой сигарет можно разжиться? Пачка вдруг резко кончилась, а до этого всё было вполне неплохо, и не хочется разрушать момент, бегая к ларьку… Плиз…
Я заметил внимательный взгляд Цоя и подумал, что свою «Пачку» он обязательно напишет.
Сигарет мне отсыпали щедро, с горкой – один из музыкантов просто отдал полупустую пачку ленинградской «Явы», а на выражение благодарности лишь улыбнулся. Кроме Цоя, я никого не узнал. Кажется, это был не классический состав «Кино». Выглядели они все достаточно простыми, не слишком зазнавшимися и уставшими от толп поклонников. Хотя к этому времени у них вроде были какие-то фанаты – не так много, как после «Ассы» и «Иглы», но прилично. Впрочем, я мог и ошибаться – и слава у них была впереди.
Цой был чуть постарше меня и, наверное, ровесником Аллы, пробиваться наверх начал всего с год назад, но уже заработал себе в Питере определенную репутацию. В негласном рейтинге рок-музыкантов того времени он стоял чуть пониже Бориса Гребенщикова и его «Аквариума», но, пожалуй, уже превосходил все остальные группы ленинградского рок-клуба и большинство московских команд.
Моё знакомство с его творчеством состоялось уже на втором курсе – парень из параллельной группы неплохо играл на гитаре и в один из вечеров мы услышали в его исполнении «Алюминиевые огурцы», «Троллейбус» и «Восьмиклассницу». Авторство песен, разумеется, никто тогда не озвучивал, аккорды гитарист подбирал, скорее всего, от балды, но народу понравилось. И мне тоже. Чуть позже у Дёмы появился магнитофон «Электроника-302», а нам в руки попали кассеты с цифрами «45» и «46», так что мы причастились ещё и к первоисточнику.
Вообще начало восьмидесятых было удивительным временем в отечественной музыке. Что-то подобное, наверное, происходило в западных странах в конце 50-х, когда на смену джазу, с которым обыватели уже смирились, как грибы после дождя начали появляться мастера совершенно нового жанра – рок-н-ролла. На Западе coup de grâce старой музыке нанесли битлы, отправив джаз в разряд нестареющей классики; потом была всякая психоделика, глэм, панк и прочее диско. Сейчас там, за бугром, зарождается рэп, которому ещё предстоит отвоевать себе пространство среди всяких новых волн и хэви-метала, но всё это цепи одной гребаной цепи, если не углубляться в детали.
Пока в западной музыкальной индустрии кипели нешуточные страсти, в СССР зрители не выпендривались, а, как в том анекдоте, слушали свои любимые «Валенки». Ну то есть советскую эстраду мало-помалу оккупировала группа исполнителей с кучей званий, которой очень не нравились новые лица. Но как раз к началу восьмидесятых другая музыка, взращенная фанатами The Beatles и всего прочего западного рока, набрала критическую массу и выплеснулась в широкие народные массы. На практике это означало звучащие из каждого утюга «Поворот», «Волчок» и «Каскадеров» с «Травой у дома». Правда, даже на фоне Ротару и Пугачевой это выглядело немного кондово, а уж сравнивать подобную самодеятельность с тем, что играло на дискотеках Лондона или Нью-Йорка, было даже неловко.
Но всё это было хорошо заметно только с высоты прожитых мною сорока лет. Молодой я никакой кондовости не замечал; «Машина времени» мне нравилась, и даже «Землянам» я подпевал с удовольствием. Чуть позже я открыл для себя и другие группы, некоторое – к счастью, недолгое – время фанател по «Наутилусу» и «Алисе», но вовремя одумался, да и другие интересы в жизни появились. Пока же все эти команды не вылезли из своего подполья, куда их загнали адепты единственно верного учения, но именно они, пожалуй, были настоящими вестниками музыкальной революции в отдельно взятом социалистическом государстве.
По большому счету, «Кино» тогда на общем фоне особо не выделялось. Цой и товарищи взлетели благодаря тому, в честь чего назвали свою группу – вся страна требовала «Перемен» после выхода «Ассы», и даже суровые мужики плакали во время финальной сцены «Иглы» и заучивали наизусть «Группу крови». Ну а у меня появился шанс сделать то, чего я не сделал в прошлой жизни – побывать на их живом концерте.
Мы с Аллой выкурили по паре сигарет – она даже не слишком морщилась от крепкой «Явы» – и прошли в здание. Нас никто не остановил и никто не поинтересовался, куда мы направляемся, так что уловка с «материалами для журнала» не потребовалась. Вокруг сновали студенты в домашней одежде, – такие же, как и в нашей общаге, если, конечно, учитывать общее сходство. Я вспомнил, что выпускники МИФИ занимались ядерной энергетикой, и контакты в данном заведении могли в итоге помочь мне предотвратить Чернобыль. Правда, не похоже было, что меня привели сюда, чтобы ознакомить с последними достижениями в области эксплуатации реакторов типа РБМК-1000.
Мы прошли по коридору, свернули куда-то, прошли ещё немного и спустились на один пролет вниз. Там была дверь, напрочь заклеенная плакатами западных рок-групп. Названия ласкали мне взор – я смог рассмотреть Pink Floyd, Led Zeppelin, Creedence Clearwater Revival и Doors, а из-под последнего нагло выглядывало лицо Ринго Старра. Видимо, The Beatles здесь уже спросом не пользовались.
– Какой-то музыкальный клуб? – спросил я.
– Что-то вроде. Подожди… – Алла зарылась в своей сумке, затем радостно вскинула руку с парой пестрых открыток. – Вот, есть!
– Билеты?
– Ага! По десятке отдала, цени!
– Ценю,
