Светлейший князь 2 - Михаил Шерр
–– В отсутствие светлейшего князя или когда ему например не здоровиться, –– Ерофей многозначительно посмотрел на меня взглядом училки, объясняющей несмышленому первачку про дважды два, –– бразды правления берет в свои руки его супруга светлейшая княгиня Мария Леонтьевна. Хватка у вашей супруги, Григорий Иванович, железная.
В справедливости слов Ерофея я убедился в этот же вечер, когда сказал, что завтра собираюсь на завод. Выслушав меня, Машенька нежнейшим голосом заявила, что она больше не отпустит меня никуда одного. Я открыл было рот, что бы возразить, но супруга горячим и жгучим поцелуем пресекла мою попытку начать дискуссию.
–– Без тебя, Гришенька, нет жизни. Если умирать, то вместе с тобой, –– я засмеялся.
–– И ты бы вступила в бой с этими волками?
То, что я услышал, просто лишило меня дара речи.
–– Да, мой милый. И поверь мне, еще неизвестно, кто уцелел бы.
Я посмотрел в глаза Машеньки, ставшие бездонными и холодными, и поверил ей. Но следующим утром мы никуда не поехали и еще два дня я провел в тишине и покое, занимаясь написанием своего медицинского трактата, проведя два четырехчасовых занятия со своими докторами.
Субботним утром девятнадцатого ноября мы открыли лабораторные чашки, куриный бульон в них чуть ли не бурлил и попахивал. Я взял заранее приготовленный плесневелый хлеб, для его приготовлением пришлось пожертвовать почти половиной килограмма хорошего, и накрошил его в одну из лабораторных чашек.
Как из плесени получить пенициллин я знал лишь ориентировочно, вот как мы примерно сделали, плюс-минус километр. Каково же было мое изумление, когда воскресным вечером я увидел прекращение процесса в той чашке, куда я накрошил хлебной плесени.
Я, молча протянул эту чашку Осипу:
–– Дерзайте, сударь. Там, –– я ткнул в стеклянную крышку чашки, –– то, что победило эту гадость. Гадость эта называется микробы, если ты помнишь, –– с Осипом я отдельно занимался микробиологией, вернее её азами. –– А вещество, которое должно победить их называется антибиотиком. Ты должен его найти его в этой чашке. Как не знаю. Микроскоп ты освоил, дерзай, –– повторил я еще раз. –– Евдокия, Осип должен заниматься только этим.
Утром двадцать первого ноября мы ехали на завод. Настроение у меня было великолепное. Червячок сомнения меня внутри конечно немного подгрызал. Я волновался за супругу, что бы не говорили всякие продвинутые господа, но беременную женщину надо оберегать.
Ехали мы медленно, любуясь зимними красотами нашего края. Погода стояла замечательная, еще ни разу не было больше минус десяти даже ночью. Ус понемногу покрывался льдом, Енисей тоже должен одеваться в ледовый панцирь. Леонтий был, как говориться на низком старте, готовый в любую минуту идти на север. Идти он хотел с одним Лонгином. Услышав об этом, я просто обомлел.
–– Леонтий Тимофеевич, это что шутка?
Мой тесть медленно огладил свою бороду, поддел аккуратненько кусочек копченого хариуса и отправил его в рот. После воскресной службы мы по-семейному трапезничали.
–– А кого ты, Григорий Иванович, хочешь мне предложить в спутники? Беглых каторжников, государевых преступников или каких-то темных личностей как их сиятельство граф Каземир? –– Леонтий мог и дальше перечислять наши заслуги, но не стал. –– Смело могут ехать только трое Лонгин, Илья и я. Всех остальных там может ждать яма в остроге, а то и дыба, даже моего Тимошку. У меня «проезжая грамота», подписанная Их Превосходительством Дени́сом Ива́новичем Чиче́риным, губернатором Сибири, аж до 1780 года. Лонгин и Илья в неё вписаны, а другие нет. И паспорт купеческий у меня есть. А вот без «пропускного» или «кормежного» письма дальше Абаканского острога никто не уедет.
–– А ты сам не боишься? –– спросил я с раздражением, вспоминать свои «заслуги» было не очень приятно.
–– Такого только дураки не бояться. Но у меня есть шанс, да и страха нет. Детки мои здесь остаются, да и Агриппину ты не бросишь, –– Леонтий подцепил следующий кусочек хариуса. –– да и у меня шансов вернуться будет больше. Ведь за товар мы будем расплачиваться золотишком. А оно будет здесь лежать.
Дальше продолжать разговор у меня желания не было, Леонтий конечно прав.
Машенька была счастлива, мы ехали вместе и она не замечала моего не веселого настроения, надо было решать с походом на север. Но я глубоко заблуждался, считая, что она ничего не замечает. Когда мы подъезжали к заводу, супруга повернулась ко мне и сказала:
–– Не рви сердце Гришенька, с отцом и Лонгином ничего не случиться. С ними пойдет еще иподиакон Павел.
–– Почему ты так решила? –– изумился я.
–– Я случайно услышала разговор отца Филарета и Павла. Батюшка Филарет говорит, что эти староверцы забрали все его силы и он опасается за себя, ему нужна помощь, а письмо к Владыке послать не с кем. Павел говорит, что письмо надо послать с моим батюшкой. А отец Филарет говорит, не дойдут они, он опасается, ну как мой батюшка тебе говорил. Павел засмеялся и говорит, дойдут. Только им золото не надо брать. Тем людям оно самое главное. Надо им дать понять, что золото есть, но только на обмен. Тот человек в Красноярске как в норе сидит, поэтому мы до Красноярска по любому дойдем. Леонтий калач тертый, он торговые дела решит, а я с Владыкой успею поговорить и когда обратно пойдем, у нас будет его охранная грамота. А здесь военную хитрость надо будет применить, говорить, что встретят на Усе, а встретить возле лагеря староверцев.
Я внимательно, не перебивая, слушал жену и думал о том, какие сюрпризы ждут меня. Глупый человек, размечтался забиться в медвежий угол и просто жить, как до этого полвека жил, не отсвечивая. Забыл вечную истину: человек предполагает, а Бог располагает.
Машенька закончив рассказ, внимательно смотрела на меня. Я молча кивнул.
–– И ты знаешь, милый, мне показалось, что иподиакон знал, что есть слушатель их разговора.
Оставшийся путь мы ехали молча, а когда подъехали к заводу я понял, что решение принято и не надо уподобляться страусу.
Нашему приезду на заводе были откровенно рады. Неожиданно для всех Яков заявил, что сначала я должен пообщаться с ним. Я ничего против этого не имел и с удовольствием пошел к Якову. Машеньку я меня сразу похитила Анна Петровна.
В лаборатории к моему большому удивлению ни кого не оказалось, всех своих помощников Яков разослал по разным сторонам с массой поручений. Оглядев внимательно наше
