Проект "Ковчег" (СИ) - Лифановский Дмитрий

Разгрузились в Кремле быстро, так же вдвоем, не подпуская к грузу посторонних и выставив у помещения, куда все сложили, охрану. Больше никаких дел в Кремле не было и они сразу же отправились домой к Волкову.

Леночку Волкову с самого утра разбирало любопытство, вызванное странным звонком отца. Зачем ему понадобилась одежда Кольки Литвинова? Колька, конечно, без разговоров отдал Лене, к которой неровно дышал еще с начальных классов, свой выходной костюм и пальто. Отец забежал за вещами буквально на несколько секунд, буркнув на ходу, что на обед обязательно приедет и не один.

Нехитрый обед они с мамой давно приготовили – пожарили картошку и замариновали селедку с луком в уксусе. Готовить приходилось из того, что выдавали отцу на службе, и разносолов в доме Волковых давно уже не было. Продукты на рынке были очень дорогие, а в магазинах на полках было пусто. Да и сами магазины начали открываться только вчера и то не все. А до этого из-за возникшей в городе паники, связанной с эвакуацией предприятий и государственных учреждений, все было закрыто. Даже занятия в школе отменили. Правда, Колька утром сказал, что уроки начнутся завтра. Кстати, надо добежать до школы, разузнать все как следует, все-таки она комсорг их 9-го класса и должна быть в курсе происходящего. Наверное, надо прямо сейчас и сходить, заодно немного отвлечется от мыслей о неизвестном госте.

Вообще у них в доме редко бывали знакомые отца. Все его друзья остались на Дальнем Востоке, а в Москве отец почему-то близко ни с кем не сошелся. Зато их с мамой и папой однажды пригласил к себе в гости на дачу сам Сталин. Иосиф Виссарионович Лене очень понравился. Он много шутил, расспрашивал Лену про учебу и друзей. Только Лена очень стеснялась. Зато сколько потом разговоров было в школе.

Лена накинула пальто и вышла из дома, крикнув маме, что побежала в школу узнать, когда начнутся занятия. Школьный двор, обычно оживленный, был непривычно пуст. Лена зашла в здание, эхо ее шагов гулко разносилось по безлюдным коридорам. Девушка подошла к директорскому кабинету и осторожно постучалась в дверь, боясь громким звуком нарушить эту неестественную тишину. Из-за двери раздался невнятный звук, то ли вскрик, то ли всхлип. Лена постучала еще и, решившись, приоткрыла дверь. Их директор, Елена Петровна была в кабинете, она стояла у окна, опустив плечи, никак не реагируя на тихий скрип открывшейся двери.

- Елена Петровна, здравствуйте, можно к Вам? Учительница вздрогнула и, неестественно выпрямив спину, повернулась к девушке заплаканным лицом. – Елена Петровна, что-то случилось, с Вами все в порядке?

- Здравствуй, Леночка, все хорошо, ты что-то хотела? – слово «хорошо» вырвалось из груди Елены Петровны полузадушенным то ли вздохом, то ли всхлипом, при этом она попыталась прижать руки к груди и Лена увидела в руках женщины серый квадрат похорнки. Девушка бросилась к любимой учительнице, обняв ее, и сквозь слезы повторяя:

- Как же так, Елена Петровна, как же так?! – она обхватила женщину за плечи и, подведя к рабочему столу, усадила на казенный деревянный стул. – Подождите, Елена Петровна я Вам воды дам, - Лена бросилась к графину. Он оказался пуст. – Сейчас, сейчас, я быстро, подождите, - и девушка бросилась бегом к туалету. Набрав из-под крана воды, она вернулась в кабинет. Учительница сидела в той же позе, не шевелясь и не выпуская из рук проклятую бумажку. Лена налила в стакан воды и подала женщине, та даже не пошевелилась, глядя пустым взглядом прямо перед собой. – Елена Петровна, попейте, пожалуйста, - женщина бездумно потянулась к стакану с водой, но рука все так же сжимала похоронку, Лена аккуратно взялась за край извещения, - давайте ее сюда, а сами попейте вот водички. Елена Петровна, наконец, выпустила из рук бумажку и, взяв стакан, начала, не торопясь пить. Все ее движения были неестественные, механические. Лена помогала учительнице, придерживая стакан с водой, а сама краем глаза глянула на текст: «Ваш муж старший политрук Лапин Вениамин Игоревич 1902 года рождения погиб в боях за Украину, похоронен около села Подгавриловка, Днепропетровской области…» Лена хорошо помнила высокого улыбчивого военного, часто встречавшего Елену Петровну, когда она засиживалась допоздна за тетрадками своих нерадивых, но горячо любимых учеников. Наконец, учительница немного успокоилась:

- Спасибо, Леночка. Так, что ты все-таки хотела?

- Извините, Елена Петровна, - девушке было неудобно о чем-то спрашивать эту убитую горем женщину, но выяснить, когда начнутся занятия, было необходимо, - я хотела узнать, когда начнутся занятия?

- Завтра начнутся, Леночка, по расписанию, я сама хотела сообщить тем, кто поближе к школе живет, а там они бы уже передали другим ребятам, но тут видишь, вот, - и учительница опять всхлипнула. Девушка порывисто обняла ее, хотя бы так пытаясь утешить женщину. – Ничего, девочка, ничего. Мне уже лучше, спасибо тебе. А теперь иди, - Лена хотела было возразить, что не оставит учительницу в таком состоянии, но та уже более настойчиво, тем самым тоном от которого терялись самые отъявленные школьные хулиганы, повторила: - Иди, все нормально со мной будет, просто мне надо побыть одной, а ты сообщи всем, что с завтрашнего дня начинаются занятия. Неделю поучитесь, а там каникулы.

- Хорошо, Елена Петровна, обязательно сообщу, до свидания, - и девушка вышла из кабинета, напоследок еще раз кинув взгляд на учительницу. А та сидела, откинувшись на спинку стула, прикрыв глаза, и раскачивалась из стороны в сторону, что-то чуть слышно шепча про себя.

По дороге из школы Лена зашла к нескольким ребятам, передав им, что завтра начнутся занятия и, попросив сообщить об этом остальным. Любопытство, так разбиравшее ее буквально недавно, куда-то ушло, горе учительницы сильно тронуло чуткое сердце девушки. Вокруг шла война и похоронки к людям приходили часто, но вот так совсем рядом Лена столкнулась с этим впервые и ее переполняла боль от горя любимой учительницы, обида на несправедливость жизни, что из-за этой проклятой войны должны умирать прекрасные люди, ненависть к врагу, а еще в ней стал разгораться страх. Страх, что когда-нибудь и в их дом могут принести такое вот извещение. Ведь ее отец был военным, и Лена точно знала, что папа неоднократно просился у товарища Сталина на фронт.

Девушка сидела и думала, как она может помочь своей стране, своему народу в жестокой борьбе. Она выросла в семье командира на границе и умела стрелять, умела оказывать первую помощь, только в военкомате, куда она сходила втайне от родителей, ей сказали, что в армию ей еще рано. А вот сейчас она твердо решила для себя, что завтра же пойдет в ближайший госпиталь и попросится туда санитаркой. Раз нельзя воевать, она хоть так поможет нашим бойцам. И пусть ей только откажут, она тогда и до райкома комсомола дойдет и до самого товарища Сталина. Правда на счет товарища Сталина Лена уверена не была, кто ж ее пустит к Иосифу Виссарионовичу. Да папка если ее там увидит первый за ухо возьмет и ремня всыплет, не смотря на то, что она уже взрослая девушка.

В прихожей раздался звук хлопнувшей входной двери и низкий голос отца. Лена вышла встречать папу с гостем, мама была уже здесь.

- Знакомьтесь, девочки, это Александр, мой дальний родственник. Он эвакуировался с Украины. Родители у Саши погибли, вот он и нашел меня. Сегодня и возможно завтра он побудет у нас, а потом решим, как и где он устроится. Саш, это Мария Александровна, моя супруга, а это Лена – дочка.

- Здравствуйте, - явно стесняясь, сказал паренек, стоявший за спиной у отца. Лене он почему-то сразу не понравился. Выросшей среди военных, ей нравились решительные, боевые мальчишки, а тут какой-то тютюня. И Колькины вещи на нем выглядели нелепо. И сам он был какой-то неуклюжий, квелый. Сняв пальто, долго не мог найти петельку вешалки, все время поправлял, съезжающий с плеч пиджак. Да и лицо у него было не располагающее – чересчур бледное, почти белое, с непонятным пустым взглядом, у кого-то Лена уже встречала подобный взгляд, но вспомнить у кого, не могла, да и не хотела. Под шапкой у парня оказалась всклокоченная грива давно не стриженных светлых волос. Девушка, вынеся свой нелестный вердикт, на приветствие парня только кивнула и гордо ушла в комнату.