Анна Овчинникова - Друг и лейтенант Робина Гуда

Напрасно Дикон недоумевал, что здесь может гореть. Горело все, от изгороди до соломенных крыш, на фоне полощущего по ветру огня чернели фигуры конников и тех, кто метался между пылающими домами. Жители деревни, которых в прошлом году пощадил мор, теперь напрасно искали спасения от мора в образе человеческом.

Шервудские «волки» остановились под прикрытием последних деревьев подлеска, изготовили луки к бою, однако все стрелы остались лежать на тетивах. Освещенные ярким огнем наемники представляли собой идеальные мишени, но ветер, дувший с северо-запада почти с ураганной силой, делал бесполезной любую стрельбу.

Даже Локсли не рисковал выстрелить в путаницу мелькающих впереди силуэтов — вожак аутло только бормотал проклятия, замерев с натянутым луком справа от меня, а слева, в пяти шагах, точно так же застыл Кеннет Беспалый. Других разбойников укрывала ночь, но я знал, что все они тоже здесь, связанные негласным законом шервудской круговой поруки. Последовав за мной, аутло подошли опасно близко к краю своего лесного убежища, но не рисковали переступить через этот край...

Я громко выругался по-русски, увидев, как один из норманов схватил за волосы вывернувшуюся из-за домов девушку, как начал затаскивать ее на седло. Даже ирландские баньши должны были содрогнуться от ее истошного визга!

Будь проклят этот чертов ветер!

Рывком согнув лук, я снял с него бесполезную сейчас тетиву. Без тетивы тисовый лук становился просто шестифутовой, почти прямой палкой, как раз тем оружием, которым я владел лучше всего...

Визг девушки внезапно стих, державший ее норман разжал руки и кулем повалился с седла. В то же мгновение другой наемник рухнул под копыта своей лошади, а третий, пеший, закрутился волчком, пытаясь дотянуться до воткнувшейся ему в спину стрелы.

Кто-то из вольных стрелков сумел поймать секундную передышку между двумя шквальными порывами, но потом ветер задул с новой силой, оставив аутло дожидаться следующей возможности сделать выстрел.

Буря ревела в вершинах деревьев, и вдруг ее шум заглушил яростный крик, перекрывший вопли людей и стоны баньши:

—  Убирайтесь с моей земли!!!

Неизвестно откуда, словно сгустившись из дыма и огня, среди мародеров появились два всадника, один — вооруженный мечом, второй — бердышом.

Ричард Ли и Олифант,

Ближайший к Ли наемник упал с разрубленной головой, второй получил от Олифанта бердышом в грудь. Широкоплечий богатырь, следуя за крестоносцем, ревел саксонский боевой клич: «Белый дракон!!!» — так, что под мародерами приседали кони. Достигнув дороги, Ли и Олифант разделились: один поскакал направо, другой — налево, гоня перед собой растерявшихся наемников.

Однако громилам не понадобилось много времени, чтобы оправиться и перейти от бегства к обороне, а от обороны — к нападению. Ли и Олифант завязли в ожесточенных схватках далеко друг от друга, на помощь своему господину поспешили несколько вооружившихся вилами и цепами крестьян...

Я услышал знакомый тонкий боевой клич, и из-за горящего дома вылетела рыжая фурия на буланом коне.

— Катарина! — гаркнул Ли, парируя удары крутящихся вокруг него трех всадников. — Назад!

— Назад!!! — проорал Олифант, широко размахивая бердышом.

Ни один из этих криков не заставил дочь крестоносца притормозить даже на секунду. Катарина держала в руках арбалет и воспользовалась им так же быстро и без колебаний, как недавно сбросила сокола прямо на физиономию де Моллара. Она на всем скаку пронеслась между двумя наемниками, почти в упор всадив в одного из них арбалетный болт.

Развернув коня, Катарина принялась быстро перезаряжать оружие, но даже опытному арбалетчику на это требуется время. Слишком много времени! А второй норман уже устремился к девушке, занося для удара меч...

Однако я выскочил из подлеска в тот самый миг, когда увидел Катарину, и оказался рядом как раз вовремя, чтобы врезать негодяю палкой по колену. К счастью, норман не носил наколенников, поэтому мой удар наверняка раздробил ему коленную чашечку. Ублюдок с воплем развернулся от девушки ко мне, и я быстро сменил позицию, приготовившись нанести удар уже по его руке, сжимающей меч... Если, конечно, останусь жив.

Стремительно опускающийся на меня клинок со звоном столкнулся с другим клинком, я шарахнулся еще дальше, чтобы дать как можно больше места впавшему в боевое неистовство гнедому коню крестоносца. Ричард Ли парировал удар мародера и нанес контрудар; гнедой и вороной визжали, били копытами и пробовали кусаться... Но уже через минуту черный конь остался без седока — меч хозяина Аннеслея вонзился между пластинами бригандины наемника.

Ли яростно проорал по-французски какую-то фразу, в которой я уловил только слово «бастард». На его крик отозвался торжествующий рев Олифанта: богатырь гнался за удирающим врагом, потрясая окровавленной секирой. Ему не пришлось пустить свое грозное оружие в ход — стрела, прилетевшая в очередном затишье из темноты, угодила наемнику в бок, другая вонзилась в шею, превратив погоню за мародером в погоню за болтающимся в седле трупом.

А когда секунду спустя ветер опомнился и взвыл с новой силой, в горящей деревне уже не осталось живых врагов. Только кашляющие, покрытые копотью, задыхающиеся от жара и дыма уцелевшие жители Аннеслея... И победители, один из которых смотрел на меня с высоты седла, положив на бедро окровавленный меч.

—  Ты храбрый человек, Джон, — проговорил Ричард Ли, вытирая черное лицо. — Но, думаю, тебе стоит поучиться владеть не только палкой, но и мечом.

Глава семнадцатая

Уверяю вас, единственный способ избавиться от драконов —

это иметь своего собственного.

В ДЕРЕВНЕ АННЕСЛЕЙ

Моросилка вскоре перешла в дождь, а дождь — в ливень, сделавший ненужной борьбу с огнем, пожирающим остатки деревни.

Как ни странно, в Аннеслее все-таки уцелело несколько домов, и я подвел под уздцы коня Катарины к самому дальнему из них. Легко спешившись, она скользнула внутрь, бросила хозяину хижины:

—  Разожги очаг, Леофрик, и ступай. Крестьянин торопливо выполнил ее приказание,

но уже на пороге его остановили словами:

—  Отцу — ни слова, понял? Иди!

—  Да, госпожа, — виллан с низким поклоном вывалился под дождь, прикрыв за собой дверь.

Великолепно!

Как небрежно блистательная владелица Аннеслея выставила за дверь хозяина дома, чтобы просушить влажные волосы у его очага! «Отцу ни слова», конечно, потому что Ричард Ли не одобрил бы эту остановку. Он велел дочери отправляться прямиком в замок, доверив проводить ее почему-то не Олифанту, а Маленькому Джону, — и вот теперь Джон не оправдал оказанного ему высокого доверия, охотно согласившись на предложение Катарины завернуть в дом Леофрика...

Если эта жалкая развалюха вообще заслуживала название дома.

В ее единственной комнате все было под стать обмазанному глиной каменному кругу, на котором потрескивала пара поленьев, — это сооружение изображало собою очаг. В его тусклом свете я с трудом разглядел сундук в углу, покрытый шкурой тюфяк у дальней стены, пару бочонков, от которых шла такая вонь, что не хотелось задумываться об их содержимом... Очаг давал больше дыма, чем жара и света, и волосы Катарины, на которых блестели капли воды, светились ярче вяло колышущегося пламени.

Я поставил у двери трофейный арбалет, который еще недавно принадлежал одному из наемников, и стряхнул воду с рукавов камизы.

— Что ты так смотришь? — осведомилась девушка, пропуская сквозь пальцы влажную рыжую гриву.

— Любуюсь твоей ослепительной красотой, госпожа, — не задумываясь, ответил я. — Равной только твоей доброте и великодушию!

Она немедленно ощетинилась.

—  Отец прав — тебе не помешало бы поучиться работать мечом! А еще не помешало бы поучиться придерживать язык, разговаривая со знатной леди!

Прислонившись к косяку, я скрестил на груди руки.

— А тебе не помешало бы поучиться попроворнее перезаряжать арбалет, а, знатная леди?

— А тебе... — она вдруг спохватилась, осознав, что позволила втянуть себя в очередную перепалку, наносящую ущерб ее достоинству высокородной девицы... Девицы, вопреки приказанию отца не только остановившейся в вонючей хижине виллана, но и находящейся в ней наедине с разбойником из Шервуда.

Буря взвыла на тысячу голосов, баньши пронеслись над крышей хижины, угрожая сорвать ее и окатить нас потоками воды.

Оттолкнувшись от косяка, я двинулся к очагу и увидел, как Катарина напряглась и стиснула кулаки. Мне оказалось достаточно сделать несколько шагов, чтобы оказаться с ней рядом.

— И чему еще, по-твоему, мне не мешало бы поучиться?

— Тому, как... как...

Катарина знакомым строптивым движением вскинула подбородок, но внезапно в кои-то веки растеряла слова.