Петр Заспа - Wunderland обетованная
— Весело, — совсем невесело пробормотал Артём. — Макс, а ты знаешь, где у него стрингеры?
— Откуда? Полезли в ту дырку. Это, наверное, и есть открытый фонарь.
Сидеть вчетвером за сиденьем лётчика оказалось довольно тесно. На Долгова, забравшегося первым, свалился Максим, за ним эстонец. Артём залез под пилотское кресло и теперь с опаской поглядывал на ходившие ходуном педали над его головой. Взревел двигатель, и самолет тряхнуло. По его корпусу пробежала вибрация, и они почувствовали, как самолёт бежит по воде, ударяясь о волны, словно о булыжники мостовой. Вскоре удары в корпус прекратились, и они поняли, что теперь лодка превратилась в полноценный самолёт и летит. Долгов взглянул на побледневшего Максима, больно вжавшегося ему локтем в колено, и крикнул:
— Блин! А ведь действительно летает!
Но с таким же успехом он мог кричать где-нибудь на рок-концерте или возле судовых дизелей на пароходе. Максим его не услышал.
— Что?! — закричал он старпому в лицо.
Долгов дёрнул за ногу лётчика:
— Сколько нам лететь?
Командир его не услышал, но привычно понял по губам и показал три пальца.
— Три часа? — старпом ошеломлено посмотрел на Максима. — Столько я на этой швейной машинке не выдержу. Уж лучше бы неделю на оленях.
Самолёт раскачивало из стороны в сторону и швыряло то вверх, то вниз. Командир оборачивался и снисходительно смотрел на бледные лица пассажиров. Наконец он сжалился и прокричал:
— Здесь у земли сильный ветер! Через час отлетим подальше на восток, поднимусь повыше — станет легче! Сейчас нельзя, немец может заметить!
К удивлению, оглохший Долгов его понял. Он украдкой задрал рукав и взглянул на наручные часы. Стрелка приближалась к семи часам. Затем он нащупал головой округлую поверхность какой-то детали самолёта и закрыл глаза.
«Что теперь дрожать! — попытался он договориться с самим собой. — Раньше надо было бояться. Теперь поздно. Сейчас можно только надеяться, что авось и правда долетим!»
И, не заметив как, он уснул. Завывание двигателя превратилось в заложившую уши ватную подушку, раскачивание самолёта приятно убаюкивало. Старпому даже показалось, что вот-вот ему что-нибудь приснится славное, из той прошлой жизни. Вот сейчас он направит мысли в нужное русло и увидит жену или сына в школьной форме…
Проснулся Долгов оттого, что не сумевший до него докричаться командир выгнулся в кресле и достал его сапогом. Старпом недовольно оглянулся на спящих рядом Максима с Артёмом и посмотрел на часы. К его удивлению, стрелка подобралась уже к половине десятого. Лётчик поманил его рукой и показал, чтобы старпом подобрался к нему поближе. Нагнувшись к уху Долгова, он прокричал:
— Нам запретили лететь к восточному побережью. Там заметили немецкий эсминец. Приказано лететь к Моржовцу!
— Нет! — замахал в ответ Долгов. — Нам нужно только туда!
— Это приказ! Сообщили, что возле острова будет наш сторожевик. На нём есть бочки с бензином. Возьмём топливо и, как только немцы уйдут, перелетим обратно, куда вам нужно, на Кольский полуостров.
Долгову очень не понравились такие неожиданные манёвры, и он попытался с командиром поспорить:
— Кто приказал? Нам не нужен остров Моржовец! Давай пройдём над берегом и сами посмотрим. Может, там и нет никаких немцев?
— Не могу! Бензин на исходе! Если ещё покрутимся, то я и до Моржовца не дотяну. Нам прислали радиограмму, подписанную командиром полка. Я не могу ослушаться. Не волнуйся! Заправимся и сегодня перелетим назад.
Самолёт натужно взвыл единственным двигателем и полез в набор высоты. Через полчаса корпус опять задрожал под ударами волн. Движение замедлилось, потом всё стихло. Командир открыл стеклянный фонарь и, высунувшись по пояс, огляделся вокруг. Выбрался на крыло и, прищурившись, посмотрел на покрытый мхом берег, потом на скрытое тонкой полосой песчаной косы море, и обернулся к выбравшемуся следом Долгову. Старпом потряс пальцем в ухе и спросил:
— Ну, и где твой сторожевик?
— Не знаю. Мне приказали приводниться у отмели Моржовская Корга. Это она и есть. А сторожевик, наверное, скоро появится.
— Давай к берегу подойдём. Дай хоть землю под ногами почувствуем.
— Хорошо. Лезь на место. Сейчас подрулим.
Остров Моржовец представлял собой холмами, изрезанное руслами мелких ручьёв и застеленное мхом царство чаек, гусей, гагар и прочей пернатой живности. Испуганные самолётом птицы поднялись в воздух и теперь серыми стаями кружились, закрыв собой солнце. Крутые и обрывистые берега, подмытые морем, осыпались и обнажили каменную породу, не тронутую ещё со времён ледникового периода. Редкие кривые и низкорослые деревья сумели зацепиться лишь в расщелинах да низинах и торчали оттуда подобно растрепанным кустам. Вдаль от берега и вглубь острова тянулась рыжим гранитом каменистая гряда.
Долгов спрыгнул с крыла на прибрежные камни и, прижав к голове фуражку, норовившую улететь под порывами холодного ветра, побрёл на вершину ближайшего холма. Позади, куда только доставал глаз, тянулись зелёные сопки Моржовца. Впереди, за тонкой полоской косы, белой пеной бежали гонимые ветром волны. Но нигде не было и намёка на ожидавший их сторожевик. Ни торчащей из-за холма мачты с флагом, ни дыма из трубы. Внизу, уткнувшись носом в камни, застыл МБР. Штурман с радистом забили в гальку колья, растянули канаты и, зайдя в воду, потащили их к самолёту. Рядом с ними суетились, пытаясь помочь, Артём с Максимом. Старшина отошёл в сторону и с безучастным видом смотрел на море. Командир взобрался на вершину холма замер рядом с Долговым.
— Нет сторожевика, — всё ещё не придя в себя от рева двигателя, неестественно громко произнёс старпом.
— Бывает… Надо подождать, — командир взглянул вдоль берега и, стянув с головы шлемофон, добавил: — Наверное, его из-за нас откуда-нибудь завернули. Пока дойдёт… Надо подождать и скоро появится, — он уверенно кивнул и пошёл вниз к самолёту.
Долгов снял рвущуюся с головы фуражку и побрёл следом.
— Командир, а радист не может связаться с ним по рации?
— Нет. Пробовали с воздуха — не ответил. А сейчас, с земли, нас и рядом не услышат. У нас станция слабая и работает только при работающем двигателе. Да не волнуйся, скоро появится.
Но прошло несколько часов, а сторожевика всё не было. Экипаж, спрятавшись от ветра в расщелине на скале, разжёг костёр. Дым полетел над островом белым шлейфом. Командир выглянул из укрытия и удовлетворенно заметил:
— Хорошо. Далеко видно. Сразу поймут, где мы есть.
— А немцев не приманим? — спросил Долгов.
— Откуда они здесь? До линии фронта пятьсот километров. Самолёты — исключено. Разве что обнаглевшая подлодка может обстрелять наш «Амбарчик». Хотя — маловероятно. Он с моря косой закрыт.
Радист принёс борт-паёк экипажа и раздал на всех. Артём с любопытством посмотрел на красную обёртку шоколада и, разорвав, бросил в огонь. Затем спросил:
— А вдруг за нами никто не придёт? Что тогда?
— Придут. Может, не так скоро, как хотелось бы, но придут.
— Я к тому, что если наше сидение здесь затянется, — не сдавался Артём. — Люди на острове есть? Мы с голоду не загнёмся?
— Не загнёмся. Где-то севернее есть изба промышленников, там же — маяк. Остров в длину почти километров двадцать, так что люди не близко. Но нам отсюда уходить нельзя. Корабль подойдет к южному мысу. А если живот начнёт от голода завывать, так здесь еда повсюду. Птичьи яйца, конечно, вряд ли, но гуси есть, — командир неопределённо обвёл вокруг рукой. — Хотя уверен, до этого не дойдёт. Ещё немного подождём, и придёт сторожевик.
— Ну что ж, ждать так ждать, — согласился Артём.
Голод давно уже о себе напоминал, но перспектива идти собирать яйца Артёму показалась скучной, и он решил, что пожалуй ещё час-два можно и потерпеть. Ну, а уж если и тогда корабль не придёт…
Но прошло ещё три часа, а сторожевика всё не было. Теперь уже начал нервничать и командир. В очередной раз выбравшись из укрытия, он прошёл вдоль подмытого морем обрыва и, приложив ладонь к бровям, долго смотрел на пустынное море. Старпом подошел к нему и мрачно спросил:
— Может, ты чего-то не понял?
— Слушай, старлей! Я не контуженный и знаю, куда мне приказали лететь. Если сторожевика нет, то это ещё не значит, что его вообще не будет. Будем ждать.
— Может, переберёмся к маяку, а оттуда свяжемся с кораблём? Не обязательно ведь пешком идти, можно перелететь. Бензина хватит?
— Давай ещё подождём.
— Больше всего не люблю ждать и догонять. Сколько предлагаешь «еще ждать»?
— Ну, хотя бы ночь переждём, а там, если не придёт, перелетим к северному мысу.
— Как скажешь, — согласился Долгов, но в душе у него нарастала тревога.
Что сейчас делает «Дмитрий Новгородский», не найдя их в условленном месте? Понятно, что будет ждать, но сколько?
