Вячеслав Коротин - Попаданец со шпагой
- Да нет, со здоровьем всё в порядке. Но я ощущаю себя доктором Фаустом.
- Намекаете, что я Мефистофель?
Но я уже совершенно конкретно почувствовал, что отшутиться не удастся.
- Вы не тот за кого себя выдаёте. Ведь так? - доктор смотрел на меня в упор, и было крайне тяжело вынести этот давящий взгляд, не отводя глаз.
- Разве то, что мы с вами сделали, может нанести кому-нибудь вред? - перешёл я в наступление. - Разве вы сами не поняли, что если донести всё это до людей, то не умрут и не заболеют десятки, а может и сотни тысяч? И это только в ближайшие годы. А потом наука, сделавшая мощный бросок вперёд, подарит человечеству новые лекарства и спасёт ещё миллионы. Вспомните, что сделала Екатерина Великая для популяризации вариоляций. Сколько людей не умерло от оспы в результате?
- Вы не тот, за кого себя выдаёте, - задумчиво повторил Бородкин, - Вы всё знали заранее. Я был марионеткой в ваших руках...
- Да, чёрт побери! - я не хотел понимать обиды славного доктора. - Я всё знал и знаю многое ещё. Но все открытия вы сделали сами. Я показывал лишь направление, в котором искать. И вы действовали как настоящий учёный, каковым и являетесь.
- Зачем вам всё это надо? - взгляд сельского эскулапа был растерянный и обиженный как у ребёнка, которому подсунули пустую конфетку.
- Филипп Степанович! Дорогой! Ну неужели вы уже записали меня в служители зла и удивляетесь тому, что я пытаюсь творить добро? Ведь вы сами не понимаете, зачем "Мефистофелю" делать то, что я сделал. К огромному сожалению, я лишён возможности рассказать вам всю правду. Она невероятна, но, когда-нибудь вы её узнаете. Обещаю. Я очень прошу поверить мне и продолжать ваши исследования.
- Я так не могу, - голос доктора был тих, но непреклонен, - я не могу заниматься чем-то, постоянно думая о том, что мной манипулируют и направляют мои мысли. Это унизительно.
- Хорошо, я буду сообщать открыто факты, которые знаю, а вы - проводить исследования, могущие это подтвердить и являться убедительными для современной науки. Такое положение вас устроит? Подумайте, ведь это, повторяю, спасёт тысячи и тысячи жизней.
- Я должен понимать от кого принимаю помощь.
- Да разве? Если вы увидите с моста тонущего ребёнка, то вы бросите ему верёвку или будете раздумывать кто и зачем здесь эту верёвку подложил? А?
Бородкин задумался...
- Понимаю вашу аналогию. Но откуда вы всё-таки обо всём упомянутом знали? Вы оказались правы во всём. Это невероятно, но это факт. Необъяснимый. Ведь можно уже даже не проводить исследования по передаче болезней через пищу вместе с бациллами. Верно?
- Верно. Через пищу и воду люди заражаются, например холерой и дизентерией, бацилл тифа переносят в основном вши. Даже через воздух передаются возбудители некоторых болезней. Но исследования продолжать необходимо - словам никто не поверит, нужны эксперименты.
- Вы может, и лекарства от всех этих хворей сделать можете?
Так. Уже хорошо - разговор переходит в конструктивное русло.
- Увы. Я мог бы изготовить несколько лекарств, если бы имел необходимые вещества. Я знаю формулы некоторых лекарств, но не знаю, как их получить, знаю, что от некоторых болезней лекарства есть, но понятия не имею не только о том, как их изготовить, но и об их составе.
- Простите, вы произнесли слово "формулы" применительно к веществам. Что это значит?
Ну вот. Очередное палево. Не успел Дальтон донести свои идеи до российской глубинки... А он вообще-то успел свою атомистику сформулировать? То, что Михайло Васильевич это давно сделал, я помнил. Но не прижилось ведь. Вся слава англичанину досталась... Хотя и во многом по делу. Всё-таки до формул мой великий соотечественник не додумался.
- Формула вещества, это запись, отражающая состав и строение его корпускулы. Понимаете?
- Понимаю... И вы, значит знаете, как устроены корпускулы различных веществ?
- Для многих - знаю.
- Как я понимаю, спрашивать: "откуда?" - бесполезно?
- Именно так. И прошу на меня не обижаться.
Даже представить страшно, как клокочет сейчас содержимое черепной коробки местного эскулапа. Весьма, кстати, нетривиальное содержимое. Настоящая ЛИЧНОСТЬ.
Что он мне немедленно и доказал.
- Когда я был ещё мальчишкой, Россию посещал граф Калиостро... Шарлатан, конечно. Фокусник. А вы не шарлатан. Это уж точно. Вы учёный. Во всяком случае с точки зрения СОВРЕМЕННОЙ, - доктор акцентировал это слово, - науки.
- Что вы имеете в виду?
- А то, что "путешественник" из Америки оставил далеко за флагом лучшие умы НАШЕГО ВРЕМЕНИ, - снова акцентировано. - Просто "размышляя по дороге" и проводя нехитрые эксперименты в пробирной палатке... Вы из тайного общества, Вадим Фёдорович? Масон?
Блямш! Получил по башке, уёжик? Ну всё - скоро каждая крестьянка начнёт пальцем тыкать: Ой, бабы! Глядите! Этот, как его... масон который, идёт!
- Филипп Степанович, а вам самому не кажется такая идея абсолютно безумной?
Цепкий взгляд доктора не отрывался от моего лица.
- Кажется. И даже является безумной, только я почему-то вижу как напряглось ваше лицо, вместо того, чтобы выразить изумление по поводу моей фантастической версии. Так что мне кажется - я не далёк от истины.
Нда. Штирлиц из меня никудышный. Я уже говорил, что Бородкин напоминал сельского доктора из "Формулы Любви", так теперь на меня смотрел другой герой Леонида Броневого - обаятельный папаша Мюллер.
Но уж лучше признаться в таком, чем в том, что есть на самом деле - у доброго айболита вообще крышу снесёт.
- Вадим Фёдорович, я терпеть не могу непонятностей. Поэтому или вы мне дадите объяснения, или я буду вынужден сообщить о вас в полицию. Я вам симпатизирую, но, несмотря на это и на безмерное уважение к Сергею Васильевичу, мне придётся так поступить.
- И что вы им скажете? Ну да ладно... Вы недалеки от истины. Я не масон, но действительно был членом некого общества... Не важно какого. В основном там учёные. Но знания, которые добыты на протяжении трёх веков, запрещено выносить за пределы этого самого общества. Категорически. Под страхом смерти. И смерти членов семьи. Вы думаете, почему свалилась в корзину с опилками голова Лавуазье? Только потому, что он был сборщиком налогов? В обществе невероятно разветвлённая цепь взаимной слежки и влияния на власть имущих - в той же Франции они мгновенно сумели переключиться с аристократической власти на народную. И очень эффективно.
А я не могу пассивно наблюдать, когда умирают люди, которые могли бы жить. А семьи у меня нет. У меня есть только моя жизнь. Которой я согласен рискнуть, чтобы спасти тысячи.
Ну что? Вы рады, что вытащили из меня эту информацию? Теперь, возможно, и вы будете под ударом.
- А у меня тоже семьи нет, - грустно улыбнулся доктор.
- У меня теперь тоже только моя жизнь. И мне нечего бояться. Я давно понял, что все эти ложи и секты, кланы и касты - только для того, чтобы затащить "под свою сень" гордецов. Думающих: "Я не такой как все! Меня не ценят!" И использовать их. Ну и романтика "тайны" играет свою роль... Принадлежность к "обществу", которое выше всех остальных. И, значит, принадлежа к нему, ты тоже возвышаешься над толпой... Глупость и ложь! Ложь самому себе. Вся эта "принадлежность к ТАЙНЕ" - кусок сала в мышеловке. И всё завязано на самом страшном из Семи Смертных Грехов - на Гордыне.
И я из-за этого потерял самых близких людей. Жену и сына. (Я почти не врал)
И тогда я понял, что все личные амбиции - прах. Вечны лишь два понятия для мужчины: СЕМЬЯ и РОДИНА. РОДИНА И СЕМЬЯ. Всё! Всё остальное - вторично.
Я потерял свою семью и теперь хочу принести максимальную пользу своей Родине - России.
- А в чём моя роль? - Бородкин оставался настороженным. - Зачем я вам? Я ведь просто сельский доктор, моё имя ничего вам не даст. Вам нужна была моя лаборатория?
- Если честно, изначально - да. Но вы действительно показали себя настоящим учёным-исследователем. Таких - единицы на всю Империю, поверьте.
- Поверить сложно.
Почему-то вспомнилась фраза Шарапова из теперь уже бессмертного фильма: "Ну что же мне теперь, самому, что ли зарезаться, папаша, или справку от ментов принести, что я у них не служу?".
- Филипп Степанович, давайте спокойно: всё, что я вам рассказал, всё, что вы узнали благодаря моим подсказкам, может принести вред России?
- Вряд ли, - решительность доктора подрастеряла свой напор.
- А пользу? Мне надо вам доказывать, что потери армии из-за болезней, зачастую превышают её потери в боях?
