Влад Савин - Ленинград-43
Возле Лиссабона. Утро 21 ноября
Когда-то и Португалия была великой державой. Одной из двух, между которыми Папа римский разделил мир, провозгласив, что все новооткрытые земли к востоку от меридиана мыса Ферро, крайней западной точки Старого Света должны принадлежать португальской короне, ну а к западу — испанской. И сотни каравелл уходили в дальние моря (и сам тип каравеллы, первого по-настоящему мореходного парусника, изобрели португальцы) — флот Англии и Франции вместе взятых был меньше числом!
Но это было очень давно. И размеры сохранившихся остатков португальской колониальной империи сейчас уже не имели значения. А вот отсутствие современных береговых батарей, на входе в Лиссабонскую бухту, формой напоминающую бутылку с горлышком в море — имело значение самое прямое. И не надо ссылаться на отсутствие денег в казне — если тоже не сильно богатая Норвегия все ж имела у своей столицы довольно серьезную береговую оборону, три года назад сорвавшую первый штурм немцев с моря, потопив тяжелый крейсер «Блюхер» с первой волной десанта. Ту операцию, в конечном итоге завершившуюся победой Рейха, разрабатывал адмирал Кранке, теперь стоявший на мостике «Гнейзенау». И потому то, что происходило сейчас, имело явный оттенок «дежа вю».
Большой корабль входил в залив. Старый французский линкор «Прованс», постройки еще той, прошлой войны — но десять 340-миллиметровых пушек и одиннадцатидюймовая броня. В сопровождении старых французских эсминцев «Ле Марс», «Ле Палм», «Ле Борделейз» и в окружении своры французских же миноносцев (тип «ла Байонезе», девятьсот тонн, две пушки-«сотки» и зенитные автоматы, страшный противник для малых торпедных кораблей, могущих угрожать линкору), немецких «раумботов» и быстроходных барж. Расположение импровизированой береговой обороны (нескольких американских сухопутных тяжелых батарей) было хорошо известно по данным воздушной разведки, одного авиаудара и десятка залпов с линкора хватило, чтобы все смешать там с землей. И в Лиссабоне не было достаточного числа американских войск, все было брошено на восток, против танковых дивизий Роммеля, уже захвативших плацдарм на этом берегу реки Тежу, и юго-восток, против высаженного вчера немецкого десанта. Кто же знал, что эти бешеные гунны сумеют повторить «на бис»? А впрочем, просто не было сил, надежно прикрыть все направления.
Только это были не немцы (ну, кроме небольшого числа собственно, штурмовых отрядов). Когда к уже захваченным причалам стали швартоваться баржи и транспорта, с них пошли в бой два французских полка и батальон танков «Сомуа-35». Поскольку место, им отведенное в плане «берсерка» Тиле было незавидным — а своих солдат было просто жаль. И зачем, если лягушатники должны были справиться не хуже?
Несколько эскортных кораблей, катеров и тральщиков базирующейся на Лиссабон американской флотилии ничего не могли сделать, были потоплены огнем линкора и миноносцев. Но бой на берегу оказался упорным, американцы бросили в бой солдат тыловых подразделений — всех, кто оказался под рукой. Надежда на скорую помощь давала им боевую ярость — они знали, что помощь идет, и уже близко, но если Роммель ворвется в Лиссабон раньше, чем конвой успеют разгрузить, останется лишь сдаться или погибнуть. А выгрузить полсотни океанских транспортов иначе, чем в порту, было невозможно.
Порту. Штаб 7 го армейского корпуса армии США
(через несколько дней после описываемых событий)— Майор Смит, вы обвиняетесь в злостном неисполнении приказа и нанесении побоев полковнику Вульфу. Что Вы можете сказать в свое оправдание?
— Ваша честь, если бы была такая возможность я его бы еще и пристрелил. Из-за его бездумного бездарного приказа был потерян практически полностью мой дивизион, погибли мои парни и мы потеряли платцдарм в Лиссабоне. А ЭТОТ еще смеет утверждать, что ЭТО БЫЛА ВОЙНА и на войне умирают. Я даже не жалею о содеянном. Если бы мы остались тогда на своей позиции, десант гуннов был бы на дне, а это французское корыто вообще бы не доползло до входа на фарватер. И конвою ничего бы не мешало зайти в порт.
— Расскажите подробнее.
— Когда мы высадились в Португалии, мой дивизион был выделен в прикрытие города и порта от возможной атаки с моря. Нам предложили самим выбрать мест расположения дивизиона исходя из требований к размещению орудий и их дальности, указав лишь район. Я выбрал и согласовал место северо-восточнее Синтры, это такой городок на склоне горы на берегу около Лиссабона. Там была удобная равнина, поросшая редкими деревьями и кустарником, что облегчало маскировку орудий и размещение тыловых служб в самом городке. ПВО заняло господствующие высоты. В районе монастыря мы расположили наш артиллерийский радар. Что позволило нам иметь дальность обнаружения целей до 22 миль против обычных 16, хотя стрелять мы могли только на 14. Но со своей позиции мы полностью перекрывали вход в бухту, восточные окраины Лиссабона и даже на 6 миль от берега в море на запад. Это была очень удобная позиция — нас прикрывали горы, а мы могли стрелять через них. Да и обнаружить нас там было непросто.
Потом нам добавили еще одну батарею Лонг Томов, эти орудия были новыми — практически сразу с завода. В итоге мы стали первыми 4-х батарейным дивизионом. Состав там был из опытных артиллеристов. Командовал ими капитан Полянский, я знал его отца. Еще в военном училище он у нас преподавал одну из дисциплин.
Так как они прибыли к нам сильно позже и мы уже разместились, то я указал им позиции сильно севернее нас, на берегу реки. Эта позиция мной рассматривалась как запасная для 3-ей батареи, но пришлось ее отдать под 4-ую. Я конечно не ожидал что вновь прибывшие без боевого опыта (а только имеющие хорошую подготовку) солдаты смогут все правильно организовать, но был сильно удивлен когда через два дня посетил их позицию. Все было оборудовано и замаскировано даже лучше чем у моих «стариков». Ну что сказать, все строили они сами, а не негры из строительной роты, как позиции остальных трех батарей. Заставить этих черномазых что-то сделать как надо это целая проблема, если не пообещать тут же повесить.
Итак я продолжу.
Все время нахождения на позиции мы занимались ее оборудованием, мы даже забетонировали основания под орудия и установили поворотные станки на рельсах. Были определены и даже частично пристреляны ориентиры практически по всем секторам и на дальность. Наша позиция позволяла прикрыть достаточно большой район около Лиссабона. Где-то на южном полуострове были еще батареи, но где точно они располагались, я не знаю. Слышал только, что гунны выбили их полностью в первые дни бомбардировок. А нашу даже не нашли.
20-го к нам в расположение прибыл с инспекцией этот полковник, что он инспектировал я так и не узнал, но он увидел подчиненных мне строителей-«ниггеров» играющих в футбол вместо работы (я уже говорил что заставить их работать можно только плеткой), хотя практически все по оборудованию позиций было сделано. Полковник после увиденного ворвался в мой штабной кабинет и потребовал немедленно снять дивизион с позиции и переместить его на восток, так как тут мы по его мнению прохлаждаемся, а там гунны могут прорваться и уничтожить тут всех. Слова, которые он при этом произносил, я не буду приводить, их не произносят в приличном обществе. Я потребовал письменный приказ от начальника штаба дивизии. После этого он пообещал, что обеспечит мне большие проблемы с продвижением по службе. Я снова повторил свое требование о письменном приказе. В ответ он обозвал меня трусом и свиньей. В кабинет мы были одни. Я не выдержал и ударил его в лицо, разбив ему нос, полковник упал, потом поднялся, пригрозил что у меня будут большие проблемы и ушел, громко хлопнув дверью.
Где-то через пару часов мне посыльный доставил приказ. По которому я должен был выдвинуться на восток от Лиссабона на 60 км в местность Виндаж-Новаж к вечеру текущего дня, где поступить в распоряжение полковника Малькольма для поддержки обороны в районе Монтемор. В приказе указывалось что переместиться должен весь дивизион в составе трех батарей (так было написано). Нас должны были включить в существующую систему обороны и поэтому наш радар мы могли сразу не брать, да и на его демонтаж и сборку требовалось два дня. Зато мы брали с собой большинство боеприпасов и топлива, хотя их и так было не много, так же мы забирали почти все ПВО дивизиона, оставив лишь одну батарею прикрывать наши тыловые подразделения в городе и артиллерийский радар. Видимо про нашу четвертую батарею никто не вспомнил, а полковник не видел ее позицию, он вломился в мой кабинет прежде, чем успел там побывать.
Нам даже не выделили ПВО на маршрут, как я потом уже узнал, что инициатором и составителем приказа был ЭТОТ полковник, но о прикрытии на маршруте он не побеспокоился. Я конечно мог отказаться от выполнения такого приказа, но на самом деле парням требовалась наша помощь — гунны очень сильно давили на нашу оборону. В результате нас почти сразу после переправы через реку атаковали «фоккеры», и мы потеряли треть дивизиона, а также много боеприпасов и топлива. Второй раз нас атаковали уже на подходе к Вендажу, там нас прикрыло местное ПВО, но хвосту моей колонны все равно досталось — в итоге на место прибыло только семь орудий из двенадцати, причем едва с половиной боекомлекта.
