Влад Савин - Поворот оверштаг
У убитого немецкого солдата Хорста Шарфа найдено неотправленное письмо к родным в Лейпциг. В письме говорится: «…Судьба долго меня щадила и оберегала, чтобы заставить испытать самые ужасные муки, какие только могут быть на этом свете. За десять дней я потерял всех товарищей. После того как в моей роте осталось 9 человек, ее расформировали. Я теперь кочую из одной роты в другую. Несколько дней находился в мотоциклетном взводе. Этого взвода теперь тоже нет. Для многих из нас позиции в окрестностях Сталинграда стали могилой. Да, Сталинград — это такой крепкий орешек, о который можно сломать даже стальные зубы. Только тот, кто побывал здесь, может понять, что мы сейчас далеки от победы, как никогда раньше».
Капитан 1-го ранга Лазарев Михаил Петрович.
Подводная лодка «Воронеж».
Вот пошла удача — только успевай! Хотя и минусы есть…
Ну не дадут мне выспаться! Полночь, только собрался — доклад с ГАКа: акустический контакт, пеленг 220, пока очень слабый. Кто-то идет к нам вдоль норвежского побережья. Кто, это ясно: кроме фрицев некому. Но какими силами?
Хорошо бы «Шарнхорст» перебрасывали! А с ним, для комплекта, «Ойген». Войду тогда в анналы как командир подлодки, утопившей ВСЕ линкоры противника, бывшие на тот момент в строю! Но нет, сколько помню историю, весь сорок второй год, начиная с марта, «Шарнхорст» провел в доках, сначала — в Киле, затем — в Готенхавене, с августа уже выходил в море, но имел проблемы с котлами, и максимальный ход развивал не больше двадцати пяти, на устранение неполадок ушло время до января сорок третьего. В принципе возможно: если Адольф вконец озверел, мог приказать выпихнуть в море инвалида. Вместе с «Ойгеном» хорошие будут цели для оставшихся 65-х!
Уточнение. Торговцы. И не один. Идет конвой! Дистанция — группу сильно шумящих целей наш ГАК вполне может засечь и за сто миль. Ну за восемьдесят — уверенно.
Плюсы: наши эсминцы вполне успевают. Причем подойдут незамеченными, ночью. А вот сам бой будет уже при свете, что, опять же, им преимущество, легче артиллерией работать. Минус: отходить придется днем, уже разворошив улей. Остается надежда, что ближайшая к нам база — это Банак, где сейчас точно не до того. И наша радиоглушилка, которая позволит выгадать хоть час-два, пока информация дойдет до Большого штаба.
Приказываю Ухову радировать нашим коротким кодовым, заранее оговоренным сигналом (ну не умеют пока здесь сжимать передачу в один миллисекундный импульс). Ждем, наконец приходит ответ. Сообщение приняли, идут к нам, встреча, как договаривались.
Надо все ж поспать хоть одну вахту, четыре часа. В принципе выдержать можно — но зачем? Голова потребуется свежая и нервы не взвинченные — в первом нашем серьезном бою, оружием предков.
В шесть я уже в ЦП. Принимаю доклад, и сразу взгляд на планшет. Конвой, теперь уже нет сомнения. Дистанция, по оценке, миль пятьдесят. Считаем их ход, восемь — мимо входа в Порсангер-фьорд будут проходить после полудня. Где наши? Ухов — радио, с информацией о конвое!
Ответ приходит неожиданно быстро. «Рандеву три часа, норд-ост, вариант Три-ночь». Еще дома, вместе с Зозулей, мы разрабатывали несколько сценариев боя. Наши подойдут с норд-оста, через три часа, еще затемно. Прижмутся к берегу и будут ждать конвой, атаковать его накоротке, с передних курсовых. Мы знаем, что сейчас здесь еще нет береговых батарей, а вот мины? Придется поработать уже нам…
Два часа ползаем вдоль берега. Мин нет, глубина уже в паре миль уходит за двести пятьдесят. Вариант два — это если бы мы и эсминцы параллельными курсами, с траверза конвоя. Один — то же, но лодка и эсминцы шли бы фактически в одном ордере. Был еще вариант четыре, совсем уж наглый: эсминцам войти в Порсангер-фьорд и ждать там за мысом нашего сигнала, чтобы выскочить конвою в лоб. Ночью теоретически шанс на успех был. (Сумел же так Лунин пройти на К-21?) Но вот так, стоять и ждать? Батарей у немцев там пока нет, а вот пост СНиС вполне может быть.
А конвой все ближе. Наши наконец подошли. Слава богу, их «портреты»-сигнатуры нам хорошо знакомы, не спутаем. Устанавливаем связь по «Дракону». А ведь мечта была, с компа на комп, в графике, давать картинку прямо с нашего тактического планшета, чтобы на карте, в масштабе и цвете, мы и противник в реальном времени. Но канал уж больно нестабильный и с низкой пропускной, что акустика, что радио. Что ж, за неимением гербовой пишем на простой. Вот, наши уже у берега.
Хотя наглость все равно запредельная. Если б не наши сведения, что нет тут батарей. Что аэродром Банак выведен из строя. Что не подкрадется незаметно U-бот. Что не прячется в фьорде мощное корабельное соединение. Что нет здесь мин. И что у немцев после начала будут большие проблемы со связью. Тогда риск снижается до приемлемой величины. И еще расчет на немецкий шаблон. Не будут они ждать от нас такой наглости, хороший шанс, что сначала примут за своих. Силуэты «Гремящего» и «Сокрушительного» на «нарвики» не похожи? Так это сбоку, а с носовых курсовых углов? Хотя солнце, черт побери! Восход будет наших подсвечивать, а вот фрицы в тени.
Но вот тут вступим уже мы. С траверза, с моря. Занимаем позицию, западнее и мористее эсминцев. Конвой уже близко, акустикой уже различимы пятеро больших торговцев и до десятка мелочи охранения. Наверное, те же 800-тонники и охотники из тральцов.
Конвой уже перед нами! Если поднять перископ, увидели бы. БИУС считает данные, для «веера» четырьмя, по второму транспорту в колонне. Вряд ли идущий первым, самый крупный, да и эсминцы возьмут его в оборот. Ждем первого выстрела — все равно, с чьей стороны. Затаившись на тридцатиметровой глубине.
— Торпеды в воде, пеленг 110!
Молодец Зозуля — еще секунды времени! Эту тактику применяли японцы в ночных боях: пуск торпед, в отличие от артиллерии, гораздо менее заметен. Есть шанс сыграть на внезапности. Теперь и наш черед. Пошел «веер»!
Скорее — если там акустики не спят! В торпедном наши, совместно с видяевцами, в темпе перезаряжают аппараты. Нам это сделать много быстрее, чем субмаринам этих времен. И не нужно всплывать под перископ. Короткий «пинг», уточнить дистанцию, и пошел второй «веер» по третьему в колонне! А еще один, у нас еще шесть торпед? Что на планшете? Один из охотников отворачивает в нашу сторону — лучше не рисковать. Продолжаем циркуляцию вправо, с уходом на глубину. И в море, на девяти узлах. Глубина растет, мы уже на ста пятидесяти, и почти столько же под килем. И слышим взрывы торпед, их с бомбами не спутать — один, два, три… Шесть всего! Нет, семь! И разрывы снарядов. Наверху, наверное, жарко. Ныряем на двести пятьдесят, снова поворачиваем вправо, на ост. Охотник до нас не дошел, бомб не сбросил, повернул назад к конвою.
Что там с транспортами? Слышны винты только двух, удаляются на запад, с ними два или три мелких. Остальные крутятся там, где мы атаковали, и стреляют. В фьорд вам не пройти, а к западу, сколько помню, удобных бухт вблизи нет. Влево — и на глубине прибавить ход! Ход у торгашей — двенадцать-тринадцать, на восемнадцати мы их обгоняем. Теперь медленнее, осторожнее, лево руля, сближаемся, выходим на глубину тридцать. Торговцы бегут на нас, а вот охрана их сзади, правильно, прикрывают на всякий случай. Вводим в БИУС данные головного из транспортов, пинг активным, пошел «веер», а они идут прежним, не заметили, нет акустики на торгашах! Взрывы. Три? Так удачно — или влепили и во второго тоже? Шум винтов первого прекратился, второй же вот он, идет вперед. Загружаем данные, принято, залп последними двумя торпедами. Один взрыв! Когда мы уже отвернули в море, на глубину.
Слышим сигналы «Дракона». Эсминцы следуют за нами. Отвечаем: в порядке мы, живы-здоровы. Нам в ответ: курс 40, отходите. Идем проверенным режимом, восемнадцать на двухстах пятидесяти. Эсминцы наверху, очевидно, добивают конвой, но вот и они отворачивают, идут следом. Прибавив ход, быстро догоняют нас. Ясно дело, надо все же быстрее убираться от побережья, и чем дальше, тем лучше. На других аэродромах у фрицев что-то осталось?
Погружаемся на триста, глубина под килем позволяет и быстро растет. И — ходу!
А ведь получилось!!!
Капитан 1-го ранга Зозуля Федор Владимирович.
Эсминец «Куйбышев».
Что есть искусство войны? А морской особенно?
Бой — это лишь кульминация. А до того надо все рассчитать и подготовить. Выбрать время и место, чтобы противник там оказался слабее. Обеспечить развертывание своих сил — там и тогда. И — вперед, за орденами!
Это еще не стратегия, а только лишь оперативное искусство. Следующий уровень, чтобы победа не была бесплодной, а по максимуму изменила бы ход войны. Пример обратного — бой у Гуадаканала 7 августа этого года (интересно, что подробное описание его, уже произошедшего, я прочел в книге наших потомков, которая будет издана через полвека). Там японцы совершенно блестяще, без потерь, в ночном бою уничтожили пять американских крейсеров, прикрывающих высадку десанта, что никак не повлияло на последующую кровавую баню, завершившуюся разгромом. Адмиралу Микаве в том бою надо было всего лишь идти до конца, к скоплению десантных транспортов, что давало самураям возможность выиграть не бой, а всю кампанию — но он не рискнул. И японцы через два года повторят ту же ошибку — бой «Ямато» в заливе Лейте. «Туман войны», страх мнимых врагов за горизонтом.
