Илья Бриз - Сбить на взлете
Целеустремленная Снежная королева поставила перед собой задачу заставить меня сдать на аттестат к лету этого сорок второго года:
— Вам, младший сержант Воскобойников, самому-то не стыдно от сверстников отставать? — чуть, что не по ней, так Ветлицкая сразу переходит на общение по уставу.
Подумал-покумекал и спорить с младшим воентехником не стал. Чем я хуже пилотов-сержантов, массово отправляемых в ЗАПы, а оттуда на фронт? Летное училище мне не светит — документы в мандатной комиссии в обязательном порядке проверяются энкаведешниками через центральные архивы — но, кто его знает, что завтра будет? Поэтому плотно занялся учебой. Консультантов при необходимости — вся казарма. В ШМАСы ведь принимают только с десятилеткой. Девчонки меня уважают, удивляясь, как это я от школьной программы в мирное время умудрился отстать. Отговариваюсь «медвежьим захолустьем» на новой тридцать девятого года границе. Не так уж и много народа в полку осталось, кто правду знает. Ленка тоже активно помогает, беззастенчиво устраиваясь рядом со мной и не забывая плотнее задернуть брезент. Увы, но максимум что можем себе позволить, это редкие поцелуи — удовлетворительные условия для чего-то большего отсутствуют. Обжиматься через одежду — только разжигает, а толку никакого. Хочется-то большего…
Глава 6
Всю документацию по турбонагнетателю в намеренно неаккуратно заклеенном немецком пакете — подобрал где-то по случаю — удачно подсунул в планшет закоченевшего лейтенанта вермахта, случайно обнаруженного рядом с аэродромом. Труп валялся давно, но под снегом его никто не заметил. Еще чуть припорошил, нахлобучив поверх драного бабьего платка хорошо различимую издали вывернутую немецкую пилотку. Проследил за обнаружением закладки патрулем БАО — меня за деревьями в белом полушубке и ушанке хрен увидишь. Якобы случайно встретил и проводил красноармейцев до караулки — пропускного поста на аэродром. Посмотрел, как планшет и другие документы трупешника отдали начкару. Немецкие марки, что интересно, патрульные по карманам попрятали. В тот же день лейтенант ГБ Свиридов, потребовав себе в штабе полка машину, сорвался как угорелый в особый отдел армии. Все, время пошло — скоро наши ястребки полетят быстрее.
К концу февраля ощутимо потеплело, а на станцию привезли несколько вагонов бурого угля. В казарме стало веселее по причине поднявшейся температуры. Живу с девчонками как у христа за пазухой — отношения чисто родственные, считай брат с многочисленными старшими сестрами.
Снежная королева как-то вечером зашла и зафыркала недовольно — половина девок в исподнем сидит. Кто-то в карты играет, младший сержант Скалозубова довоенную куклу в форму пилота ВВС Красной армии обряжает — сама старательно из лоскутков сшила. Брезентовая занавесь откинута, а я с Ленкой-Кобылой и сержантом Наташкой Ведерниковой — мотористка из второй эскадрильи — пытаюсь разобраться в связях между углеводородами, спиртами, альдегидами и карбоновыми кислотами.
— Старший сержант Кривошеина вам не стыдно перед молодым человеком в таком виде сидеть? — и смотрит на нее почти как Ленин на буржуев.
— А что не так? — оглядывает себя Ленка. Галифе застегнуты, на нательной рубахе пуговки вверху тоже, кроме парочки. Ничего интересного совсем не видно.
— Да Коленька у нас еще маленький, — хихикнула Наташка, сообразившая к чему этот вопрос Ветлицкой, и ласково погладила меня по голове. Сидит рядом вроде бы одетая, но без ремня — верх гимнастерки расхристан. Не, ну посмотреть на нее приятно, но руки я даже не думал никогда распускать — не те отношения.
В общем, накидала мне Снежная королева на первой попавшейся бумажке параграфы учебника по истории, которые я должен завтра самостоятельно одолеть — она в командировку за новыми радиолампами укатывает — и ушла. Галка Красницкая — оружейница с «шестерки» Стародубцева — вскочила со своей койки в одном исподнем и попыталась изобразить походку младшего воентехника. Нет, также красиво повилять попкой у нее не получилось, но звонкий девичий хохот грянул на всю казарму.
— И чего она все время задается? — задумчиво протянула Ведерникова. — Одно слово — белая кость, — и вернулась к химии.
С физикой и математикой я, к собственному удивлению, почти разделался. Как-то оно совсем легко у меня пошло-поехало. Что-то такое накатило и вдруг понял, что знаю эти науки получше Ветлицкой. Более того — вижу грубейшие ошибки в некоторых основополагающих понятиях о мироздании. Представляю себе, как устроен атом и даже его ядро — комочек протонов с нейтронами. Сообразил, что такое дефект массы и чуть-чуть ужаснулся — только атомной бомбы с радиоактивными осадками нам сейчас и не хватает. Въезжаю, что все мои проявившиеся знания пришли из загадочных глубин чужой памяти. Оттуда же, откуда взялся турбокомпрессор. И как этот некто настолько четко запомнил по случаю рецензируемый им диплом? Совершенно непонятно. В то же время отчетливо понимаю, что говорить обо всем этом никому нельзя. Дело даже не в том, что не поверят — наоборот, как выложу некоторые научные представления и технологии будущего, чуть ли не молиться начнут. В «золотую клетку» законопатят до конца жизни. Не хочу! Это извне пришедшее сломает меня, Кольку Воскобойникова, если не вообще убьет. Тело останется, а души не станет. И эти отрывочные сведения из истории… Да я и без них всегда был уверен в нашей победе над фашистами. Потому что папа обещал, потому что мы правильнее, чем они, потому что… Не хочу раскладывать эти ощущения по полочкам. Для меня девчонки рядом — живые и настоящие, а не давно уже умершие. Выкладывающиеся в этой войне ради своей Родины, а не по принуждению коммунистов, как изоврут потом наше время…
* * *Чертова дюжина — счастливое число или нет? На первом Яке мы с дядей Витей на двоих сбили шесть самолетов противника. На втором комполка уничтожил пятерых фашистов, не считая несколько очень ответственных полетов на разведку в тыл немцев. Хорошо послужила боевая машина, но… Как подполковник Коноваленко довел до нашего аэродрома избитый в хлам истребитель да еще посадил его, пусть и на брюхо, совершенно непонятно. В обеих плоскостях рваные дыры, бензин из пробитых баков подтекает, киль до половины срезан, правая часть руля высоты вообще отсутствует, фюзеляж так повело, что на глаз заметно. Вылез из убитой машины, помахал нам, бегущим к нему изо всех сил, показывая, что сам цел, погладил по измочаленной законцовке крыла и заметно устало потопал в штаб.
Через два часа прикатили на полуторке летчики из соседнего штурмового полка. Выставили ящик водки — наверное всю свою часть на «наркомовские» обделили. Понятливые люди — ну не со спиртом же, которого у нас самих хватает, приезжать благодарить. Потом во время совместной пьянки долго благодарили нашего комполка и его ведомого лейтенанта Стародубцева. Вдвоем наши истребители смогли отбить атаку четверки мессеров. «Чертова дюжина» убита в хлам, Як-7 лейтенанта ремонту подлежит только в ПАРМе, а на главной цели «худых» — шести штурмовиках Ил-2 — ни царапины. И задание они успешно выполнили — накрыли артиллерийскую батарею немецких полевых стопятимиллиметровых гаубиц.
— Не, ну ты подполковник мастер, — в очередной раз восхитился командир штурмовиков, — как вы вдвоем умудрялись отгонять фрицев, пока мы на боевом курсе были — уму непостижимо!
— А тут не понимать надо, а начальство трясти, — наставительно возразил Коноваленко, — чтобы вам наконец-то двухместные машины дали со стрелком и крупнокалиберным пулеметом в жопе. Есть говорят уже такие.
— Сто раз просили, — уныло вздохнул майор-штурмовик, — только обещаниями кормят.
Уже потом дядя Витя мне признался, что защищать своих приятнее, чем атаковать немцев. Хотя и значительно тяжелей. Через неделю подполковника за тот бой наградили орденом «Красной звезды», а комдив полковник Филиппов втык нашему комполка сделал — хватит уже самому на каждое задание летать. Пора бы молодых пилотов в бой отправлять. И никаких объяснений, что не готовы еще сержанты, слушать не пожелал. Разве что новые боевые машины все-таки выделил.
С перегонщиками какой-то фрукт с заводского КБ* прилетел. Расписывал очередные усовершенствования на боевом варианте Як-7Б, обещал, что в скором времени улучшат аэродинамику, облегчат машину и даже хвостовое колесо обязался сделать убираемым, чтобы уменьшить суммарное лобовое сопротивление. Т-фу! Глаза б мои на этого хлыща не смотрели — нет бы, о качестве текущего варианта побеспокоился.
— Очередная ласточка, — вздохнул Елизарыч, аккуратно подрезая войлочные уплотнения многочисленных лючков. Разлохмаченные края ухудшали обтекание фюзеляжа воздухом и «съедали» километр-другой максимальной скорости.
— Ничего, наш профессор не хуже, чем на старой настроит карбюраторы, — ответила Ленка, заполировывая какую-то не понравившуюся ей неровность на барабанном приемнике патронов ШКАСа.
