Александр Филичкин - Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной
По гребню котловины стояли десятки немецких автоматчиков. На дне безучастно сидели пленные красноармейцы. Как и следовало ожидать, никого из знакомых среди них не нашлось. Григорий приблизился к ближайшей группе измученных, хмурых бойцов и без сил опустился на каменистую землю.
«Слава богу! Выжил в этой мясорубке!» — подумал он.
Глава 9. Концлагерь в крымской степи
Место для содержания пленных красноармейцев оказалось невероятно унылым. Оно представляло собой совершенно голую ровную площадку, сильно вытянутую в длину. По обе стороны зоны располагались невысокие каменистые взгорки. Пологие холмы надежной стеной отгородили эту долину от окружающей степи. В дальнем конце тесного ущелья округлые возвышенности плотно сошлись друг с другом и образовали глухой тупик.
Со стороны моря в ложбину вел удобный ровный проход. Широкое устье надежно перекрывали два пулеметных гнезда, разнесенных в разные стороны. Фашисты тщательно обустроили временные огневые точки и обложили их крупными камнями и мешками, плотно набитыми мелким щебнем. Между этими хорошо укрепленными позициями стоял запыленный угловатый бронетранспортер и полностью блокировал дорогу. Стенки боевой машины украшали грязно-серые маскировочные пятна. Вооруженные автоматами охранники лениво прохаживались по гребням всех ближайших возвышенностей.
Никаких удобств для захваченных военнопленных немцы не предусмотрели. Честно говоря, они и не собирались этого делать. Вдобавок ко всему, за все время пребывания в лагере красноармейцев ни разу не накормили. Что уж тут говорить о еде, когда даже с питьем сразу же возникли большие проблемы. Несмотря на летнюю жару, воду привозили всего два раза в сутки — в обед и вечером. Причем в таком количестве, что каждый заключенный получал лишь по одной солдатской кружке за раз.
В первый же день фашисты включили микрофон и на ломаном русском языке громогласно объявили:
— Вода будет выдаваться в порядке живой очереди! Во время раздачи солдаты должны соблюдать четкий порядок! Никто не должен шуметь и драться! Никто не должен лезть без очереди! Никто не должен вставать в хвост шеренги во второй раз! За нарушение любого из этих правил виновный будет немедленно расстрелян!
Пленные красноармейцы внимательно выслушали грозное предупреждение, но далеко не все в это поверили. К тому времени недавние уголовники уже успели отыскать друг друга в разношерстной толпе. Они коротко переговорили на фене и выяснили, кто из них главнее. Затем сколотили небольшую группу, крепко спаянную суровой воровской дисциплиной. По укоренившейся в тюремных зонах привычке, они тотчас попытались все взять под свой жесткий контроль.
Едва подъехала первая водовозка, как к ней устремилось несколько крепких парней, по всей видимости, бывших зэков. Они быстро расшвыряли уже образовавшуюся очередь и с боем пробились к бочке с желанной влагой. Однако здесь зэки наткнулись на нечто неожиданное. Они, видимо, совершенно забыли, что впереди находились не давно привычные для них советские вертухаи.
Энкавэдэшники относились к уркам как к преступным, но все-таки к социально близким элементам. Поэтому смотрели сквозь пальцы на их дикие выходки. Бьют политических, ну и пусть бьют. Держат в узде всех остальных, и хорошо. Крепче будет дисциплина. Да и плохо ли, когда вместо тебя работает кто-то другой и смотрит за порядком.
На этот раз сплоченную группу уголовников встретили жестокие немецкие охранники. Вместо долгожданного питья «от пуза» все гопники получили автоматные очереди в упор. Немедленная казнь нескольких преступников сразу привела в чувство всех остальных. Так возле бочек с водой раз и навсегда установился должный немецкий порядок, который неукоснительно поддерживался до самого последнего дня.
Услышав стук тележных колес, пленные сбегались со всей площадки и выстраивались в длинные нетерпеливые шеренги. По очереди подходили к трем водовозкам. Возле каждой сидел какой-нибудь хмурый старик, по всей видимости, местный житель, пригнанный фрицами из ближайшей деревни. Кучер черпал мутную жидкость из грязной емкости и подавал подошедшему красноармейцу.
Трясущимися руками пленный получал свою мизерную пайку. Тем временем сзади напирала толпа людей, донельзя измученных жаждой. Поэтому времени насладиться водой ни у кого не было. Требовалось почти сразу вернуть посуду назад. А с полученной водой можешь делать все, что угодно. Хочешь, выпей залпом. Хочешь, быстро слей в свою кружку, миску или во фляжку и растяни крохотную порцию на целый день. Это при условии, что у тебя имеется сосуд, куда можно сцедить. То есть если ты ухитрился не растерять свое имущество во время смертельно опасного прорыва.
У каждого возничего было ровным счетом по пять солдатских кружек. И все они должны были оказаться на месте после раздачи воды. В первый день возле бочек все-таки возникла некоторая неразбериха, и в суматохе пропало целых три питейных сосуда. Немцы не стали разбираться, кто их стащил. Едва они заметили недостачу, как просто схватили первых же попавшихся под руку. Отволокли в сторону и немедленно расстреляли. Причем убили ровно столько людей, сколько пропало емкостей. После такого показательного урока никто уже не пытался присвоить лагерный инвентарь.
Оказавшись в таких ужасных условиях, пленные красноармейцы начали устраиваться кто как мог. Счастливые обладатели кружек, мисок и тем более фляжек мгновенно сбились в небольшие сплоченные группы. Потерявшие свои вещмешки, а среди них оказался и Григорий, стремились прибиться к этим стихийным командам.
Они всеми силами старались объединиться с теми, у кого сохранилась какая-либо кухонная утварь. Во-первых, вместе было легче отстоять от посягательств уголовников свое скромное имущество. Во-вторых, имея хоть какую-нибудь посуду, можно было выпить часть выдаваемой воды сразу, а часть сохранить на потом и проглотить чуть позже.
Как ни странно, но даже при полном отсутствии кормежки пленным сразу же понадобилось свое отхожее место. Оно образовалось как-то само по себе и стихийно возникло в самом дальнем, глухом конце долины.
Пленные красноармейцы прибывали в ложбинку еще несколько дней подряд. Бойцы из последних партий поведали просто страшные, невероятно жуткие истории. Из сбивчивых рассказов выяснилось, что когда патроны у всех закончились, немцы все равно не стали лезть на рожон. Они не хотели рисковать жизнью и драться с озлобившимися людьми.
Фашисты просто подошли вплотную к окопам и принялись выкуривать защитников при помощи ранцевых огнеметов. В хорошо укрепленных блиндажах фашисты динамитными шашками выбивали двери и забрасывали внутрь ручные гранаты. Так что до знаменитых штыковых атак, которые до небес расхвалил Александр Васильевич Суворов, дело так ни разу и не дошло.
На второй или третий день кошмарного немецкого плена Григорий бесцельно бродил по лагерю и случайно встретился глазами с щуплым молодым красноармейцем. Боец вздрогнул, как от удара, и быстро отвел в сторону хмурый напряженный взгляд. Только посмотрев на его забинтованную голову, парень понял, кто перед ним.
Это оказался тот самый комиссар, который до начала прорыва явился в траншею. Собрал людей и рассказывал измученным пехотинцам о том месте, где нужно сосредоточиться перед решающей атакой. Тот самый младший политрук, что призывал всех до одного отдать свою жизнь за Родину и Сталина. Вот только сейчас на нем была не добротная офицерская форма, а сильно поношенная одежка армейского рядового.
Парень тотчас изобразил на лице полное равнодушие. Быстро отвернулся и сделал вид, что не узнал пламенного агитатора и пропагандиста. Отошел в сторону и еще раз поблагодарил судьбу за свою несказанную удачу. За то, что ему невероятно повезло и все-таки удалось вовремя сменить щеголеватое морское обмундирование на невзрачные солдатские обноски.
На второй день, почти сразу после рассвета, немецкие охранники включили мощный громкоговоритель. В следующий миг на головы красноармейцев обрушились нестерпимо громкие звуки бравурных военных маршей. Следом прозвучало громоподобное объявление на ломаном русском языке:
— Этот сигнал означает, что наступило время пробуждения и утреннего построения, — потом скрипучий голос сухо добавил: — Если кто не выполнит команду, то будет немедленно расстрелян.
Забывшиеся тяжелым сном пленные торопливо поднялись с каменистой земли и как можно скорее выстроились в линию, вытянутую вдоль всей долины. Приблизительно через час появился лощеный немецкий офицер, одетый в черную эсэсовскую форму. Он медленно прохаживался перед длинной шеренгой оборванных бойцов и громко говорил по-русски:
— Германское командование создало Русскую освободительную армию. В нее входят советские солдаты и офицеры, не пожелавшие воевать против Великой Германии.
