Валерий Большаков - Танкист №1. Бей фашистов!
Вспоминает Н. Попов:
«Под вечер прибыл наш эшелон в Камышин под Сталинградом, мы были в теплушках, по прибытии к нам сразу пришел помпотех, велел забирать свои вещи, и по машинам. Мы свои вещи забрали, подошли к платформам, а там: «Рубить основное крепление танков!»
Мы сняли крепление, оставили только под гусеницами, ночью разгружались возле леса. Через какое-то время пролетел самолет, понавесил «фонарей». Мы как раз успели танки сгрузить с платформы, и регулировщики кричат: «Скорее уезжайте!»
Оттуда мы уехали в лес, танки поставили, через небольшой промежуток времени слышим гул самолетов, и началась бомбежка. День простояли, ночью переправляли нас через Волгу. Утром сразу в бой, вышли в ложбинку, там местность была такая – балки, овраги.
19 ноября начался прорыв, мы пошли в бой, танкового десанта не было. Начали теснить фашистов, мы поддерживали пехотную часть, оттуда нас бросили в сторону города. Первый бой, мы только первую бомбежку услышали, кругом дым, рвется, когда люк передний закроешь, через оптический прицел только и видишь «земля – небо, земля – небо». Вот и все, командир только указание даст, так ориентир и уловишь. Перед нашей атакой была артподготовка, потом за валом огня мы пошли, на первые немецкие траншеи наехали, я через триплекс увидел, да и почувствовал, что на траншеи наехали. Увидел уже наши первые горящие машины.
В первом бою мы много на пулеметы наезжали, командир из пушки и спаренного пулемета лупил. А стрелок-радист, ему тоже через небольшую дырочку многого не видно, ты уже сам что-то через триплекс видишь, в бок его пихаешь, он только поворачивает, диск поставит и на гашетку нажимает. Не жалели патронов, абы шум был. А куда стреляешь, кто его знает…
Потери были очень серьезные, мы под Сталинградом, можно сказать, половину своей техники потеряли. После первых боев нас, выпускников училища, почти что не осталось, кого ранило, кто погиб…»
Глава 18. Новый год
Московская область, село Тимково. 30 декабря 1941 года
30 декабря из штарма был получен приказ: ликвидировать тимковскую группировку противника. Тимково – это деревушка у Ламы, южнее Ивановского.
Дома в Тимкове стояли крепкие, фашисты засели в них, превратив в доты и блиндажи, даже пушки закатили вовнутрь, выставив стволы в проемы окон и дверей.
Гарнизон тут окопался небольшой, но его поддерживали минометным и артогнем с Лудиной Горы.
Короче, неслабый опорный пункт, но Катуков был прав – чтобы немцы сами побежали с Лудиной Горы, надо было взять Тимково и Биркино.
Беда была в том, что штурмующих набиралось куда меньше оборонявшихся – в атаку, кроме трех «тридцатьчетверок» Репнина, могла пойти стрелковая бригада, вот только от той бригады одно название осталось. Мало было людей.
К вечеру, однако, подоспели два «КВ-1М» Полянского и Молчанова. Это были модернизированные тяжелые танки.
Коробка передач на них все еще оставалась слабым местом, хотя при хорошем уходе да умении «КВ» хватало моторесурса.
Главное же отличие выдавалось вперед – мощная 107-миллиметровая пушка «ЗИС-6». Мало было смысла создавать тяжелый, следовательно, не шибко маневренный танк, вооруженный той же пушкой, что и «Т-34».
Теперь же «КВ» становился не просто защищенным, как черепаха, но и опасным. Берегись, «панцерваффе»!
Самое печальное заключалось в том, что 107-мм орудие для «КВ» было разработано всего за тридцать восемь дней, испытано еще в апреле 41-го, поражая броню толщиной в 175 миллиметров, а в конце лета завод № 92 в Горьком изготовил пять серийных пушек.
В той истории, которую помнил Репнин, эти пушки переплавили, поскольку для существующих «КВ-1» они получились слишком громоздкими. А вот в этой реальности, похоже, дело пошло на лад – корпус танка вроде как тот же, только башня другая, помассивнее. Не та уродливая тумба, что стояла на «КВ-2», а приземистая, как бы коническая – Геша видел похожую у экспериментального «КВ-3».
И бегал новый «КВ» заметно шустрее. Неужто добились-таки своего и форсировали дизель турбонаддувом? Похоже.
Это ж сколько он работягам да инженерам бессонных ночей обеспечил? «Кировский завод», который «КВ» клепал, нынче в Челябинск эвакуирован. Одно слово – «эвакуация», а мороки сколько! Но надо, надо!
Первым из люка показался Полянский.
– Димка, здорово! – заорал он. – Видал миндал? Щас кэ-эк вдарим – у Гитлера усики отклеятся! Ха-ха-ха!
– Привет, Илюха! Где получали? На «Серпе и Молоте»?
– Там! Говорят, еще три таких передадут, а весной поставят на поток. Обещали знаешь какой дизель?
– Двухтактный, в тыщу двести лошадей.
– А, неинтересно с тобой! Кого бить будем?
– По секрету скажу: немцев!
– А где они окопались?
– В Тимково, тут недалече.
– Выкопаем!
– И закопаем.
– Ха-ха-ха!
– Петро, вылазь!
Над люком показался старшина Молчанов. Этот и вовсе сиял.
– Как жизнь? Что-то я давно тебя не видел.
– А я только сегодня из госпиталя, – сообщил старшина. – Приехал – в бой идете. Я и выпросился. А комиссар не пускал!
– Справишься?
– Да запросто!
– Атаку начнем ночью.
* * *Комбат Александр Бурда сам пошел в бой с танкистами вместе. Стоя на броне репнинской «тридцатьчетверки», он переговаривался с Гешей:
– Учил пехоту намедни! Прут толпой, как отара тех самых! Рассредоточиться, говорю, надо, немедленно, а то один снаряд, и от роты мясо останется.
– Опыта у них нету, Александр Федорович, что ты хочешь. И взаимодействия – чуть. Немцы этим и берут как раз – они кулаком бьют, у них танки, пехота и авиация заодно, а мы пальцами врастопырку!
– А чего это ты меня все по отчеству? А?
– Дык, ёлы-палы! Начальство же! Почтение выказываю.
– А я вот думаю, не засиделся ли ты в ротных?
– Понимаешь, какое дело… Чем ниже звание, тем ближе к делу. А то так дослужишься, что в генералы выйдешь! Не по мне штабная работа.
– Ха! До генеральских лампасов еще дожить надо! Ну, ладно, тормозни здесь, я слезу.
Бурда спрыгнул в снег и, пригнувшись, перебежал к пехотинцам, засевшим недалеко от Тимково – уже и крыши видать.
Пехота, окопавшаяся к западу от деревни, постоянно тревожила противника, а командир танкового полка решил часть сил перебросить к северной окраине Тимково. Туда же должны были и танки подойти.
Немцы прекрасно видели, как пять танков отошли, не переходя во фронтальную атаку, и решили, видно, что штурм их позиций кончился, можно и отдохнуть.
Репнину было хорошо видно, как задымили полевые кухни и печи в избах.
Расслабилась немчура…
А через час танки пошли на штурм. Бросок был настолько стремителен, что враг поначалу растерялся, не зная, за что хвататься.
Первым в Тимково вошел «КВ» Молчанова. Вертя башней, принялся за методичный расстрел огневых точек. Полянский долбил немецкие укрепления на соседней улочке.
Пехотинцы быстренько вышли к крайним домам, западная группа стрелков поддержала товарищей из пулеметов.
Но и немцы уже опомнились, лупили по танкам из орудий, доставалось и пехоте.
Репнин приник к перископу. По дороге спешили грузовики из соседнего Биркино, везли минометы и снаряды.
– Тащ командир!
– Вижу, Фрол. Заряжай осколочным!
– Есть! Готово!
– По замыкающему «Опелю» долбанешь, потом по переднему.
– Понял.
– Огонь!
Снаряд развалил грузовик пополам. Второй прошел чуток мимо – пронизал тентованный кузов и взорвался в стороне от колонны. Зато третий вошел машине, идущей впереди, точно в кабину.
Танки Капотова и Петрова добавили, разбирая «Опели» на запчасти.
Грузовики загорелись, боеприпасы на них рвались, устраивая в ночи веселый фейерверк.
«КВ» прошлись по деревне, выискивая еще не разбитые и не раздавленные пушки, а тут и пехота с двух сторон ворвалась в Тимково. Победа!
* * *Вечером 31 декабря «Т-34Т» вернулись в село Ивановское. Подъехали к техникуму, где разместился штаб. Во дворе лежали убитые.
Их было много. Мертвые тела приходилось складывать страшненькими штабелями, всех подряд – танкистов в ватниках, пехотинцев в шинелях. Тут же и артиллеристы, и даже пара летчиков, выпрыгнувших с парашютом и подстреленных в воздухе немцами.
Около павших возились бойцы, подсвечивая фонариками – своих высматривали. Разговаривали они вполголоса:
– Новый год сегодня…
– Эх, не дожил Пашка…
– Терентий, что ли? Ах, ты…
– Пуля – дура.
– И не говори. Сам чуть тут не оказался. Уже в самый снег вжался, а эти суки из пулеметов херачат!
