Расплата по счетам - Герман Иванович Романов
Подобные картины были слишком часты во время порт-артурской эпопеи. Отсюда непозволительно больший потери в армии генерала Ноги — японцы отчаянно торопились овладеть этой важной стратегической русской крепостью, после падения которой Российская империя получила страшное моральное потрясение…
Глава 18
— Утопить ее сейчас надо, иначе отремонтируют!
Матусевич напряженно смотрел на «Асаму» — броненосный крейсер получил с «Пересвета» не меньше десятка попаданий десятидюймовыми снарядами, но скорее и больше. А до этого еще как минимум полдюжины двенадцатидюймовых с других броненосцев, более тяжелых по весу. И как бы корабль не был хорошо забронирован, но толщина плит не предназначалась для противостояния столь тяжелым снарядам, да еще с расстояния в двадцать кабельтовых. Обе башни главного калибра не действовали, из 152 мм казематных пушек по правому борту уцелели только две, и сейчас «Асама» пыталась развернуться, чтобы встретить русские миноносцы сохранившимися орудиями левого борта. Но не тут-то было — времени у японцев не оставалось, русские дестройеры стремительно приближались, находились уже в десяти кабельтовых, расходясь веером. А на каждом по два торпедных аппарата, но на нескольких миноносцах, что вышли из ремонта, уже сдвоенных, на новых переделанных тумбах — контр-адмирал Григорович обещал, что к концу августа все миноносцы получать такие спаренные установки взамен запасных торпед. Последние оказались ни к чему — бои с начала кампании показали, что перезарядить аппараты в море, особенно при волнении, дело мешкотное и затруднительное. Лучше иметь самодвижущие мины уже заряженными, и полностью готовыми к стрельбе. И 47 мм пушки на корме на многих заменили на 75 мм по японскому «образцу». Эти противоминные орудия сняли с крейсеров, особенно с «Баяна» и «Дианы», где раньше установили с избытком — по 20 и 24 ствола, совершенно бесполезных в бою с японскими крейсерами. И к тому же мало способных своими снарядами нанести существенный вред большим по водоизмещению дестройерам.
— Ближе подходить нужно, ближе — на пять, а лучше три кабельтовых, тогда велики будут шансы поразить цель.
Командующий эскадрой прекрасно понимал, что не ему раздавать советы тем, кто сейчас шел в атаку на неприятельский крейсер, но он сам был старым «миноносником», в начале войны командовал 1-м отрядом, и прекрасно знал, что могут совершить, а чего не смогут сделать миноносцы. И все дело в торпедах — сжатого воздуха хватало на три кабельтова быстрого хода, или на пять, но уже помедленней, и это все. У японцев торпеды обладали вдвое большей дальностью, иной раз их пускали даже с расстояния в одну милю, которую самодвижущие мины проходили быстро. А потому по опыту ночного нападения на Вей-Хай-Вей было решено выпускать в залпе сразу все торпеды, причем они шли с небольшим разлетом, если аппарат был двухтрубным. На недавних учениях в Талиенванском заливе сделали вывод, что атакующего отряда из четырех дестройеров вполне достаточно для того чтобы с максимальной дистанции в пять кабельтовых гарантированно попасть одной-двумя торпедами из шестнадцати выпущенных.
Понятно, что дневная атака на вражеский корабль ничего полезного не принесет, миноносцы просто перестреляю из всего разнообразия пушек среднего и противоминного калибров. Но тут ситуация другая — «Асама» с тяжелыми повреждениями, потерявшая ход и еле ползущая, так что атака на броненосный крейсер могла оказаться результативной. К тому же еще при поддержке «Пересвета», что продолжал стрелять практически в упор по неприятельскому кораблю, да «Аскольда» с «Новиком», что перерезали курс вражеским дестройерам, что вместе с авизо «Чихайя» попытались воспрепятствовать русским миноносцам. Да не тут-то было — японские кораблики были встречены градом 152 мм и 120 мм снарядов, и не безуспешно. На одном миноносце взорвался паровой котел со страшным грохотом, и он исчез с поверхности моря за считанные секунды, разломившись на части. Второй дестройер потер ход, и сейчас раскачивался на волнах, из «утробы» вырывались клубы дыма и пара. Так что не жилец он, в том что «Новик» противника добьет, можно было не сомневаться.
— Ваше превосходительство, а ведь «Чихайя» серьезно повреждена — с «Аскольда» в нее раза три попали. Надеюсь, Эссен ее не упустит.
— Николай Оттович не для того в драку полез, чтобы «подранков» отпускать. Авизо добить надобно — они для наших миноносцев опасны своими 120 мм пушками. Хорошо, что медлительные, будь у них скорость как у «Новика», мы бы хлебнули с ними бед, Роберт Николаевич. Вон, смотрите, никак в «Расторопный» попали, запарил миноносец.
«Асама» огрызалась огнем по атакующим миноносцам, выбив один из «соколов» — Матусевич не сомневался в неизбежности потерь. А следом шестидюймовый снаряд попал в номерную миноноску, построенную на германской верфи для Страны Восходящего Солнца, и ставшую трофеем в Дальнем. И надо же в первом бою под Андреевским флагом в пятидесяти тонный кораблик попал 152 мм фугас, разворотивший машинное отделение. Однако немцы построили добротный корабль — он не развалился от взрыва, остался на плаву, но было ясно, что долго не продержится. Зато свою задачу миноноска выполнила — отвлекла на себя внимание японских комендоров, и позволила миноносцам выйти в атаку и начать пуски торпед.
— Есть, попали! Так ее, суку проклятую! Тварина пропащая…
— Второй взрыв! Третий! Это тебе за «Варяг» и Кореец'!
— Ура! Ура!!!
В рубке «Цесаревича» доселе молчавшие офицеры и нижние чины буквально взорвались ликующими криками, причем зачастую из народного лексикона, который на флоте всегда именовался со времен Петра Великого «загибами». И было, отчего всем возрадоваться от небывалого прежде зрелища — у борта «Асамы» взметнулись в небо три водяных гейзера, чуть ли не верхушек мачт. А когда «столбы» опали, рассыпавшись миллионами брызг, все увидели, что броненосный крейсер стал стремительно крениться на борт. Прошла каких-то пара минут, и смертельно поврежденный корабль прилег на волны всем
