Вперед в прошлое 9 - Денис Ратманов
В обед, закутавшись по глаза, я отправился смотреть, как там обитатели подвала, захватил бабушкину тушенку и килограмм гречки — как раз хватит на обед для пострадавших, а то ведь Каретниковы не могут всех кормить.
Однако на двери в подвал висел новенький замок. Что это значит? Где все? Я поднялся к Каретниковым. Они точно так же, как и мы, расположились на кухне вместе с соседями и грелись газом, благо кухня тут была целых восемь с половиной метров, не то что у нас.
Поздоровавшись с собравшимися, я спросил:
— Где потерпевшие? — Сообразив, что меня не поняли, я уточнил:— Люди, которые были в подвале, куда делись? И почему там замок?
Все повернули ко мне головы, ответил Илья:
— Уехали в пункты временного размещения. Их поселят в гостинице. Во дворе разобьют огромные палатки с печами, чтобы можно было обогреться и приготовить поесть.
— А чего сразу в палатку не поселить?— удивился Ян, поправляя челку и закрывая волосами изуродованные глаз и лицо.
— Ветер усилится, и улетит палатка,— объяснил Илья.
— А-а-а…
— Вообще палатки — странная затея,— проговорил Леонид Эдуардович и добавил:— Замок на двери в подвал — мой, ключ тоже у меня.
Я невольно улыбнулся и спросил:
— Это значит, что база снова наша?
— Думаю, некоторое время да.
Мы с Ильей хлопнули друг друга по рукам. Бесспорно, заниматься в спортзале удобнее, наверное, там мы и будем тренироваться, а на базе — делать уроки, играть в приставку, которую Кабанов так и не выкупил.
Илья проговорил:
— Веру Ивановну забрала Кариночка Сванидзе, у нее гостевой дом пустует до лета, а дальше наша русичка поедет к родственникам в Сыктывкар.
При мысли об этом сделалось тоскливо, и я сказал:
— Не хотелось бы. Она круто ведет урок — заслушаешься.
— Это да, но купить ей квартиру ты вряд ли сможешь,— вздохнул Илья.
— Может, все-таки выплатят компенсацию…
В разговор вступил Леонид Эдуардович:
— Если выплатят, этого в лучшем случае хватит на то, чтобы вставить стекла и двери. А у вашей учительницы дом полностью разрушен. Максимум, что могут сделать— предоставить ей комнату без ремонта в общежитии. Что это такое, ты отлично представляешь. Молодая интеллигентная женщина вряд ли сможет жить среди деклассированных элементов, где что ни день, то пьянка или мордобой.
— Надо написать в московские газеты, чтобы взяли дело на контроль. — Предложил я.— Тогда могут и квартиру Вере Ивановне выделить. Не суперкрутую, конечно. Простенькую, но все же это крыша над головой.
— Москва— это по твоей части,— сказал Илья и обратился к отцу:— Па, а чего мы тут в холоде толчемся, когда в подвале температура вполне сносная? Пойдемте все туда.
— Пойдемте! — Ян, уставший ютиться на кухне, сорвался с места и забегал туда-сюда.
— Никому ни до кого нет дела,— грустно сказал Леонид Эдуардович.
Хотелось поспорить, что, если раздуть происшедшее до масштабов страны, рассказать, что такое норд-ост, который выбрасывает корабли на берег и переворачивает груженые фуры, внимание всей страны будет приковано к событию, кто-то захочет на этом попиариться и возьмет копеечное дело на карандаш. Трат минимум, а общественность довольна. И делать это нужно на уровне Москвы, потому что тут рука руку моет, все выделенные средства украдут и станут покрывать друг друга.
Но спорить я не стал — смысл? Вот если получится, тогда отпадет смысл доказывать свою правоту, и я просто спросил:
— У кого-нибудь есть фотоаппарат? Сохранность гарантирую.
— Как быстро нужен? — спросила тетя Лора. — Ты сможешь проявить снимки?
— Нужен в ближайшее время, это день-два. Плачу две цены за фотографии,— сказал я и добавил:— Плюс две тысячи за аренду в день. Вы меня знаете, я ничего не испорчу и никуда не пропаду.
— Хорошо, сегодня вечером попытаюсь достать,— пообещала она, и я чуть не подпрыгнул от восторга.
Сделаю историческую фотосессию а заодно попытаюсь раскачать Москву. Вдруг заодно получится хотя бы в нашем селе вернуть жилье всем, кто его лишился.
Взрослые отказались идти в подвал, остались в кухне. На лестничной клетке, ёжась от ветра, я спросил:
— Что там наши одноклассники? Про кого что слышно?
— Вроде в порядке все,— ответил Илья. — Про Карася вообще нет новостей. Ты правда собираешься бродить по городу и фотографировать, я правильно понял?
Я кивнул.
— Эти кадры бесценны.
Однако вечером за фотоаппаратом я не пришел из-за усилившегося ветра. На улице снова свистело и ревело, и я боялся, что недавно расчищенную дорогу закидает ветками — столько усилий пропадет впустую!
Керосин в лампе закончился, и мы перешли на свечи. Молоко — тоже закончилось. Делать было нечего, и мы частенько совершали набеги на холодильник… точнее, на балкон, быстро уничтожая запасы.
На четвертый день ветер тоже не думал прекращаться, лишь немного стих. Начало казаться, что этот норд-ост навечно. Зато по дороге проехал грейдер, затем ветки погрузили в самосвалы и вывезли, и на маршрут пустили первый за долгое время ЛиАЗ — белый, пучеглазый, старый, похожий на белую мокрицу с красной полосой.
Жизнь понемногу налаживалась. Одно меня тревожило: все ли в порядке у бабушки.
Глава 10
Ледяной апокалипсис
Третьим транспортным средством, проехавшим по расчищенной дороге, оказалась бабушкина «Победа». Я как раз за фотоаппаратом шел и глазам своим не поверил: наша машина! Каналья за рулем, на колесах цепи! Сойдя с обочины, я махнул рукой, и Алексей меня увидел, остановился. Бабушка выскочила из машины и давай обниматься.
— Ты в порядке? — спросил я. — Дом цел?
— А вы? — задала встречный вопрос она, отстраняясь.
— В полном, — улыбнулся я.
Разнервничавшись, бабушка попыталась раскурить трубку, но из-за ветра ничего не получалось. Пока она пыталась, вылез Каналья и пожал мне руку, отчитался:
— Пока сижу дома, пережидаю — какой уж тут ремонт! Только что мимо проезжал: наша мастерская цела.
— Зато потом клиенты как повалят! — ободрил его я. — У тебя как раз спец по кузову есть, Олег этот.
— Да, машин много побило, — сказал Каналья.
— У Ирины окно выбило, — поделилась бабушка, оставив попытку закурить. —
