Кодекс спецназовца - Алексей Викторович Вязовский
– Ох, хорошо! – Завхоз подплыл к нашему бортику, начал рассказывать про своих любимых овчарок, что мы забрали от бандитов. Какие они умные, дрессированные, уже работают в патрулях дивизии. Мы с Иво переглянулись.
– Не пора ли тренировать штурм вместе с собаками? – я спросил якута, вылезая из бассейна.
– Так умельцы нужны. На такую сложную дрессуру-то…
Да, собачек натаскать на одиночных преступников вполне реально. А как им распознать, кто в помещении террорист, а кто заложник? По наличию оружия? А если бомбист? Единственное, что мне пришло в голову – это заказать в СпецНИИ бронежилеты для овчарок. Снять мерки, сделать крой. Это вполне реально. А вот штурмовать с ними…
– Пусть занимаются пока с Ильясовыми на разминировании, – решил я. – Поиск фугасов, подача сигналов…
* * *
После бани я пошел к станции метро, отправился на Калининский проспект. Его только недавно открыли, и Яна тут же захотела ознакомиться с архитектурной достопримечательностью. Плюс беременным надо больше гулять (неубиваемый аргумент!), да и замечательная, уже почти совсем летняя погода как бы намекала…
В метро я попал в самый час пик, когда народ возвращался домой с работы. Перрон был полон, в вагоны люди набивались, может, не как селедки в бочку, но плотненько.
На станции «Калининской»[7] я уже почти дошел до эскалаторов, когда услышал громкий женский крик. Он потонул в шуме приближающегося поезда. Народ рванул к правому перрону, я следом. На путях, прямо на рельсе, подвернув ногу, сидел пионер. Он рыдал, размазывая слезы по лицу. Над пареньком на перроне стояла толпа. Несколько мужчин удерживали молодую женщину в легком ситцевом платьице, платке. Это она кричала. А еще заламывала руки и тоже плакала.
На соседний путь прибыл поезд, все крики потонули в его шуме. Пассажиры протягивали пионеру руки, кто-то снимал с себя ремень.
– Нельзя его вытаскивать! – Я резко оттолкнул инициативных граждан от края пути. – Там внизу контактный рельс под напряжением.
Из туннеля потянуло потоком воздуха. Это шел уже «наш» поезд. Прибежала дежурная по станции, начала кричать пионеру, чтобы тот лег между рельсами. Бесполезно. Похоже, парень сломал ногу и находится в шоке.
Делать нечего, я, резко оттолкнувшись, прыгнул вниз. Попал точно между рельсами, в путевой лоток. И даже остался на ногах. Но по инерции пришлось пробежать немного вперед. Я оглянулся. В туннеле показались фары поезда.
Глава 11
Рывок, хватаю пионера, стаскиваю его в путевой лоток между рельсами. Парень кричит от страха и боли в ноге. Черт, да у него сумка с учебниками на плече. Я сдергиваю ее, выкидываю на перрон – не дай бог, зацепит. Наверху тоже кричат от ужаса, поезд уже совсем близок, из туннеля уже дует огромный фен. Кладу парня головой к поезду, накрываю его своим телом. Нас оглушает громкий гудок, машинист пытается тормозить, но не успевает – над нами стучат колеса вагонов.
– Тихо, тихо! – я успокаиваю пионера, который дергается и орет. Да я и сам бы сейчас покричал – прямо вспомнил себя во вьетнамских тоннелях. Вот так у людей появляется клаустрофобия.
Поезд со скрипом остановился, я услышал голос из динамика: «Внимание! Внимание! На путях люди! Пожалуйста, не подходите к краю платформы и не мешайте работе спасательной службы».
Я посмотрел на мальчика в красном галстуке и увидел, что он открыл глаза. Парень сквозь силу улыбнулся мне, захотел сказать что-то, а губы дрожат…
– Ты молодец, все позади. А нога… Нога – ерунда, починят врачи, – успокоил я как мог.
Дальше пошла спасательная суета. Работники метро сказали нам оставаться на своих местах. Поезд сдал назад, отключили напряжение на рельсе. После чего нас вытащили на перрон, где уже была скорая, милиция…
Парня тут же уложили на носилки, под кудахтанье белокурой женщины начали ощупывать и прослушивать. А меня оттащил в сторону мелкий сержант в очках, принялся опрашивать.
– Нет, падения я не видел. Да не знаю, столкнули или нет! Толпа, видишь, какая?!
Я быстро потерял терпение, показал милиционеру красное удостоверение с тремя заветными буковками. Это сразу сбавило его напор. Сержант, записав мои данные и опросив, ушел общаться со свидетелями. Я же бочком, бочком свинтил прочь. Часы показывали почти семь вечера, я еле-еле успел к Яне.
– Орлов, ты совсем уважение к жене потерял! – супруга сидела на лавочке и поедала мороженое. У меня в животе мощно так заурчало.
– Четверть часа тебя жду! – Яна внимательно на меня посмотрела. – У тебя рубашка испачкана.
Вот черт. Пока валялся на путях, рукав изгваздал. Я достал платок, принялся оттираться.
– Ерунда, бандитская пуля… – пришлось отшучиваться.
– Ты был на операции? – тихо спросила жена.
– Секретная информация, – я потерял надежду оттереть рукав, просто закатал его.
– Я же все равно все от папы узнаю! У нас с ним договоренность. Он не имеет права скрывать от меня, когда ты рискуешь жизнью.
– Вот кстати, давно хотел поговорить с тобой насчет таких договоренностей… – я подхватил Яну под локоток, повел по Калининскому проспекту. Мы же прогуляться сюда выбрались? Вот, пожалуйста. Высокие здания-башни с разноцветными фасадами и большими окнами, рестораны и магазины на первых этажах, есть кафешки, кинотеатры. Разумеется, толпы народу. На одном из фасадов я увидел рекламу фильма «Хозяин тайги» с Высоцким и Золотухиным.
Я уже подзабыл Новый Арбат и был удивлен тем, как широк и прям проспект. Он имел шесть полос движения, по обочинам стояли деревья и лавочки.
Мы остановились у Калининского моста и посмотрели на Москву-реку. Она сверкала на солнце. На набережной я увидел людей, которые гуляли, катались на велосипедах или лодках.
– Как же красиво! – вздохнула Яна, погладила меня по спине.
– Подожди секундочку… – Я заметил, что телефонная будка рядом освободилась, нашел в кармане монету-двушку. Набрал номер дежурного по «Семерке». Представился, узнал последние новости: а ну как уже доложили про приключения в метро… Но нет, все было тихо. Потом позвонил в отряд. У громовцев тоже было все спокойно, шли плановые учения, бойцы переучивались на «скорпионы». Автомат понравился всем без исключения, приходили из полков дивизии, изучали машинку. Кстати, Иво мне рассказал, что конфликт с руководством Чехословакии был вызван еще и тем, что СССР захотел навести порядок в торговле оружием, которую чехам свободно разрешили для всяких папуасов (чтоб не было упреков СССР, что он вооружает). Но чехи стали продавать советское оружие, производимое без каких-либо отчислений, всем подряд, что ни в какие ворота не лезло. Кран халявы прикрыли, пражские товарищи возмутились. Начали подзуживать народ… Ну
