Корела - Герман Иванович Романов
Вот только поздно — горящих заранее свеч в фонарях не имелось. А как часто бывает в подобных ситуация, выбить кресалом искры и раздуть пламя было некому. Ландскнехты и шведы сцепились с русскими в рукопашной схватке — один против трех, а на кряже продолжали появляться новые противники. И стало ясно, что его воинов просто раздавят численным перевесом, изрубят, перестреляют из пищалей и луков.
— Убьют ведь…
Умирать Йоренссону не хотелось, дальше сражаться бесполезно — рейтар и немцев уже смяли. Оставалось одно — бежать через чащобу и перейти болото. В Швеции их хватает, так что опыт переходов имелся. И Тенне бросился в кусты, за ним последовали те немцы и шведы, которые сообразили, что путь к спасению именно в бегстве.
— Ия-я! Ой! Майн готт…
Ему опять невероятно повезло — бегущий впереди наемник попал в капкан, с ужасающим звуком хрустнула кость. Немец завыл, но это и придало шведскому офицеру прыти, только под ноги стал глядеть — стало ясно, что русские подготовили место для засады заранее. И заблаговременно поставили ловушки, превратив войну в охоту на честных христиан…
Из века в век по этим живописным местам прокатывались войны…
Глава 28
— Мышеловка захлопнулась, вот только зверь слишком велик, чтобы мы его быстро одолели — сильны шведы, сильны…
Стефанович устало вздохнул, оглядывая место недавнего боя. Ландскнехтам тут удалось сбиться в кучу, ощетинится пиками и мушкетами, причем успели зажечь фитили. Победу над ними стрельцы и мужики оплатили дорого — около сотни русских было убито и ранено в бою, и половина пала именно здесь. Зато противник был истреблен подчистую, ибо потери разъярили мужиков, и они без всякой жалости дорезали все раненных ландскнехтов, хаккепелитов и рейтар — без малого три сотни трупов. И трофеи знатные захватили, причем большинство доспехов достались целыми — разморенные жарой наемники сложили их на повозки вместе с касками, и когда попали в засаду, времени на облачение у них уже не осталось. Потому и удалось победить столь быстро и при минимальных потерях — так зачастую и бывает при получении внезапности, она и есть основа партизанских побед в большинстве случаев. А здесь как раз именно такой и выпал!
Обозных мужиков, финнов и карел, даже в ярости пребывая не тронули — народ они подневольный, чего на них злобствовать. К тому же в нынешней ситуации это нецелесообразно — в войне против шведов любой союзник ценен, а уж местные жители, чуждые свеям этнически, особенно.
— Иван Михайлович, ты в прокси-войне толк разумеешь?
Владимир ухмыльнулся, глядя растерявшегося от вопроса боярина. Тот даже слова в ответ не промолвил, только отрицательно мотнул головой. И так понятно, что такого мудреного слова не знал, оно только в двадцатом веке появиться должно, хотя многие составляющие из древности знакомы и постоянно применялись, причем успешно.
— А придется, боярин, время такое. Или мы своими руками воевать будем, лить кровь, либо пусть за нас кто-то с нашим врагом воюет, а мы ему помогать будем, и плоды победы себе присвоим в случае успеха. Так что бери три отряда, и возбуждай финнов и карел нападать на шведов и переходить под нашу державную длань. Будут жить устоями, какими захотят, и полное освобождение крестьян от любых налогов, на дом и дым, лишь бы хорошо дрались со шведами под нашими знаменами.
— Как так государь, что совсем платить не будут податей?! А какая нам тогда в этом деле выгода будет?!
— Налог кровью самый дорогой, Иван Михайлович. И финны с карелами гибнуть будут в бесконечных войнах со шведами, а не мы. Это первый и жирный плюс. Второй в том, что оружие для войны мы им продавать будем, шведы ведь своего врага вооружать не станут. А на этом мы прибыль немалую поиметь можем — нет, не сами, а купцы. Но ведь торговцы нам подати платить будут — куда денутся, все поставки оружия возьмем под контроль, и цену определять будем сами.
— Но ведь на податях все держится, как мы казну наполнять будем? Ведь уйма народа платить не будет, это сколько денег мимо пройдет?
— Иван Михайлович, это мимо шведской казны пройдет, и без того пустой. А мы при «наваре» будем — вся торговля через пошлины. С горожан долю свою потребуем, а с крестьянских дворов незачем деньгами брать — они пусть воюют. И учти — чухонцы нас от шведов огородят, на себя первый удар врага принимать будут. К ним надо лояльно относиться, тогда добрыми подданными будут, трудолюбивые зело народы. Я про тех говорю, у кого речь схожа — эсты, финны и карелы. А также с ними совсем маленькие племена — ливы, ижорцы всякие — водь, чудь, весь — язык один, диалекты разные. Но хорошо понимают друг друга, на этом можно и сыграть. И это еще не все — на Коле саамы или лопари, на Урале тоже есть народцы, да и в Югре, вплоть до самой Мангазеи — найдем везде себе опору, если обижать не будем. А этого я не позволю — наказывать купцов крепко буду за такие «шалости».
— Ах, вон оно что, государь, — удивленно произнес боярин и как-то иначе взглянул на него. Видимо, мысли пришли в голову по этому поводу, но Владимир не стал развивать эту тему, слишком она опасная, да и не стоит раньше времени свои планы раскрывать. К тому же нельзя «делить шкуру неубитого медведя», побеждать врага нужно.
— Так что иди партизанить, Иван Михайлович — карелы понемногу восстают, нужно их поддержать. И финнов желательно поднять на бунт — они давно под шведской короной, но не сказать, что ее любят. Войска у тебя есть — полтысячи будет, да еще мятежники примкнут. Оружие и припасы всяческие дам, даже пищали с порохом, и пушки, те, что поплоше. Учти — наместником тебя на все освобожденные от власти шведов земли поставлю. Есть даже такая должность — «вице-король». Но княжеский титул обретешь точно, обещаю — рода ты знатного, и муж доблестный!
Владимир старался говорить предельно серьезно, глядя на побагровевшего от оказанной чести боярина.
