Чужие миры - Галина Дмитриевна Гончарова
— Господин, а вы вот, рассказывали про конец света?
-Да!
— И скоро это произойдет?
-Да.
— А вы вот так все-все и знаете?
Проповедник покосился на глупую бабу. Но колбаса безмолвно взывала к его доброте. А вдруг и еще чего дадут? Тоже дело...
— Вижу я, дитя Альдонаево, все, что произойдет...
— И вскорости — и потом? Да? — еще глупее округлила глаза Лиля.
— Вижу! И горестно мне...
— Потому что шарлатан ты! И прохвост! — рявкнула Лиля, выхватывая боевой половник. И с треском прикладывая его к оппоненту. — Был бы... ты пророк... так знал... бы, что... те(&... поколотят! И... драпал бы... отсюда... без оглядки!
Лиля то и дело прерывала свою речь для очередного удара.
А медный половник для супа — это вам не алюминиевая ложечка. Хотя и ей по лбу тоже больно.5
Это здоровущий черпак, который в супе одной рукой не больно-то поворочаешь. Но уж очень Лиля разозлилась.
И разило врага ее оружие ничуть не хуже, чем легендарные рыцарские мечи. А то и результативнее.
Первыми засвистели и заулюлюкали уличные мальчишки — и откуда только они берутся?
Потом присоединились нищие, потом захохотали и все остальные. А пророк заверещал ошпаренным кроликом, развернулся — и дал деру.
— Колбасу верни, скотина!!! — заорала ему вслед победительница.
Куда там! И на лошади не догонишь. Кто-то из последователей попытался — хорошо пошли! Душевно, возвышенно... эх, надо было еще и поленце прихватить, вслед кинуть! Нет в мире совершенства.
❖ ❖ #
В Берме проповедник так и не прижился.
Увы...
Стоило ему начать где-то проповедовать, как тут же объявлялись желающие пообщаться.
Только вот интересовались они не концом света, а другими, более приземленными вещами. К примеру, половником.
Или колбасой.
Или...
Понял проповедник, что тут ему денег не заработать, да и подался в другие края. И Лиля себя виноватой не чувствовала.
Ее ребенка будить?
У нее под окнами орать?
Будь она графиней, она бы мерзавца приказала на конюшне драть, чтобы не дурил людям головы! Но за отсутствием конюшни...
Сойдет!
Образование — оно никогда лишним не будет. Лиля не помнила, откуда взялся этот способ, но ведь пригодилось же!
А время шло...
Ативерна, Лавери
Майкел Леруа пил.
Вдохновенно и азартно, весело и с размахом. Так, чтобы душа горела, а бутылки плакали. Так, чтобы собеседники кто лежал, кто валялся, а кто и разговаривал — пьянка длилась уже не первый день.
Менялись только места.
Надоело в кабаке — поедем в бордель.
Надоело в борделе?
Разнести его и опять в кабак!
Деньги были.
Адуша горела, душа рвалась на части...
В таком состоянии Майкела и похищать не надо бы — может, и выпытывать все под кувшин вина? Ганц понаблюдал за ним, а потом кивнул своим мыслям.
И несколько золотых монет перекочевало в руки хозяйке борделя.
Вот и комната очередной красотки. Сколько их таких Ганц перевидал! Да и Майкел — не меньше.
Кровать, девушка, ласки, шепот...
В таком опьянении?
Только шептать и оставалось. На большее Майкел был не способен. Но старался... то есть — лежал и ждал, пока постарается девушка.
Та отдавалась работе, но — увы. Не получалось. А потому пришлось пойти на хитрость. Результата девушка добилась, а потом принесла мужчине еще вина. И принялась расспрашивать издали.
— От радости так не гуляют... с горя?
— Не твое дело!
Как бы пьян Майкел не был, откровенничать он не собирался. Пару раз отгавкнулся, а потом проститутка поняла, что может нарваться и на кулак, и поднесла ему еще кубок с вином.
Майкел охотно выпил.
И — захрапел через пару минут.
Сильное снотворное и не таких вырубало. Только вот жить ему с похмелья будет грустно... и что?
Ганц дурака силком не поил, пусть теперь сам плачет!
А уж чего проще — завернуть беспамятное тело в ковер, погрузить в неприметную карету, да и доставить — правильно.
В Стоунбаг.
Там пьяницу и сломать проще будет.
у,< * $
Майкел Леруа открыл глаза — и застонал.
Ощущения были неописуемые. Ей-ей, на дыбе меньше мучаются... наверное. Болело — все. Даже те места, которые болеть вроде бы не должны. Например, волосы и ногти.
Голова и зубы, кости и мышцы, желудок и брюхо... оххх!
Во рту явно нагадили кошки, и они же устроили кошачью свадьбу внутри черепа. И как же он разламывался...
— Прискорбное зрелище, — обрадовал Майкела тихий голос.
Мужчина дернулся, полетел с узкой кровати на пол, и в довершение ко всему пребольно ушибся. Ганц Тримейн смотрел без малейшего сострадания.
— И это виконт Леруа. Видел бы вас отец...
Майкел ответил бранью.
Ганц даже плечами не пожал — подумаешь? И не так его ругали, было дело.
— Позор своей семьи, иначе и не скажешь. Пьяное быдло...
Этого Майкел уже вынести не мог. Но попытка кинуться в драку отменилась по техническим обстоятельствам.
А именно — сил не было даже подняться. Так и стоял на четвереньках, пока кто-то не схватил его за шиворот и не вздернул вверх.
— Приведите эту скотину в порядок, — приказал Ганц. — Пусть хоть с отцом в приличном виде попрощается.
— С отцом!? — ошалел Майкел.
А что он тогда делал все это время? Он же... отец же...
Его что — выкопали из могилы? До такого даже его воображение не дошло...
Что тут, мать вашу Альдонаем, происходит!?
Найти ответ ему не дали, окунув прямо в одежде, в бочку с ледяной водой. Надо же с чего-то начинать оздоровительные процедуры?
Вот, холодная вода очень полезна. Это вам все скажут, кроме собственно, пациента.
Но кого интересовало его мнение?
«
Примерно через два часа Ганц пришел посмотреть на результат.
Что тут скажешь — не блестяще. Но квасил виконт чуть не со смерти отца, так что два часа — отличный результат.
Хоть на человека похож стал... немного. Некоторыми частями.
Глаза там явно были от быка. Выразительные, красные...
* — Отвратительное зрелище, — подвел итог Ганц. Майкел хотел, было, возмутиться, но Ганц ему такого шанса не дал.
— Пойдите, виконт, попрощайтесь с отцом.
Майкел медленно встал из-за стола и перед ним распахнули дверь.
Антуан Леруа лежал убранный, причесанный волосок к волоску, и было видно — умер он недавно. Майкел какое- то время молчал, а потом повернулся к Ганцу.
— Кто это?
— Ваш отец.
-Но...
— Он умер недавно. Он жил все это время в Стоунбаге. Болел. Умер от удара.
Непосредственно по вине Ганца, но об этом промолчим лишний раз.
— А как тогда дуэль?
— Вы имеете в виду Гардрена?
- Д-да...
— Прошу вас пройти обратно. И поговорим всерьез, — распорядился Ганц.
Замороченный Майкел подчинился.
❖ ❖ ❖
Вина на столе не было. Еды тоже.
Горячий бульон с пряностями.
Несколько полосок черствого хлеба с маслом.
Если долго лакать вино, поневоле желудок расстроится. Так что — ничего тяжелого. Пусть сначала в себя придет, а
