Особое задание - Евгений Васильевич Шалашов
Галина Витальевна даже начала прихорашиваться и принаряжаться при моем возвращении домой. Но не исключено, что могло и показаться, потому что хозяйка уже не один раз подчеркивала разницу в возрасте. Впрочем, меня бы вполне устроил такой вариант, чтобы квартирная хозяйка стала любовницей. Сорок лет по меркам тысяча девятьсот девятнадцатого года — это не сорок лет две тысячи девятнадцатого, но все равно, не так уж и много. Да и вообще, полезно для дела. Тем паче, что я человек свободный. Ну, пока свободный.
На службе тоже не особенно донимали. Мои «дедушки» — директор и два библиотекаря регулярно приходили пить чай в закуточек, гордо именуемый «переплетной мастерской» и даже не гнушались компанией пролетария, то есть меня.
Я до сих пор не привык к некоторым вещам. Например, что профессия библиотекарь была когда-то мужской. Нет, читал, конечно, что братья Гримм служили в библиотеке, но расценивал это как некую синекуру, созданную августейшими покровителями для талантливых молодых людей. Допускаю, что где-то в моей России и есть библиотекари-мужчины, но лично с такими не встречался.
Иногда библиотекари пытались заниматься моим воспитанием и образованием. Стыдили, что я не изучаю древнегреческий и латынь, плохо осваиваю английский язык, не желаю вникать в систему каталогизации и, вообще, не выражаю интереса к библиотечному делу.
Со старичками я предпочитал не спорить. Соглашался, что плохо образован, обещал исправиться и даже поступить в университет. И обязательно прочитать «Историю о городе Архангельском» Василия Крестинина.
«Краткая история города Архангельского» впервые увидела свет еще в 1792 году, но накануне Первой мировой войны тщаниями купца первой гильдии Бабакова ее переиздали огромном количестве — не то пять, не то десять тысяч экземпляров. Продать столько книг не то что в Архангельске, но и во всей России было невозможно, поэтому в библиотеке имелось около сотни книг, и директор иногда дарил их читателям. Разумеется, мне тоже немедленно вручили один экземпляр, чему я несказанно обрадовался. Я-то считал, что мне придется искать эту книгу, а тут сама пришла в руки! К слову, отыскать издание Бабакова не моя прихоть, а приказ Кедрова, у которого «Краткая история» уже имелась. Пока эти книги не использовались, но как знать?
Но больше, чем воспитанием молодежи, мои старшие товарищи любили поговорить о политике.
Послушать стариков было одно удовольствие. Чего стоило общее утверждение, что все правители — воры, и только и хотят, чтобы сбежать с награбленными деньгами! И вернется ли обратно домой правитель Северной области Чайковский, уехавший недавно на какую-то конференцию в Париж? Сходились, что не вернется, потому что «дедушка русской революции», хоть и авантюрист по натуре, но не дурак. Скорее всего, уехал в Париж не с пустыми руками! Спорили, кто теперь станет председателем правительства? Гадали — стоило ли называться Временным правительством, вместо Верховного управления Северной области[8]. Мол, Временное — оно всегда временное! И не лучше ли заложиться за адмирала Колчака?
Главное, что дедушки были недовольны всем и вся. Своими — за то, что постоянно снижают паек и не следят за повышением цен, неправильно проводят денежную реформу; англичанами — за то, что те не хотят идти на большевиков, предпочитая сидеть в Архангельске, мало дают фунтов для банка и не желают открыть свои склады для всех желающих; большевиками — за то, что не желают сгинуть сами по себе.
Боже ты мой, как это мне напоминало кухонные разговоры, когда собравшиеся в количестве двух и более человек, за «рюмкой» чая были готовы решить все текущие мировые проблемы, а уж разобраться во внутренней политике хоть СССР, хоть России — одной левой! Похоже, в России ничего не меняется. Интересно, если бы меня закинуло куда-нибудь во времена Ивана Грозного, было бы то же самое? Так себе и представил, как группка нетрезвых мужиков, почесывая не раз поротую задницу, гутарят о том, что не следовало Казанского хана бить, а лучше бы государь с Европами подружился, сосисок привез.
Второй день привожу в порядок иллюстрированную «Жизнь животных » Брэма в десяти томах. Его наша библиотека заполучила из мужской гимназии, потому что та обзавелась более свежим изданием, кинутым с барского плеча местным меценатом. Вот отчего господин Сорокин не подарил своего Брэма библиотеке, чтобы мне было поменьше работы?
Чувствовалось, что гимназисты увлекались естествознанием — переплеты порваны, страницы рассыпаются, отсутствует половина иллюстраций. Некоторые вырваны, а кое-какие аккуратно отрезаны бритвой. Они что, вставляли зайчиков-белочек в рамочки и дарили своим девушкам? Лучший подарок — это тот, что сделан своими руками.
Еще характерная деталь. Цветные иллюстрации должны быть переложены папиросной бумагой, но оная тоже отсутствовала. Видимо, гимназисты пустили ее на цигарки.
В данный момент я занимался корешком третьего тома, пытаясь решить нелегкую задачу — хватит ли мне вон того кусочка кожи, или не жмотничать, а отрезать от большого куска? Решив, что экономить не стоит, иначе корешок «поведет», взял в руки нож, который я специально сконструировал для разрезания кожи: косое лезвие, очень остро заточенное. Отчего-то у моего предшественника не оказалось в инструментах ни одного ножа!
— Аксенов? — услышал я незнакомый голос.
В дверном проеме моего закутка стоял незнакомый парень лет двадцати двух —двадцати пяти, в изрядно перепачканном полушубке, пропахшем вонючим дымом, с небритой физиономией, покрасневшей от ветра и костра. Две недели назад я выглядел нисколько не лучше.
— Слышал, тебе вопрос задали?
Ничего себе! Это кто у нас такой борзый?
— А ты сам-то, кто будешь, мил-человек? — поинтересовался я, расстилая на верстаке кусок кожи.
Незнакомец, нервно оглянулся —
