Последний министр. Книга 2 - Валерий Гуров
Наверное, ущерб, который доставил «Кюба» жуткий пожар, исчислялся миллионами рублей. Однако удовольствия вкусить банкротство на своей шкуре, Лео удалось избежать и надо признать хоть в чем-то владельца ресторана не оставила фортуна. Его обугленное тело, скрюченное, обезображенное, вынесли из пепелища одним из первых. Владелец «Кюба» до конца пытался спасти своё имущество и угорел.
Дурак.
Чего не скажешь о его работничках, которые разбежались сразу, как только начался пожар. Отчего то Протопопов был уверен, что уже на следующий день все эти официанты, повара и прочие пойдут искать работу в других фешенебельных ресторанах, как «Палкин» или «Медведь».
Что сказать, этим ребятам следовало крепко задуматься на чьей стороне баррикад они будут воевать впредь. И выбор этот очень скоро станет перед каждым жителем столицы. Хочешь или не хочешь, а делать его придётся. Ни у кого не получится остаться сухим, когда грянет гром.
Если говорить о потерях после случившегося, то они были и с той и с другой стороны. Потери немалые, хотя с «той» стороны на тот свет отправилось несоизмеримо большее количество народа. Протопопов насчитал с десяток убитыми, включая Кирпичникова, сыщиков-предателей (сейчас одна только мысль, что Александр Дмитриевич всерьёз рассчитывал видеть их в составе своего специального отделения, раздражала), охранников общественников, ну и конечно рыбку покрупнее — Некрасова. Наверняка дружки революционеры проливали крокодиловы слезы, что такого видного революционного деятеля рядом с ними больше нет.
Интересно, кстати, всего ли господина Некрасова соскребли с трамвая? Потому как Федя замучался оттирать с броневика налипшие куски революционных кишок.
Впрочем, кичиться потерями у врага можно было сколько угодно, но следовало признать и зафиксировать собственные потери. Выйти сухими из воды не удалось — двое чугуновцев оказались убиты, и до сих пор находились где-то под завалами ресторана. А ещё одного тяжело ранили выстрелом в живот. Федька Каланча после того как все завершилось немедленно отвёз раненного к врачу, чтобы сделать сложную операцию по извлечению пули, а оставшиеся двое чугуновцев дождались пока из-под завалов пепелища вынесут из братьев. После они забрали тела, для чего кстати потребовалось вмешательство Протопопова, а потом укатили хоронить ребят.
Конечно, никого из них Александр Дмитриевич не знал даже по имени, но чувство осталось крайне неприятное — пацаны были что надо и не должны были умирать.
Да уж… по-другому, конечно, он видел сегодняшнюю вылазку. Но бог не фраер, он все видит.
Правда смущало то, что по ту сторону баррикад остались тела Кусковой и Прокоповича. Протопопов до сего момента не знал куда и для чего из увезли. Впрочем, после всего случившегося присутствовала определенная уверенность в том, что извлечь преимущества из обладания телами (прости господи, что скажешь) противники не смогут. Однако мысли об этом то и дело возникали в голове, как боль от незаконченного зуба.
Все же настроен был Протопопов на позитивный лад и предпочитал искать в случившемся лишь только положительные моменты. И положительным определенно виделся факт, что теперь министр отчетливо понимал откуда дул ветер.
Воду в министерстве внутренних дел мутили общественные организации… а ведь если не Федя (ну и, само собой разумеется, чугуновцы), неизвестно бы как закончился для Протопопова сегодняшняя вылазка в логово врага. Хотя грешным делом Александр Дмитриевич подумывал о нечистоплотности своего охранника и полагал, что крот — он.
Сам Федя отказался уезжать к врачу, как рекомендовал ему Протопопов и заявил, что не оставит министра одного, потому как, по его разумению, вражина может в любой момент вернуться и попытаться реваншироваться за бойню. Ну и Федя в этот момент должен быть рядом. Министр был другого мнения, полагая, что сегодня точно никто из революционеров не высунет носа, но спорить не стал. С Федей действительно было куда спокойнее. Хотя выспаться охраннику точно не помешало бы — на предстоящем заседании Думы случится может все, что угодно. Как бы то ни было, министерскому охраннику следовало сказать огромное человеческое спасибище.
Меж тем о событиях в «Кюба» прознавал честной народ. Первым на место развернувшейся трагедии прилетел Курлов, который начал кружить вокруг Протопопова, хватался за голову и охал.
— Ты цел то?
Протопопов отмахнулся.
— Если и есть что — заживет, не переживай.
— Ну напугал, Саша, не был бы седой, так поседел бы заново.
Курлов все равно не унимался и осмотрел Протопопова со всех сторон и только убедившись, что Александр Дмитриевич действительно уцелел, гулко выдохнул.
— Ну слава богу.
— Богу слава, — министр улыбнулся. — Заканчивай причитать, как баба.
— Закончу, но ты пожалуй объясни — почему ты мне ничего об этом не сказал?! А Кирпичников… ну ублюдок, пригрели змеюку! — начал искушаться Павел Григорьевич.
— О покойниках или хорошо или никак. По остальному — давай не будем ворошить, сделал как сделал.
В этот момент из хорошо так сгоревшего здания ресторана как раз выносили тело и судя по комплекции — то был Аркадий Аркадьевич. Долговязый такой. Протопопов проводил его взглядом, не испытывая ни чуточку сожаления о смерти начальника уголовного сыска. Предателей, всех, может ждать только одна участь — позорная смерть.
Курлов, тоже увидевший труп, смачно сплюнул себе под ноги.
— Ладно, Саш, пойду осмотрюсь.
Курлов зашагал к зданию сгоревшего ресторана, откуда продолжали выносить тела.
Вторым примчал директор департамента полиции Васильев. Этот приехал на место с группой сыщиков из уголовного сыска, которые по понятным причинам не были в курсе проводимой спецоперации. Весть о смерти Кирпичникова все приняли достаточно сдержанно. Из разряда — умер Аркадий Аркадьевич? А, ну ладно, в сыске так то служить не сахар. Эта группа проводила все необходимые манипуляции и Васильев на время взял на себя роль начальника сыска.
Несмотря на то, что после последнего совета министра отношения между Васильевым и Протопоповым оказались крайне напряжёнными, если не повисли на волоске, директор департамента полиции дистанцировался от личного и показывал себя, как профессионал до мозга костей. Отдав все необходимые распоряжения, он подошёл к Протопопову и первым протянул министру руку.
Обменялись рукопожатием.
Крепким.
Васильев поинтересовался самочувствием Александра Дмитриевича и признал, что в департаменте полиции недоработали и за ним полностью вина. Следом обратил внимание Протопопова на то, что Кирпичников действовал несогласованно и изумлялся, почему так получилось, что не было никакого доклада?
— Я ни сном ни духом, что у него было запланирована какая-то там операция на сегодня. А ведь вчера только виделись, — заверил Васильев.
Протопопов молчал — было интересно, что скажет директор и к каким выводам придёт без подсказок. Стоило, впрочем, признать, что по подаче Васильева и по тому как тот держался, можно было заключить, что ничего общего с заговором Кирпичникова директор
