Андрей Валентинов - Орфей и Ника
– Да, вы правы, я много лет жила без всяких забот, даже не работала, и не только потому, что Саша… то есть Артамонов, был против. Мне нравилось: покой, свободное время, отдельная квартира – и никаких хлопот. Я прожила так до тридцати лет – пусто, бессмысленно… Оказалось, что я не очень нужна даже собственному мужу… Но теперь я другая, господин Флавий, поверьте мне, я способна сделать что-то большее, чем просто спрятаться где-нибудь в другом городе с фальшивыми документами! Я… я хочу помочь вам… Помочь Терапевту, всем остальным… И я… я не могу оставить Орфея. Тем более сейчас, когда ему что-то грозит, я чувствую… Господин Флавий, вы же должны хорошо разбираться в людях, поверьте мне…
Флавий медленно покачал головой, наконец резко обернулся:
– Я вам верю. Но речь идет не о доверии, Ника! Представьте самое простое: вас арестуют и спросят обо мне, о Терапевте…
– Я буду молчать! Флавий грустно улыбнулся:
– Молчать вы не сможете. Не буду пугать, но представьте только, что вам пригрозят что-нибудь сделать с Орфеем. Там ведь сидят не только дураки и садисты.
Виктория Николаевна закусила губу и отвернулась, не желая, чтобы подпольщик видел ее лицо. Да, правда, она не выдержит. Если они пригрозят убить Орфея… Она не сможет, Флавий прав: куклу надо спрятать в сундук и крепко запереть – до лучших времен. Красивую куклу, правда немного постаревшую, с непрошеными морщинками в уголках губ… Но ведь если Флавий прав и «малиновые» знают о них с Орфеем, то как выдержал Юра? Ему, конечно, грозили! А ведь ее никто не тронул…
– Скажите, господин Флавий, Орфей не выдал вас?
– Нет, никаких признаков. – Ее тон, похоже, удивил подпольщика, он ждал чего-то другого.
– А ведь ему наверняка угрожали! Там ведь сидят не только дураки и садисты! Флавий на миг задумался:
– А, понял! Орфей молчал о группе прежде всего потому, что его арестовали совсем за другое. И кроме того, Ника, ваш друг – человек с крепкими нервами и очень неплохой головой. Он может играть с ними на равных.
– Если смог Орфей, смогу и я. – Виктория Николаевна надеялась, что ее голос звучит достаточно твердо. – Я очень изменилась в последнее время, после его ареста. Я состарилась, господин Флавий. С возрастом человек умнеет, даже такой, как я.
– Вам это не грозит, – спокойно отреагировал подпольщик.
– Поумнеть? – Ника почувствовала, что Флавий колеблется, ему очень надо что-то узнать, что-то сделать…
– Нет, состариться, – невозмутимо пояснил он. – По крайней мере, в течение нескольких ближайших пятилеток. Ладно, Ника. Терапевт ручается за вас, да и я вам верю… Слушайте…
Ей поверили! На миг Ника почувствовала радость:
так хорошо ей не было уже много месяцев. Она не кукла! Она сможет что-то сделать! Но тут же рассудок подсказал: все только начинается. Сейчас Флавий скажет самое главное.
– Орфей был арестован по совершенно ложному доносу. О группе они не знали и не знают – пока. Но ваш друг был им нужен для какого-то важного дела, возможно связанного с его прежней работой. Надо узнать, для чего, что они задумали? Сейчас Орфея привезли в Столицу, вероятно, чтобы попытаться вернуть ему память. Вы нужны им, похоже, именно для этого. Не представляю, что они задумали, но нам очень важно установить контакт с Орфеем и постараться понять, что кроется за всем этим. Риск чудовищный, но кроме вас послать некого. Задача – согласиться на все, что вам предложат, увидеться с Орфеем, если удастся – узнать, зачем он им нужен.
Ника молчала, обдумывая услышанное. Флавий внимательно наблюдал за нею.
– Скажите, господин Флавий, вы думаете, я нужна им для того, чтобы вылечить Орфея? Но зачем? Я ведь все-таки окончила медицинский… Неужели встреча со мной способна вылечить его? Я не настолько самонадеянна…
– Я не учился в медицинском, – спокойно ответил подпольщик. – Может, они думают, что Орфей все-таки симулирует, и хотят на него надавить. А может, что-то другое… Я немного знаю этих людей: они редко ошибаются. Если вы нужны им – значит, нужны…
– Ну тогда… – Она секунду помолчала, затем резко выдохнула: – Я согласна! Я не подведу вас. Ни вас, ни Терапевта…
– Верю… – Подпольщик еле заметно улыбнулся. – На всякий случай, если они все же знают о группе и спросят вас…
Он жестом остановил Нику, пытавшуюся что-то сказать, и продолжил:
– Не говорите о Терапевте. Опишите меня – машину, внешность… Ну, внешность можете слегка изменить. Скажите, что меня зовут – ну, скажем… Лантенак…
– Маркиз? – От неожиданности Ника чуть не засмеялась. Флавий невозмутимо кивнул:
– Совершенно верно. Если не отцепятся, уточните, что в разговоре с вами я упоминал Фротто, Рошжаклена… ну и так далее. Историю Франции еще не забыли?
– Вандея? – Слово показалось почему-то знакомым, причем не только из книжек. Ну конечно, ей же рассказывали, об этом говорила вся Столица! Господин Флавий, в городе сейчас ходят слухи о какой-то подпольной группе, члены которой называют себя…
– Так точно, – прервал ее подпольщик. – Вы, кажется, поняли. Слухи ходят, а мы не станем этому мешать. Но это на крайний случай… Теперь…
Он быстро оглянулся, но на аллее было пусто, никто, похоже, не заинтересовался неизвестно зачем стоящей тут машиной.
– Я высажу вас у метро, и с этого момента действуйте одна. С Терапевтом видеться запрещено, даже звонить. Когда они на вас выйдут, держитесь естественно. Не пытайтесь разыгрывать спокойствие, вы испуганы, вы волнуетесь за Орфея, – в общем, не вздумайте играть – поймут. Но сразу не соглашайтесь, требуйте объяснений, гарантий, пока не нажмут всерьез. Вот тут уже капитулируйте. Ну а в дальнейшем, увы, я вам не советчик… Бойтесь человека в капюшоне, который очень не любит дневного света. Он самый опасный, ему нельзя верить ни в чем. Вернетесь – ждите. Я сам вас найду. Вопросы?
– Никак нет, товарищ Флавий! – Она постаралась пошутить, и, похоже, это удалось – подпольщик хмыкнул:
– Желаю удачи, госпожа Ника… Нет, звучит ужасно: «госпожа»…
– А все-таки вы большевик, господин Флавий. – Ей почему-то стало весело. Излишне серьезный подпольщик вдруг показался ей похожим на мальчишку, играющего в «казаков-разбойников». Флавий усмехнулся и повернул ключ зажигания…
Домой Виктория Николаевна возвращалась уже затемно. Как всегда, фонари горели вполнакала, и переулок, где она прожила столько лет, казался мрачным и неуютным. Возле ворот Ника заметила две фигуры – крепкие молодые люди в одинаковых плащах и столь же похожих шляпах. Мелькнула мысль о новых соседях, вышедших подышать свежим воздухом, но уже было ясно: это не соседи, не подгулявшая компания и даже не грабители, поджидающие поздних прохожих. Сердце упало: началось! Хотя все уже решено и отступать поздно, незваные гости вызвали страх. Еще час назад она могла уехать с Флавием туда, где таким нет хода. Теперь уже ей не уйти… Что ж, значит, игра началась. Ход сделан – «малиновые» спешат показать:
она уже несвободна, ее сторожат, следят за каждым шагом… Пусть – страх исчез, оставались презрение и гадливость. Вся их подлая шайка не смогла победить нескольких смелых людей! Они не всесильны! Наверно, тем, из Большого Дома, кажется, что они имеют дело с пугливой истеричкой, готовой на все, стоит только ее как следует припугнуть. Ладно, увидим! Ника спокойно прошла мимо соглядатаев и даже заставила себя улыбнуться. Ближайший к ней молодой человек чуть отодвинулся в сторону и вежливо приподнял шляпу…
Два дня прошли спокойно, Нику не трогали. Она осталась одна, никто не звонил, не приходил навестить. В огромной квартире было пугающе пусто. Муж, как всегда, был где-то далеко. В последнее время его командировки стали особенно длительными и, как догадывалась Виктория Николаевна, опасными. Наташа, домработница, еще не вернулась из отпуска. О Нике, казалось, забыли. Вначале это даже радовало: можно успокоиться, без помех подумать о том, что ей предстоит. Первый день Виктория Николаевна не выходила из дому. Время от времени она поглядывала из окна: молодые люди в одинаковых плащах, сменяясь, простояли у ее подъезда до полудня, а затем куда-то исчезли. На следующее утро Ника все же решилась. Теперь скрываться было незачем: она тщательно привела себя в подобающий вид, надела новый, недавно купленный плащ и, убедившись, что выглядит даже лучше, чем надеялась, не торопясь вышла на улицу. Здесь Нику ожидал сюрприз: у подъезда никого не было, словно «топтуны» потеряли к ней всякий интерес. Впрочем, Виктория Николаевна уже слыхала о подобном: слежка снимается на день-другой, человек уже уверен, что беда миновала, и тут «малиновые» вновь оказываются рядом. Выходит, на ней ставят психологические эксперименты? Ну что ж, поглядим…
Погода была превосходной, и Ника долго гуляла по Центру, заходя в магазины, где уже давно не приходилось бывать, внимательно приглядывалась к театральным афишам и даже заставила себя сходить на новую картину в «Арбатском». Фильм показался чудовищно глупым, и Ника порадовалась, что так редко бывает в кино…
