Андрей Валентинов - Орфей и Ника
Идти стало легче. Воздух потеплел, из-под слоя льда все чаще стали появляться скальные гребни – граница ледника была уже близко. Все держались бодро, товарищ Лю, несмотря на кашель, забрал у Чифа карабин и уверенно зашагал в голове колонны. Похоже, народная медицина не подвела.
Косухин шел рядом с Валюженичем. На душе было невесело: увиденное не укладывалось в сознании. Внешне все логично: редкое, но вполне естественное атмосферное явление, возможно действительно вызванное взрывами и пожарами в районе Пачанга. Затем мощный взрыв, чуть было не ослепивший тех, кто неосторожно смотрел в небо… Ничего необъяснимого, но что тогда видел Чиф? Кипение черно-красных туч, золотой город над горизонтом, небесные всадники, летящие навстречу врагу… В конце концов Косухин не выдержал и, поравнявшись с господином Чжао, пересказал ему видение, сославшись на книгу, которую якобы довелось читать. Фольклорист слушал внимательно, затем вздохнул:
– Не знаю, где вы прочли о подобном, господин Хо… В любом случае, могу вас разочаровать: писал явно неспециалист, ничего подобного в тибетских преданиях я не встречал. Смею спросить, с чего это вы заговорили об этом?
– Ну, вчера ночью, – замялся Косухин. – Увидел золотое свечение, вспомнилось…
– Понимаю. Зрелище, конечно, любопытное, мне уже приходилось наблюдать такое. Возможно, из-за подобных явлений родилась легенда о золотом небе. Не слыхали? Предание давнее, встречается у многих народов, в том числе у славян. Смысл его в том, что небо состоит из нескольких как бы уровней: наш, голубой, – нижний, а самый верхний, так сказать истинный, – из чистого золота, и именно на золотом небе живут боги.
– А Пачанг? – не удержался Чиф. – Он… Тоже на золотом небе?
В ответ послышалось хмыканье:
– Уж не знаю, как вам и ответить, чтобы повежливее… Легенда о Пачанге, мягко говоря, не имеет к этому преданию никакого отношения. Истинный Пачанг находится не в небесах, а вообще за пределами этого мира. Знаете, господин Хо, я бы мог порекомендовать вам кое-что из популярной литературы…
Оставалось поблагодарить язвительного фольклориста. Ясности не прибавилось, и Косухин решил выбросить покуда из головы воспоминания о том непонятном, что довелось увидеть. Может, в Пачанге ему объяснят. Если, конечно, в городе еще остался кто-то, с кем можно поговорить…
Валюженич не ошибся: после полудня отряд подошел к гряде высоких скал, за которыми начинался резкий спуск вниз, в долину. Здесь решили не задерживаться, всем хотелось побыстрее покинуть надоевший лед. Сразу же за скалами резко потеплело, весеннее солнце нагрело камни. Казалось странным, что совсем рядом лежит недвижная туша ледника.
Идти стало легко, ноги сами несли вниз, приходилось то и дело останавливаться, чтобы успеть разведать дорогу.
Где-то через час тропа вывела на большую площадку, откуда открывался вид на долину. Валюженич, вооружившись картой, уверенно заявил, что они у цели. Чиф настроил бинокль и поглядел вниз…
Пыль. Вся долина затянута белесой пеленой, мешающей рассмотреть подробности. Впрочем, кое-что Чиф все же заметил: долина была пуста. До самого горизонта нельзя было увидеть ни человека, HIT всадника, ни автомобиля. Где же армия, пришедшая сюда? Куда исчезли те, кто штурмовал город? Ни звука не доносилось снизу – тишина и серая, повисшая в воздухе пыль…
Чиф взглянул чуть дальше и увидел большое темное пятно, над которым неспешно поднимались черные клубы дыма. Да, здесь находился город… Они все же опоздали. Дымящиеся развалины и были тем, что осталось от Пачанга…
5. НИКА
Виктория Николаевна неторопливо шла по тротуару, стараясь не смотреть по сторонам. Это давалось нелегко, все время тянуло оглянуться, проверить, не идут ли сзади непрошеные спутники. Но она помнила, что проверяться следует иначе. Вот сейчас будет витрина… Ника остановилась, делая вид, будто разглядывает нелепые ситцевые платья, а затем осторожно взглянула назад. Нет, ничего подозрительного. Она вышла из дому час назад, дважды пересаживаясь с трамвая на трамвай, и наконец удачно выбрала маршрут через пустынные переулки, где любой подозрительный сразу же виден. Виктория Николаевна не имела опыта конспиративной работы, но прекрасно запоминала лица. Нет, за нею никто не шел, все в порядке…
Ника посмотрела на свое отражение в витрине и покачала головой. Интересно, что сказали бы знакомые, считавшие ее первой модницей Столицы? Старая шляпка почти закрывала лицо, а пальто, позаимствованное из гардероба домработницы, уродовало фигуру, делая молодую и привлекательную женщину похожей на потертую жизнью провинциалку, впервые приехавшую в большой город. Собираясь на эту встречу, Виктория Николаевна хотела было подгримироваться, вспомнив давний опыт любительских спектаклей, но в конце концов поступила совершенно иначе и вообще отказалась от косметики. Так ее узнать еще труднее, за последний год она сильно изменилась. Вначале это приводило в отчаяние, но затем наступило полное безразличие. Когда-то Ника считала себя красивой и ей хотелось, чтобы это замечали все. Теперь эти «все» перестали существовать, а тот, ради которого имело смысл останавливать время, не был рядом. Да, она изменилась, это читалось во взглядах знакомых, и требовалось немало времени, чтобы скрыть непрошеные следы постоянной тревоги, отразившиеся на ее когда-то красивом лице. Теперь этого не требовалось, особенно сегодня…
Виктория Николаевна посмотрела вперед, заметив, что нужное место уже близко. Газетный киоск, рядом – афишная тумба… Теперь надо незаметно поглядеть на часы… Ника чуть повернула правую руку, чтобы видно было циферблат. Она не опоздала, до встречи оставалась одна минута…
Теперь нужно обойти киоск и стать у самой кромки тротуара. Интересно, не опоздает ли тот, другой? Обычно на свидание с нею мужчины не опаздывали, но здесь иной случай. Человек, с которым предстояло увидеться, мог не появиться совсем не по своей воле. Сколько еще осталось? Виктория Николаевна хотела вновь взглянуть на циферблат, но сдержалась. Не стоит рисковать – люди иногда бывают весьма наблюдательны…
Машина затормозила неожиданно и как-то беззвучно, впрочем, шум тормозов, наверно, просто утонул в уличном гуле. Щелкнула дверца.
– Садитесь!
Уже оказавшись в машине, Виктория Николаевна вдруг сообразила, что не поглядела ни на автомобиль, ни на шофера. На миг стало страшно, но затем, быстро оглянувшись, она успокоилась: большой, не очень новый ЗИС, все правильно…
Машина уже тронулась с места, вклинившись в поток автомобилей, мчавшихся по Ленинградскому шоссе, когда Виктория Николаевна наконец взглянула на того, кто был за рулем. И тут описания совпали, только она почему-то представляла этого человека старше.
– Здравствуйте! – Водитель разговаривал не поворачивая головы. Казалось, его интересовало лишь переполненное автомобилями шоссе. – Я Флавий.
– Ника… – Она выговорила свое давнее прозвище так тихо, что поспешила повторить: – Я – Ника, меня прислал Терапевт…
– Хорошо…
Голос Флавия звучал холодно и даже безразлично. Вновь вернулся страх: поможет ли ей этот человек? Тот, кого она называла Терапевтом, никогда не обманывал, он был давним другом, которому Ника доверяла во всем. Интересно, почему незнакомец назвался Флавием? Обычное лицо, не из тех, что нравятся женщинам и запоминаются с первого раза.
Разве что взгляд – резкий, напряженный и одновременно властный. Сколько ему лет? А что, если спросить?
– Можно вопрос?
– Можно, – Флавий быстро взглянул на нее, и у Виктории Николаевны почти пропала охота спрашивать, но все же она решилась:
– Простите, сколько вам лет? Человек рассмеялся – коротко, дернув уголками губ:
– Вопрос снимается как нарушающий конспирацию… Тридцать пять.
Да, он выглядел старше. Впрочем, не ей замечать это. Флавий, похоже, оценил вопрос по-своему.
– Увы, рядом с вами смотрюсь болотным пнем. Вы меня еще в парике не видели!
Кажется, Флавий был способен даже на комплименты. Болотным пнем он, конечно, никак не казался. Но парик – зачем? Спросить Ника так и не решилась.
– Сейчас мы повернем налево. Там будет тише – поговорим…
Ника кивнула. Она вдруг поняла, чем может привлекать этот человек, надежностью. По тому, как он вел машину, разговаривал, даже усмехался, было заметно, что Флавий привык отвечать за свои слова и поступки. Вновь ожила надежда: ее не обманут, ей помогут…
– Как там Терапевт? – Вопрос прозвучал неожиданно, и Виктория Николаевна не сразу нашлась что сказать.
– Ну, не очень… Его хотели уложить в больницу…
– Сердце?
– Да… – Тот, кого они называли Терапевтом, чувствовал себя в последние дни плохо. Порою очень плохо…
– А почему не лег? – Флавий резко пожал плечами. – Ну, интеллигенты! Свое здоровье – и то не берегут! А еще врач!
Тон показался резким, Ника даже обиделась:
