Петр Хомяков - ПЕРЕКРЕСТОК
– Старая дискотечная попса! – безапелляционно изрек Кондор.
– Но под нее можно прыгать с девками! Не под твои же нацистские марши делать это! – спорил Интеллектуал.
В итоге, он оказался прав. Но, кто так вовремя поставил эту кассету, оставалось загадкой. Уже больше часа плясали без устали. И Интеллектуал вдруг подумал, что его кассета должна бы уже закончиться. Но песни крутились, все такие же зажигательные. Более того, среди них стали мелькать поистине жемчужины быстрой плясовой музыки славянского образца: «Ах вы, кони, кони звери», что-то словацкое, югославское, и опять забойные ритмы «Чингисхана» и «Бони М». А потом снова наше «Ой полным полна коробушка».
Интеллектуал совершенно забылся в этом фейерверке танцевального марафона. Вдруг он осознал, что пляшет возле какого-то костра. А напротив, по другую сторону костра, обнявшись с Алхимиком и Графом – Таня. Из одежды на ней была только косо повязанная вокруг бедер большая косынка, да венок на голове. Танцевала она великолепно! Но больше поразила Интеллектуала неожиданная грация Алхимика. Обычно явно мешковатый, сейчас он двигался ловко и как-то ухватисто. Конечно, по сравнению с Графом его движения были резковаты. Но эта резковатость была очень ритмичной и гармоничной. Более того, в компании с Графом и Татьяной Алхимик занимал достойное место. Без него трио явно проиграло бы.
Татьяна махнула Интеллектуалу рукой. В свете костра ее глаза блеснули лукаво и таинственно. И вдруг из динамиков грянуло старым, почти забытым, и уж точно неизвестным никому из присутствующих, разве что Дубенкову. Одна из лучших эстрадных песен конца 1960-х. Над лугом ритмично и весело поплыло словацкое:
За копейку наймем тройку…
…
За копейку купим Тане алый тюлипанТюлипан до моей лады…
Интеллектуала закружил какой-то вихрь, и он впал в забытье…
В шесть утра солнце стояло уже высоко. У подножья Чертова Городища на месте прогоревших костров поднимался кое-где едва видимый дымок… Все вповалку спали… Кажется, даже энтузиасты любовных утех были сражены усталостью. Над лугом, рекою и Чертовым Городищем стояла тишина…
Интеллектуал босиком шел по росистому лугу, немного загребая ногами, чтобы побольше росы попало на щиколотки и пятки. Он был и устал и возбужден одновременно. Странно , но, несмотря на усталость, спать не хотелось… По всем канонам он должен был сломаться еще часа два назад… Но нет!…
После трех часов непрерывной пляски он вдруг осознал, что солнце уже поднялось, костры погасли, а музыка замолкла. Спали все – как в сказках о заколдованном лесе! Кто выключил музыку?… Как могли засыпать люди, пока она играла, было непонятно…
Или, может, музыку на помосте выключили раньше? И последние энтузиасты уже не плясали, а что-то пели у немногих не погасших костров?
Все это было не столь важно. Собственно, ничто в мире не было важно, как будто была решена некая глобальная задача, и теперь можно было либо спать, либо вот так бесцельно идти по лугу, загребая росу ногами и, не щурясь, глядя на солнце.
Интеллектуал подошел к реке. Над ней медленно исчезали последние легкие струйки утреннего тумана. Он разделся и бросился в воду.
Как же хорошо!…
Он выбрался на мелководье и хотел уже выйти на берег, как вдруг что-то привлекло его внимание. Он поднял глаза. На песчаном берегу, прислонясь спиной к наклоненному дереву сидела Татьяна. Около дерева в виде большого одеяла был расстелен спальный мешок. На голое тело Татьяна накинула небольшой светло-серый полушубок. Короткий, по подолу украшенный темно-красной вышивкой. Он смотрелся очень эффектно, но был несколько странен, как будто даже театрален, в этой обстановке.
Татьяна сидела в расслабленной изящной позе. Одна нога вытянута, другая согнута в колене. Свободно лежала рука с опущенной вниз тонкой кистью. Другая рука была откинута назад, опираясь на небольшой обрывчик, отделяющий речной пляж от луга.
Серыми глазами женщина смотрела прямо на Интеллектуала. Как это часто бывает у русских южанок, были они дымчатого оттенка, и напоминали выцветшее от жары небо над степью в полдень в начале августа.
Чудовищным лицемерием было бы сказать, что Интеллектуалу неприятна эта встреча. Более того, женщина была ослепительно красива, она действительно помолодела лет на восемь. Все в ней – от изящной позы, до так хорошо смотрящегося на голом теле полушубочка – звало и манило. Если б не холодная вода по пояс, мужское естество Интеллектуала отреагировало бы мгновенно.
Да и то сказать, какому мужчине неприятно, когда именно его, а он был уверен в этом, вот так ждет красивая женщина в два раза моложе.
И все же что-то неуловимое вызывало у Интеллектуала легкую досаду.
– Вроде бы эта встреча не предусматривалась условиями контракта?
– Нет. Но ничего, выходящего за пределы контракта, и не будет. Выбирайся из воды, профессор, и присаживайся рядом.
Он вышел из воды, натянул джинсы и рубашку и сел рядом.
– Так что ты хочешь сказать или сделать?
– Я буду охранять твой сон…
– В самом деле? – рассмеялся он. И только тут понял, как чудовищно устал. Его даже пошатнуло.
Она немного отстранилась, чтобы ему было удобно, и мягко положила его голову на свое бедро, чуть выше колена вытянутой ноги. Запах свежей женской кожи приятно ласкал ноздри. Длинные прохладные пальцы коснулись лба. Он вытянулся поудобнее и начал стремительно проваливаться в сон. Но, прежде чем заснуть, голосом капризного мальчишки спросил:
– А сон будет?
– Будет… – донесся издалека ее чуть изменившийся голос.
– И что же мне приснится?
– А разве ты не знаешь?
– Я хочу, чтобы это сказала ты.
– Серебряный замок…
– На золотой горе, – сказал пятилетний мальчик.
Фея рассмеялась.
– И апельсин…
– И апельсин. В придачу.
Глава 11.
Слух о празднике на Чертовом Городище распространялся в соответствующих кругах со скоростью верхового лесного пожара, когда огонь сам, подстегивая ветер, летит по верхушкам деревьев, сметая все на своем пути.
Уже не пятьсот, а пять тысяч участников фигурировали в слухах. А делегации иностранных скинов и язычников? А как же?! Были люди из Германии, Австрии, Франции, Италии, Бельгии!… Ну и, конечно, из Белоруссии, Украины, Литвы!… Ну, ребята, вы просто не в курсе! Литва, Хохляндия… Подумаешь!… Люди были даже из Южной Африки, Штатов, Канады и, кажется Австралии!!!
Слушайте, а правда, была цистерна пива и цистерна вина?… Да! Причем вино привезли соратники из Франции!!! Да вы что, охренели?! Вранье все это!… Как, вранье?! Васька из соседней группы там сам был!… Всех принимали в новое движение… Или партию? Короче, выдали серебряные значки с новой символикой!…
На кой черт нам партии? Все равно никого никуда во власть не пустят!… Записывайтесь лучше к «Идущим вместе», там хоть можно на халяву что-нибудь срубить!… Пошел ты на… со своими путенышами! Какие идущие? Ребята показывали новые летающие тарелки, мини ракеты! Когда надо будет, они любого просто с лица земли сотрут!
Какие летающие тарелки? Вы хоть и первокурсники, но авиационного института!… Нет никаких тарелок, вы бы еще ведьм на метле придумали!… Ну, не знаю, не знаю… На метле, или без метлы, ведьмы, не ведьмы, но девок было немеряно!… Все ходили голые и давали каждому, кто попросит! Или ты, Вовочка, не веришь не только в летающие тарелки, но и в девок?
В наличие девок верю! Не верю только, что кто-нибудь из них даст тебе! А по е…лу?!!
Ладно, мальчики, не ссорьтесь!… Выпейте лучше еще пивка и узнайте, когда и где следующее мероприятие.
Примерно в таком ключе гудела московская студенческая и скиновская тусовка. Все были на взводе. Кондор, Полутяж и Граф чувствовали себя королями. И были недоступны и таинственны, как и подобает королям. Все это они сейчас с большим оживлением рассказывали Интеллектуалу, опять собравшись на его московской квартире. Интеллектуал задумчиво и, несколько меланхолически, молчал, слегка улыбаясь.
– Все великолепно. Команда поработала очень дружно и слаженно. Мы можем поздравить себя с блестяще проведенным мероприятием. Кстати, господа, хочу обратить ваше внимание на то, что организовать такой праздник с точки зрения теории управления ничуть не легче, чем организовать масштабный теракт или массовые беспорядки. Но это так, к слову.
Теперь, коллеги, немного о земном. Какие-нибудь деньги остались?
– Восемьсот баксов, – сказал Кондор. – Отдать?
– Подожди. Итак, у нас осталось двадцать три тысячи восемьсот баксов на мероприятия подобного толка. Курьезно, но у меня ведь иногда еще бывают некие иные заработки. Я добавляю еще тысячу двести в кассу. Итого, у нас оказывается двадцать пять тысяч.
