Владимир Добряков - Фаза боя

—Правильно, Андрей, — соглашается со мной Джордж. — Ты, Иеремия, хороший красильщик, но не более. Я — хороший слесарь, но тоже — не более. И все мы такие. Но ты скажи мне, Андрей, что это будет за первый шаг? Ради чего мы берёмся за оружие и под пули идём? Как лорд Мирбах облегчит нашу жизнь? Что он сделает лучше, чем сейчас?

Опять мне придётся кривить душой. Ведь знаю, что обещаний своих Мирбах выполнять не намерен. Даже в отношении меня. Но деваться некуда, и я повторяю то, что говорил кандидат в президенты. Никто так не врёт, как уголовники в своих сентиментальных песенках и кандидаты в своих предвыборных обещаниях.

—Прежде всего для вас будут установлены ежегодные отпуска. Вы будете иметь возможность проводить их по своему выбору либо в верхнем городе, либо вне города, где-нибудь на природе. Для вас будет установлена гарантированная заработная плата, которая будет начисляться на ваши счета. На эти деньги вы сможете приобретать всё, что пожелаете: от продуктов питания до личных вещей. Детей начиная с восьмилетнего возраста будут учить читать и писать. Наиболее одарённых из них будут принимать в колледжи в верхнем городе. Они смогут стать высококвалифицированными специалистами и занять высокий пост, вплоть до президентского. В перспективе для вас будет установлен еженедельный выходной день. И его вы тоже сможете проводить там, где захотите. Рабочий день сразу будет сокращен до десяти часов, а в перспективе и до восьми.

—И это всё? — спрашивает Иеремия, уловив в моём выступлении паузу.

—А этого мало?

—Кому как, — неопределённо отвечает он. — Мне этого мало. Мне осталось жить не так уж и много. Я, может быть, и до обещанного вами отпуска не доживу. Нет уж. Как только я поднимусь в верхний город, я сам возьму себе всё, что захочу. И возьму сразу. И никто меня не остановит. Слышите? Никто! Кто попробует это сделать, тому я отвечу из винтовки!

—И кто еще думает так, как Иеремия?

Ответом мне служит молчание. Значит, такие здесь есть, и немало. Что ж, выбирать не приходится, будем воевать с теми, кто есть. Других мне всё равно взять негде.

—Хорошо. Как бы то ни было, я поведу вас и не оставлю без помощи. Но имейте в виду. Я обращаюсь к тебе, Иеремия, и к тем, кто думает так же. Я не буду препятствовать вам в вашей справедливой мести. Но если вы вместо того, чтобы атаковать важный объект, займётесь грабежом, я сам буду расстреливать вас на месте. Я или мои товарищи, кто окажется ближе. И поверь, Иеремия, у нас это получится лучше и удачнее, чем у тебя. Но хватит об этом. Вернёмся к вопросу об оружии. Я спросил: сколько у вас винтовок? Кто ответит мне на этот вопрос?

—Винтовок сюда доставлено шестьдесят шесть тысяч, милорд, — отвечает Соломон.

—Патроны?

—По тридцать штук на винтовку.

—Отлично. Значит, мы можем рассчитывать на шестьдесят шесть тысяч бойцов. Необученных, но вполне годных.

—Выступить готовы вдвое больше. Но им не хватит оружия, — говорит Джордж.

—Эти пойдут вторым и третьим эшелонами и будут подбирать оружие у убитых и раненых. Где складировано оружие?

—В трёх местах. Каждое неподалёку отсюда.

—Значит, разделимся на три группы и наступать будем, соответственно, тремя колоннами. С каждой пойдёт один из нас. Здесь, я полагаю, собрались командиры боевых групп? Вот и отлично. Обращаться с оружием мы вас научим прямо на складах, а вы покажете всё своим людям. А сейчас… Насколько мне известно, грузовые подъёмники в вашем распоряжении, и они имеют управление снизу?

—Да, милорд, — отвечает мне Соломон. — Надо только снять охрану.

—Сколько человек за раз может поднять этот подъёмник?

—Примерно двести пятьдесят.

—Очень хорошо. Смотрите все сюда. — Я разворачиваю на столе планы тех ярусов, на которых размещены объекты, запланированные к захвату в первую очередь.

—Первая колонна пойдёт здесь. Её поведу я. Вот здесь мы разделимся. Отсюда я поведу часть людей к Центру телекоммуникаций. Со мной пойдёт Иеремия. Ты, Джордж, поведёшь людей сюда и захватишь центральный банк. На всех перекрёстках и развилках будем оставлять посты, чтобы они могли ориентировать посыльных. Связь следует держать постоянно. Впрочем, когда мы захватим центр телекоммуникаций, в нашем распоряжении окажется видеосвязь. По пути выводим из строя все пассажирские лифты, а грузовые… — я вспоминаю реплику офицера Корпуса и усмехаюсь, — грузовые захватывать и держать под постоянной охраной.

Я достаю другие листы плана и ставлю задачу колоннам, которые поведут Пётр и Дмитрий. Им предстоит захватить продовольственные склады, станции водоснабжения и вентиляции и энергоцентр. Пётр собирает вокруг себя тех, кто пойдёт с ним, и ставит им задачу. Я помогаю сделать это Дмитрию. В заключение вновь обращаюсь к собравшимся:

—Еще раз напоминаю: держать постоянную связь. Обо всех изменениях обстановки и передвижениях, как своих, так и противника, докладывать командирам колонн. А вы, — я обращаюсь к Петру и Дмитрию, — держите связь со мной. Я буду в телецентре. Напоминаю еще об одном, — теперь я смотрю на Иеремию, — беспрекословное подчинение приказам. За пререкания, неисполнение, отказы буду расстреливать на месте. Таким же правом наделяю командиров боевых групп. От этого зависит не только успех всего восстания, но и ваши жизни. Стрелять только в случае крайней необходимости. Чем позже мы поднимем шум, тем большего успеха добьёмся и тем меньшими будут наши потери. — «А сие, впрочем, неведомо», — добавляю я про себя. — Сейчас мы идём на оружейные склады. Выступаем… — я на секунду задумываюсь и отнимаю от времени, назначенного Мирбахом, полчаса. — Выступаем в пять тридцать утра. Следовательно, к этому времени грузовые лифты должны быть захвачены. Люди для этого назначены?

—Да, милорд, — отвечает Соломон.

—Пусть идут туда без оружия и снимут охрану ножами. Издали они всё равно не попадут, а с винтовками их охрана близко не подпустит. Всё. По местам. Готовность к четырём утра.

Глава 10

Кучки огней в тёмном городе пришли в движение, рассыпались и потянулись цепочками, появляясь и исчезая между невидимыми домами. Какой-то звук возник над городом — отдалённый и многоголосый вой. Вспыхнули два пожара и озарили соседние крыши. Что-то заполыхало в порту. События начинались.

За поворотом, в пятидесяти метрах — площадка, на которую выходят сразу десять грузовых лифтов. Там стоит пост охраны из пяти полицейских. И туда ушли десять минут назад три дауна. Мы с Джорджем и Иеремией ждём их возвращения. Позади нас тоннель, заполненный даунами. У каждого в руках — винтовка, напоминающая мосинскую трёхлинейку. Даунов несколько тысяч. Все они пришли сюда прямо с тайных складов, где им выдавали оружие и наскоро учили обращаться ним. А за ними тоннель забит огромной толпой тех, кому винтовок не хватило. Их в три раза больше, и они тоже вооружены. В руках у них ножи, топоры, стальные прутки, цепи, кирки и лопаты. Когда мы с командирами продирались через эту толпу, меня поразило одинаковое выражение лиц. Мрачная решимость сражаться насмерть, бить, крушить, никому не давать пощады, мстить тем, кто обрёк их на скотское существование. И хотя то, что я успел увидеть за это время в верхнем городе, никак не способствовало проявлению не только добрых чувств, но и элементарной жалости к его обитателям, у меня по спине начинают ползать мурашки при мысли о том, какие силы я разбудил, какие бедствия обрушатся сейчас на этот город.

Впрочем, сеющий ветер всегда пожинает бурю. Истина эта стара как мир. Если бы я сейчас не подвернулся, дауны пошли за кем-нибудь другим. А тем, кто устраивает свою жизнь за счет других, всегда следует быть готовыми к тому, что придёт такое время, когда эти другие предъявят счет. И этот счет не всегда может быть оплачен деньгами. Вернее сказать, он никогда не может быть оплачен. Преступления в социальной сфере отличаются от уголовных тяжестью своих последствий. И последствия эти, подобно снежному кому, катящемуся по влажному снегу, подобно лавине, лесному пожару, находят всё новые и новые жертвы, с каждым шагом становясь всё тяжелее и жестче. Но социальные преступления отличаются от уголовных тем, что они совершаются в соответствии с законами, действующими в обществе. Или эти законы принимаются позже, чтобы задним числом узаконить совершенные деяния. Принимаются самими преступниками. Но тому, кто живёт за счет других, всегда следует помнить: расчет состоится обязательно и неотвратимо. Если не с ним, то с его потомками. Ни одно преступление не может совершаться бесконечно долго. А все обладатели огромных состояний — преступники. Чтобы доказать это, не надо быть юристом. Юристы как раз докажут обратное. Достаточно знать законы природы. Ни материя, ни энергия не могут возникать из ничего и исчезать бесследно. Если где-то возникло, значит, в другом месте убавилось. Тысяча долларов, появившаяся в одном кармане, означает исчезновение минимум по одному доллару из тысячи других карманов.