Сергей Мишенев - Шпага мастера
Оказывается, ресторан «Пятый угол» в свое время испытывал большие трудности, связанные с деятельностью одной заезжей разбойничьей шайки. Тогда владелец заведения обратился именно к маэстро Дижону, и тот вместе со своими сильнейшими учениками организовали достойный отпор этим приезжим. Жанна тогда была еще совсем маленькая. И с тех пор «Пятый угол» является, можно сказать, рабочим кабинетом Филиппа Дижона и отца Лукаса, и именно здесь дядя написал большую часть своего то ли неизданного, то ли недописанного учебника.
Возле бывшей сторожевой башни, которая сейчас находится почти за городом, лет двадцать назад маэстро часов пять прождал какого-то своего противника, который в результате так и не явился. И дуэль не состоялась.
Рядом с площадью Республики, как раз за собором, в котором служит отец Лукас, десять лет назад состоялась отчаянная драка совсем молодого Марка с несколькими такими же молодыми бандитами. Именно после этого случая Марк, сильно потрепанный, но не побежденный, обратился к известному учителю савата с просьбой обучить его фехтованию, а тот направил его прямо к маэстро Дижону.
На маленькой Каретной улице, как говорят, лет сто назад состоялась дуэль французского и итальянского мастеров фехтования. Дуэль окончилась легким ранением француза, поэтому бой остановили, а затем, по обоюдному согласию, назначили продолжение, которое состоялось спустя ровно один год. Тогда легкую рану получил уже итальянец и, в свою очередь, потребовал нового продолжения, тоже через год. Так, усиленно тренируясь в течение года, мастера встречались на этой улице раз в год, в один и тот же день, в первое воскресенье весны, обменивались легкими ранами и расходились, назначая новую встречу. Традиция прервалась спустя 13 лет, когда итальянец нанес своему врагу смертельную рану. После этого, обезумев от горя, будто бы он потерял брата, мастер бросился в собор Святого Антония и молился несколько суток подряд, пока не пал замертво.
– Ну а здесь, – Жанна и Альберт как раз подошли к припортовому кварталу, – здесь каждое лето можно встретить мастеров современных боевых школ, последователей Шарлемана или Бартона-Райта.
– Жанна, вы интересуетесь самообороной? – Альберт казался удивленным. – Разве вам недостаточно той науки, которую преподает вам дядя?
– Ну конечно, недостаточно! Мой дядя – как древний ящер, он обладает огромной мощью, которая в современном мире совершенно неуместна, неприменима. Мой дядя – великий фехтовальщик и учитель фехтования. Но сегодня честной девушке гораздо важнее знать, например, приемы бартитсу[10] – современного и крайне эффективного искусства!
– А мне казалось, что бартитсу не искусство…
– Ну а что же тогда?
– Ну… Я думаю, что это такой образ жизни, довольно интересный, но небезопасный.
– Как же это, небезопасный? – фыркнула Жанна. – Как раз наоборот, знание приемов бартитсу позволяет находиться в полной безопасности в самых мрачных местах! И все-таки почему не искусство?
– Как говорит ваш дядя, маэстро Дижон, искусство подразумевает возможность бесконечного развития. Искусство тесно связано с мировоззрением, философией и психологией, богатой многовековой традицией ритуалов… В то время как бартитсу явно ограничено лишь набором приемов да способом мышления, который я и назвал образом жизни. И, кстати, Жанна, возможно, вы заметили, что как раз сейчас мы нарушаем одно из главных правил бартитсу?
– Это какое же?
– Мы направляемся в довольно мрачное, безлюдное место с плохой репутацией. Здесь на нас могут напасть с большей вероятностью, чем в городе. Бартон-Райт советует избегать подобных мест, а также держаться как можно дальше от углов, из-за которых может быть совершено внезапное нападение, и носить плащ на плечах, не вдевая руки в рукава, чтобы можно было сразу использовать его в качестве оружия. Вот это и есть образ жизни бартитсу. По-моему, он немного скучный и явно не тянет на ранг искусства. Извините…
– Вот странно, Альберт, ты ведь человек нерешительный, мягко говоря, боязливый. И в драку лишний раз сам не полезешь. Но я иду с тобой рядом и совершенно не чувствую твоего страха. Как если бы я шла с Марком. Ему-то, допустим, бояться нечего, а вот тебе стоило бы! Может, ты просто немного того? В смысле немного не от мира сего?
Альберт незаметно улыбнулся. С тем, что он немного не от мира сего, он готов был согласиться. Но вслух он согласился с другим, пытаясь направить разговор в другое русло:
– Жанна, вы совершенно точно заметили, что ваш дядя, маэстро Дижон – выдающийся фехтовальщик и учитель. Наверное, в нем и правда есть что-то от древнего ящера. Не могли бы вы рассказать мне поподробнее о нем? О его детстве, юности, о том, как он начал свой фехтовальный путь…
– Нет, ну действительно, Альберт, ты совершенно ничего не боишься! Ты сегодня чудом избежал поединка с Марком, здесь темно и страшно, а ты, как ни в чем не бывало, расспрашиваешь про детство дяди!.. Ну ничего особенного в этом детстве не было. Семья у нас хорошая, даже немного родовитая, дядя, брат моей мамы, сам всю эту историю любит, а я ее почти не знаю…
Неожиданно Жанна замолчала и остановилась. Ей на секунду стало страшно. Но по истечении этой секунды она взяла себя в руки и негромко, но твердо сказала:
– А знаешь, ты прав насчет бартитсу. Нечего нам здесь разгуливать. Я ведь привела тебя сюда, чтобы до конца весь город показать. Вот наш город и закончился. Так что пойдем домой.
Но уйти домой им не дали. Как только Жанна и Альберт повернулись в сторону города, на другом конце улицы, как раз там, где виднелись жилые дома и свет, показались несколько силуэтов. Они были не очень далеко – метров сто, не больше. Силуэты быстро двигались в направлении Жанны и Альберта, и их движение не предвещало ничего хорошего. Альберт быстро взял Жанну под локоть, чтобы попытаться провести ее мимо незнакомцев, в надежде, что те пройдут своей дорогой, в надежде, что это всего лишь мирные грузчики, которым срочно понадобилось что-то очень важное в самом глухом уголке припортового квартала…
Но, когда силуэты оказались совсем близко, эти надежды окончательно развеялись. Один из встречных угрожающе поднял трость…
* * *В школе фехтования Филиппа Дижона довольно редко бывали гости. Отчасти потому, что городок Керкиньян располагался довольно далеко от главных городов; отчасти потому, что и школа была не самая крупная и известная; отчасти же потому, что и сам маэстро не слишком жаловал большинство своих коллег по цеху и держался по отношению к остальному фехтовальному миру несколько отчужденно. Но среди этих коллег, конечно, было несколько мастеров, которые заслужили дружеское расположение Филиппа и даже иногда наведывались к нему в гости.
Одним из таких друзей маэстро был его итальянский коллега, синьор Антонио Кайцо, успешно преподававший фехтование у себя на родине, в составе крупной корпорации. Синьор Кайцо был немного моложе Филиппа, а потому, следуя корпоративной этике, выказывал особое почтение к маэстро, позволяя тому в ответ проявлять несколько снисходительный и менторский тон. А учитывая, что Антонио действительно был одним из лучших фехтовальщиков и учителей своего поколения, а также отличался пытливым умом, наблюдательностью и веселым нравом, вход в когорту избранных Филиппа Дижона открылся ему достаточно легко.
Синьор Антонио Кайцо посетил городок Керкиньян проездом, спустя всего день после турнира. Следуя своему обычаю, он поспешил нанести визит Филиппу Дижону, чтобы вручить ему небольшой сувенир из Италии и в густом сигарном дыму побеседовать о судьбах фехтования в личном кабинете маэстро.
Антонио умел поддержать беседу. Тем более если речь касалась его профессии. Поэтому вечер удался на славу. Потакая любимым темам Филиппа, гость долго сетовал на утрату прикладной значимости фехтования, вспоминал о величии легендарных мастеров прошлого, весело смеялся над идеями современного фехтовального спорта и, как бы невзначай, рассказывал свежие итальянские сплетни.
Филипп Дижон аккуратно срезал кончик внушительной сигары, откинулся в своем старинном кресле и с удовольствием выпустил облако ароматного испанского дыма.
– Так вы говорите, коллега, что в Италии наследие великого Джузеппе[11] окончательно утрачено?
– Именно так, маэстро, – немедленно отозвался Антонио, – именно так! И, скажу вам больше, самые преданные последователи Джузеппе Радаэлли, например синьоры Барбазетти, Сантелли и Киавери, уже давно уехали из Италии и успешно преподают наши знаменитые мулинеты в Венгрии, России, Америке… А итальянское военное ведомство продолжает развивать и поощрять южную школу семьи Паризе, тоже, несомненно, достойную, но явно менее прикладную!
