Марик Лернер - Победителей судят потомки
Да ладно, быльем поросло. Знал бы, будь у меня дети на стороне помимо сына от Рут. Чисто по-человечески понятно — все мы люди и ничто не чуждо. Сам не святой столпник. Но все же держать своих детей в рабстве скотство. Не понимаю такого. Так и не превратился окончательно в человека восемнадцатого века, потому никогда служанок мимолетно не нагибал и крепостных девок насильно не брал. Если уж случалось, то подальше от дома, по доброй воле, и без помощи не бросал.
Обед, за которым бывало немало гостей и блюд, всегда вкусен, прост, без роскоши. Сегодня на стол выставили несколько салатов, соленые огурцы, квашеную капусту, рыбную уху, куриный бульон, отварную картошку, гречневую кашу, гарниры из овощей, курицу запеченную, рубленое мясо в сметанном соусе, котлеты, селедку холодного и горячего копчения, стерлядь, пирожки нескольких видов и вино с квасом. Чинно дождавшись, пока меня обслужат, остальные принялись непринужденно разбирать угощение согласно вкусам по тарелкам. Не на торжественном приеме, официанты не предусмотрены.
Тарелки, правда, из саксонского фарфора, с картинами сельской жизни, а кастрюли и приборы из серебра. По-другому не бывает. Положение обязывает. Причем мне на это с высокой колокольни, но Стеша нарушения приличий не допустит и в горячке. А то что о нас подумают?!
Кухарка моя прежняя бессменная тихо отошла в один не самый прекрасный день. Присела и не встала. Успела подготовить многочисленную смену. Теперь сразу несколько человек, прошедших ее тренинг, помимо моих домов и дворцов подвизаются в качестве известных поваров у богатых людей. Зачем французский кулинар, когда свои ничуть не хуже под рукой? Разве для понтов.
Мой шеф-повар получает восемьсот рублей годового жалованья и любого иностранца за пояс заткнет. Не зря его учительница специально перенимала чужие блюда и две книги издала. Во многих домах ее «Советы хозяйке» имеются, и постоянно дополнительный тираж уходит. А он теперь ходит по ресторанам и знакомится с меню — нет ли чего вкусненького и оригинального. Старательно держит руку на пульсе, чтобы никто не обогнал в мастерстве.
Надо сказать, рынок его услуг не особо велик. Всего по стране чуток больше ста тысяч человек шляхетского, что синоним дворянского сословия. В столице с учетом сосредоточения органов власти примерно пять-семь тысяч человек, или чуть больше тысячи семей. Содержать повара-профессионала или иностранца могли себе позволить семей сто пятьдесят — двести. Остальные довольствовались крепостными стряпухами. Были, правда, зажиточные купеческие семьи, но там копейку считали крепко. Потому марку надо держать высоко, чтобы конкуренты не обогнали и на твое место другого не взяли.
Сижу, старательно ковыряюсь в тарелке и думаю, насколько туп и глуп оказался. Надо было дождаться, чтобы Юрка носом ткнул, иначе так бы и не попытался понять, с чего это всех моих детей несет подальше от дома и в прямо противоположных направлениях. Не ссоримся, не ругаемся, а узнаю об их успехах и неудачах стороной. Сами не сообщат, рука отвалится. С матерью как раз переписываются. Думал, она просто ближе, а оно вон как.
Кстати, на обед Юрка не явился. И моего учителя фехтования Кариоли нет. Видать, в тренировочный зал удалился и итальянца с собой взял. Тот идеальный спарринг-партнер. Умелый, успевший недурно повоевать и побретерствовать. Кого-то не того прикончил на дуэли и, спасаясь от мести родственников, добежал аж до Львова, где я его и подобрал. Чем хорош — может драться честь по чести, а при случае не чурается и грязных приемов. В жизни всякое случается, пригодится Юрке и такое умение.
Никогда не предъявлял завышенных требований к сыновьям. Я-то в глубине души не псих и прекрасно знаю, откуда взялось большинство моих достижений. Нет, считать себя гением во всех науках пока не догадался. Воспользовался знаниями будущего в полной мере. Только пользы от них чаще всего мизер. Так и не сумел вспомнить, что дают X и Y хромосомы. Одна от женщины, вторая от мужчины. Зато твердо знаю одно: Стешина ничуть не хуже моей. Дети вышли здоровыми, красивыми и сообразительными. Иначе и быть не могло. Все же Ломоносов и без моего присутствия многого достиг самостоятельно. Значит, мозги хорошо работали.
Честно, положа руку на сердце, мало иметь общие представления об экономике. Тут не аудитория колледжа, и тебя слушает не преподаватель, которому в принципе все равно. Мне пришлось выступать в высшей лиге, доказывая зубрам и волкам администрирования ту или иную идею. Сначала на словах, потом на деле. Не трудился бы я с утра до вечера, не заставлял себя иной раз через силу, не помогла бы и близость к императрице.
Все эти бесконечные и крайне нужные государственные проекты я создавал без шпаргалки: «Размышления о государственном устройстве империи», «Важнейшие законы государства», «Записка об устройстве судебных и правительственных учреждений», «О постепенности усовершения общественного», «О силе общего мнения», «Размышления о свободе и рабстве» и еще десятки записок, докладов и проектов.
— Попробуйте, — предложила Стеша и принялась накладывать на тарелку, не дожидаясь ответа.
На вкус, по-моему, не очень отличается от бефстроганов. Кто придумал этого графа и зачем? Без него существует блюдо. Или это эксперименты моей бывшей кухарки? Очередное воздействие на историю?
— Не нравится?
— Все хорошо, — промычал я.
— А пошто вина не выпьете?
— Уже водки хватил раньше. Достаточно.
— Деда думает, — полушепотом сообщила Софья.
Первая же поездка по Украине и знакомство с существовавшими здесь порядками вызвали удручающие впечатления. Невозможность быстро все переменить к лучшему менее устойчивого могла и в депрессию вогнать. Я был молод и горел энтузиазмом, получив в руки изумительные рычаги воздействия. Как там выразился Архимед про перевернутый мир? Не знал он в натуре, какую глыбу ворочать приходится.
Для начала я сел и в очередной раз написал: истинная сила правительства состоит в: 1) законе; 2) образе управления; 3) воспитании; 4) военной силе; 5) финансах. Повесил на стенку для наглядности.
Из этих необходимых государству элементов три первых на момент прихода к власти Анны Карловны в России практически не существовали. Надо было на пустом месте создать во многом новую державу. Причем реально первоначальный план полностью до сих пор не выполнен. Равенства и отмены сословий ждать еще доброе столетие, освобождение крестьян, высвободив руки для промышленного развития тоже на данном этапе невозможно.
К счастью, мне не надо было постоянно договариваться с разными группировками. Будучи вторым человеком в стране, фактически бесконтрольно управляя доброй третью населения и территорий, я мог не оглядываться на чужое мнение и скрутить в бараний рог любого. На самом деле редко пользовался этим. Не по доброте или мягкости характера, а из желания не создавать дополнительных проблем. Только в исключительных случаях стирал в порошок, не останавливаясь перед любыми действиями. На таких войнах пленных не берут, и заканчивается путь в Сибири или на плахе.
Приходилось быть не просто фаворитом, а незаменимым администратором. Самый лучший образ управления, не имея исполнителей, не произведет никакого полезного действия. Оставалась сущая мелочь: отладить механизм управления собственной бюрократией. А для этого требовалось организовать эффективный контроль за действиями должностных лиц, создать процедуры, которые бы гарантировали выполнение указаний, а не откладывание в долгий ящик.
Это, между прочим, оказалось труднее всего. Кадры отсутствовали напрочь. Да, я заставлял открывать школы, добавил к Петербургскому Московский и Киевский университеты. Позволил существовать Кенигсбергскому и в Вильно, с переводом на преподавание на русском языке.
И все равно — мало, мало, мало! С учетом всех типов школ, включая духовные и военные учебные заведения, на конец царствования Анны учащихся насчитываюсь в общей сложности шестьдесят две тысячи. На чуть меньше сорока миллионов населения. И все-таки кое-чего я добился. Молодое поколение впервые в истории России стало силой, влияющей на духовную атмосферу целого общества. Оно читало газеты, книги на русском языке и, будучи образованным, не отводило роль светоча Франции или Англии.
Надо иметь свою голову и внедрять полезное, не считая важным внешнее, — об этом я твердил лично и писали в подконтрольных газетах. Частных до сих пор не существует. Альманахи литературные — на здоровье, пусть и с критикой. А пускать дело пропаганды на самотек, извините. СМИ формируют общественное мнение. В газетах текст обретает новую роль: информирования, политической дискуссии, агитации, пропаганды. Да-да. И дискуссии тоже. В определенных границах можно допустить. Иначе доверять печатному слову перестанут.
