Александр Головчук - ПОЧЕМУ И НЕТ?
Конюх, заслышав выстрелы, а после и увидев смерть барина, успел выгнать лошадей из конюшни, пугнул волчьим воем и прорвался с несущимся табунком на волю. Прискакал без седла до поста уездной команды. Оттуда, чуть рассвело, пустили голубя с сообщением и вот мы шагаем скорым маршем, настигая банду по горячему следу. А бандиты нет, чтобы в бега кинуться, целое утро потеряли в поместье. Что-то искали.
Пот давно пропитал мундир, патронная сумка и тесак немилосердно хлопают по бокам. Шаг - бег, шаг - бег. Но офицеры бегут с нами, один ротный - верхом.
Молодцы, явно после обильного возлияния были подняты, но все похмелье выбили из себя бегом и потом. Хрипят, впрочем, как и половина солдат, но бегут.
- Стой! Пять минут, отдыхай!
Солдаты ослабляют ремни, ложатся на ранцы, поднимая натруженные ноги вверх, давая схлынуть крови от мышц. Шуток и разговоров не слышно. Против нас не меньше двадцати ружей. И это только те, кто взял оружие от конвойных и с поместья. Есть еще от пяти до десяти нападавших, тоже оружные. Но не ружья страшны. Сорок отпетых озверевших отморозков с этапа, плюс неизвестное количество местного контингента. Им терять нечего.
Расчет, что успеют скрыться, не оправдался.
Вообще, какого рожна полезли на то поместье? За одежкой? Непонятный, неправильный какой-то побег.
Им бы разбежаться, а они прут кучей, и мочат всех подряд. Ведь могли устроить побег и дальше от города с его гарнизоном. С такой организацией-то вполне могли, а получилось аккурат у дома злосчастного барина.
- Приготовится к движению!
А капитан наш - орел. Нет, кроме шуток, командует на загляденье.
Люди встают, оправляют амуницию.
- Капральство Горского в голову колонны! Ранцы, тесаки снять, передать шестому капральству. Прапорщик Кабанов, пойдешь головным дозором, далеко не отрываться. Бегом!
- Рота шагом, а-арш!
- Слушаюсь, господин капитан! - Это Кабанов уже на бегу. Мы, избавившись от груза, пылим вслед. Только ружья со штыками, да заряды с собой.
Наша очередь. Через каждых две версты дозор сменяется, теперь мы - впереди всех. Глаза роты. Наша задача - смотреть и не прогавить место, где разбойники свернули с тракта. А придется, так и ловить первую пулю. Дозор, одним словом.
Кабанов устал, но крепится. С ним понятно. Остальные держатся тоже молодцами. А как мои тормоза?
Ай да молодые. Маршировать не могут, зато бегут как лоси, только тихо, тише всех. Ни стука, ни бряка от них. Да они же из лесовиков, из Пущи в солдатчину загремели. Охотники, итить…. Есть идея!
- Ваше благородие! Разрешите задумку одну высказать.
- Говори Горский, чего тебе?
- Разрешите мои молодые вперед пойдут, двое по тому краю, а я со Стасем с этой. Они - охотники, след углядят.
- Делай!
- Стась, со мной!
Бронислав и ты, Алесь - с той стороны. Тропите след, не подведите меня мужики.
Верста пройдена, вот и вторая на исходе. Алесь поднял руку.
- Туда пошли. - Указывает - Не все, человек пять. Тихо ушли, не глядел бы специально и не заметил. Хитрыя….
- Остальные сюда повярнули.- Это Стась, указывает на противоположную сторону.- Как стадо ломятся, любой углядит, куда….
Бронислав пробежал еще по дороге метров двадцать и вернулся.
- Дальше следа нет, все в лес ушли. Тут расходились. Пятеро, может чуть больше свернули в эту сторону, остальные в ту.- Показывает руками. - Недавно совсем.
Кабанов думает недолго.
- Крепин,- это один из астраханцев - остаешься тут, роту ждешь. С пораненой ногой и так отмотал знатно. Дальше обузой будешь.
Ты капитану все доложи. А мы за меньшей ватагой вдогон. Лесовики - вперед, глядите куда бежать. Что встали? Пошли!
Прапорщик уже весь в погоне. Азартен чертяка, не зря все деньги в карты просаживает. Но пока дрова вроде не ломает.
Настигаем гадов, настигаем.
Выстрел. Клуб дыма впереди, визг пули над головой, мусор и ободранная с дерева кора за шиворотом.
Настигли….
Чуть не рявкнул: - Ложись! - инстинкт сработал. Хорошо, что споткнулся и прикусил язык.
Не стрелять! - это прапорщик. - Палить только лесовикам, остальные заряжают. Слыхали, лешие, палите только в цель! Не мазать мне, бей супостата без жалости.
Выстрел. И еще. Теперь - ответный.
Еще два с нашей стороны. Дым мешает смотреть, кислый привкус на губах. Не вижу цели. Опять ответный. Еще наш выстрел. Впереди вскрик.
Тихо, дым рассеивается.
- Горский, бери астраханцев и проверь.
Идем с двумя бывшими гренадерами, проверяем. Пуля в стволе, штык перед собой, в животе холод и бурчание. Страшно.
На пулю я еще не нарывался. Совсем другие ощущения, чем когда идешь на клинок. Там страх перекрывается бешенством и яростью, там сталь на сталь. А тут противопоставить свинцовому шарику нечего. А как тогда под бомбежками себя люди чувствовали? Во где ужас, наверное. Как таракан под тапком. Бррр. Это не от страха, это от холода. Что - тепло? Тогда от волнения.
- Ваше благородие! Мертвый тать! Две пули в нем засели. - Хриплый голос гренадера слева.
Ага, лежит голубчик, бритый каторжанин. Две раны, обе - смертельные. Как после первой еще стрельнуть смог?
- Задержать хотел, каналья! Рядом они, ребята. Еще немного и догоним. Давайте ребятушки, не выдайте. Вперед! Вперед! - прапорщик похож на терьера у лисьей норы, рвется в погоню.
- Вашбродь! - это Алесь - Их четверо, двое нясут чего-то тяжелое. Меняются все время. След видный, не уйдут, вашбродь.
Мягкий белорусский выговор вроде успокаивает прапора.
- В линию, рассыпались! Проверить затравку! Шагом, пошли!
Еще минут тридцать погони.
Природа сегодня за нас, дорогу разбойничкам перегородил овраг, а мы уже рядом. Как там у Киплинга? - Они приняли бой.
Кабанов чуть не кинул нас в штыки, но его вовремя зацепило пулей. Целили в офицера, и почти достали. Могли и грохнуть, но я успел сбить с ног, увидев вспышку затравки. Хотя пулей в голову по касательной все же прапор получил. Ну и вырубился. Контузия.
Штыки я отменил, мне понравилось, как мы обезвредили первую засаду. Повторяем трюк со стрельбой в три ружья. Я с винтовкой страховал.
Через пятнадцать минут выбили всех, поднять руки никто не захотел. Последний, уже раненый, даже в атаку кинулся. Этого снял я, винтовка не подвела, но отдача конечно…. Синяк на плече обеспечен. У нас слегка задело в плечо Бронислава, больше потерь не было.
Перезарядился, велел лешим поглядывать. Наверное, это погоняло за ними так и закрепится. И пошел проверять. Сам.
Во идиот, да? Нет. Просто я хочу перебороть этот холод в животе, задавить его раз и навсегда. Через страх надо переступать, да еще попинав его при этом, иначе никак.
Прохожу мимо первого. Моя пулька угодила ему в голову. Ага, все шестнадцать с половиной мм. Готов. Дальше.
Огибаю бугорок, за которым скрывались бандиты. Все мертвы, двое сжимают в руках ружья. А вот и третий - лежит, обхватив одной рукой небольшой, но видно очень тяжелый сундучок и накрыв его своим телом. Спихиваю труп, чтобы рассмотреть что там.
Тихий стон. Еще не труп, но почти.
Мужик отходит. Кровь изо рта струйкой стекает на подбородок и шею. Глаза уже не видят света, но губы что-то шепчут. Другая рука сжимает мешочек-ладанку на груди.
Внезапно голос умирающего крепнет:
- Wys #322;a #322;em z Moskwy do r #243; #380;nych dobre … woz #243;w w bramie Ka #322;udze do Mozhaisk. Poszed #322;em z Mozhaisk starej drodze do Smole #324;ska, i sta #322;…. (Я отправил из Москвы с разным добром… подводы, в Калужские ворота на Можайск. Из Можайска пошел я Старой дорогой на Смоленск, остановился…. (польск.))
Рука судорожно рванула шнурок ладанки срывая его с шеи и швыряя прочь. Тело выгнулось и опало. Все.
Странный мужик, похож на благородного, вон бачки, руки без мозолей хоть и с черными грязными ногтями. Лицо, бритое прежде, сейчас заросло недельной щетиной. А вот одет мужчина в сермягу. Тут бы больше сюртук подошел.
Махнул солдатам, чтоб подходили. Сам, подняв ладанку и кинув ее в патронную сумку, попытался поднять сундучок. Ого! Если предположить, что не свинец, то это много.
Приподнял крышку. М-да - не свинец. Хоть бы капральство золотую лихорадку не подхватило. Хотя, вон и Кабанова под руки ведут, теперь это его забота.
Быстро оклемался. Были бы мозги, было бы хуже. Ну, это я так, отходняк пошел. Он вообще ничего, смелый малый. И насчет его заботы, тоже не прав.
Действуя скорее инстинктивно, чем осознанно, пока не подошли, набросил на сундучок каторжанскую хламиду, выдернув ее из-под мертвеца с ружьем. Потом усадил на этот импровизированный табурет прапорщика и стал оказывать ему первую помощь, одновременно отдавая распоряжения.
Приказал оттащить трупы, сложить их в ряд. Алеся, вот уж истинный следопыт, вместе с астраханцами отправил навстречу подмоге, чтоб не блудили. Велел не трепаться там лишнего. Остальным приказал отдыхать.
Вздохнул о горячей воде, но мои солдатики утешили:
- Щас будет, господин унтер-офицер.
И сделали. Двое запалили костерок, а один умелец, содрав немного бересты, соорудил небольшой кузовок и в нем вскипятил воду. Саперская смекалка сразу видна.
