Настоящий американец - Аристарх Риддер
Сам же глава семейство меланхолично изучал свежий номер «The New York Times», а именно статью на второй полосе о событиях в Баффало.
О них ему доложили еще вечером, а вот сегодня об этом написала и пресса.
Вчера окружной суд Баффало был блокирован более чем полусотней грузовиков, которые полностью парализовали движение в центре города. Причиной тому послужило заседание суда по вопросу ареста счетов завода мистера Фрэнка Брайана Уилсона третьего. Сразу два профсоюза: работников автомобильной промышленности и всеамериканского братства водителей грузовиков заявили протест против приостановления деятельности завода.
Широко известный профсоюзный лидер Джеймс Риддли Хоффа, будучи одним из спикеров на этом митинге пригрозил полной блокадой Баффало если требования протестующих не будут выполнены.
Митинг продолжался весь день, так что работники суда даже не смогли покинуть здание вовремя, но прошёл в целом спокойно, за исключением некоторых инцидентов, приведших к задержанию почти двух десятков человек.
Сам Фрэнк Уилсон от комментариев отказался, заявил только, что не имеет никакого отношения к акции профсоюзов.
В итоге под давлением общественности судья Филдс отказал истцу в требовании об аресте счетов завода до вынесения решения по спору.
— Как же, не имеет он, — проворчал Генри себе под нос. — Откуда этот пивовар вообще вылез?
Собранная по Фрэнку Уилсону информация говорила, что до 1955 года он жил обычной жизнью отпрыска высшего среднего класса. В меру балагурил, учился Массачусетском технологическом институте, где получил степень бакалавра. Вот только во время обучения никакими особыми талантами не блистал, изобретений не делал. Но в 1955 году все резко изменилось. После смерти отца Уилсон остался без гроша и как начал фонтанировать идеями, еще немного, и он сможет подвинуть с автомобильного рынка Ford Motor Company. Конкурент из Уилсона, несмотря на его молодость, из-за многочисленных патентов и деловой хватки получился серьезным и стало понятно, что в техническом плане его не переиграть. Поэтому Генри был вынужден прибегнуть к другим методам, которые пока давали сбой. Но кто мог подумать, что Уилсон использует профсоюзы в судебной тяжбе, да, их используют в конкурентной борьбе, но не таким же способом. Удивил.
— Ничего, Фрэнк Уилсон, ты выиграл всего лишь одну партию, игра еще не закончена.
— Фрэнк Уилсон? — услышала его ворчание старшая из дочерей Шарлотта. — Это который гонщик? Это же о нем сняли фильм «Гран-При»? — засыпала она отца вопросами. — Мы ходили на него с подругами из колледжа. Он такой красивый! — девушка мечтательно закатила глаза.
— Кто красивый? — чуть не подавился остывшим кофе президент Ford Motor Company.
— Шарлотта, в фильме играл актер, а не Фрэнк Уилсон, — поправила Анна дочь.
— Мама, я знаю! — возмутилась девушка из-за того, что ее продолжают считать ребенком. — Я говорю о Фрэнке Уилсоне, а не Шоне Коннери, хотя тот тоже ничего. Я видела фотографию Уилсона в газете.
— Дорогая, что происходит? — перевел на жену взгляд Генри. — Тебе не кажется, что этой юной леди еще рановато рассматривать фотографии мужчин?
— Генри, это фотография из газеты, — напомнила ему Анна о происхождении «криминального» фото. — И вообще, дорогой, Уилсон мог бы стать хорошей партией для Шарлотты. Разумеется, после того, как она немного подрастет. Хотя бы восемнадцатилетия надо дождаться.
— Мама, папа, вы чего? Я всего лишь хотела сказать, что он фотогеничен! — разговор родителей о ее будущем напугал Шарлотту.
* * *
Первую атаку Форда мы отбили, счета автозавода не арестовали, но это было только началом схватки, суд еще продолжался. И теперь на передний план выходил Мэтьюз с его талантом адвоката. А я в его тени, когда все стихнет, начну вести переговоры с профсоюзами, теперь уже об атаке на Ford Motor Company.
Сейчас же у меня образовалась пауза и я решил проинспектировать свои предприятия. Хотя бы те, которые находятся в Апстейте.
Начал я с того, с которого все началось — с семейной пивоварни. Правда, от прежних хозяев тут остались только громкие слова о преемственности, духе и часть персонала. Но для всего Миддлтауна и Апстейта — это именно «Willson’s Brewery», ведущая свою историю аж с начала века.
Сейчас моя пивоварня — самое современное предприятие подобного рода в США. Она выпускает десять тысяч баррелей пива, двадцати сортов в месяц и приносит годовой доход в два миллиона долларов. Если бы не мои грандиозные планы, то только этого было бы уже достаточно для вполне себе достойной жизни. А так бизнес надо масштабировать и выходить сначала на уровень штата, а потом и всей страны.
У мистера Осборна, моей правой руки на пивоварне как всегда всё было в полном ажуре. Мы с ним прошли по цехам, по всем трём. В первом шел монтаж нового варочного порядка, который для нас сделали по спец. заказу, во втором я полюбовался на три ряда цилиндрических металлических танка в которых шел процесс брожения. Эти танки уникальны для отрасли, каждый оснащён манометром, водяным затвором для сброса углекислого газа и портом для забора образцов. Анализы делались каждый день и именно поэтому мы не испортили еще ни одной варки, и вся округа знала, что пиво Уилсона — это пиво высшего качества.
Годовая отчетность тоже радовала, доход составил два миллиона двести тысяч долларов. К сравнению, мой новый завод упаковки напитков пока не приносил и четверти от этой суммы.
Довольный увиденным, я решил простимулировать персонал на дальнейшие подвиги. Собрал всех сотрудников, поблагодарил за работу и сообщил им о премии, а также о внеплановом повышении для кого почасовой оплаты, а для кого и оклада.
Закончив с пивоварней, где провел почти целый день, я отправился на бывший железнодорожный вокзал, где теперь размещались сразу две мои фирмы, и это, не считая гоночной команды.
У кастомного автоателье «Wilson’s Americans» с финансовыми показателями было всё не так здорово, как у пивоваров, но ежемесячно от пяти до десяти машин ребята отдавали клиентам и самое главное очередь была расписана аж на три года. Учитывая, что каждая машина приносила нам минимум пять тысяч долларов чистой прибыли, не считая расходов на персонал и запасные части, получалось, что на этом я зарабатывал полмиллиона долларов в год. Причем всё это — побочный продукт моего автоателье. Главным же было то, что именно здесь доводились до ума все дизайнерские решения, которые приходили нам из Маранелло. В этом итальянском городишке находилась контора, которая придумывала для Альфа Ромео концепты экстерьера
