Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Иван Кузмичев
От созерцания меня отвлекло негромкое покашливание генерал-майора Ярославцева.
– Ваше величество, что прикажете делать с ранеными степняками и турками?
– Всех тяжелораненых оставьте на поле боя, только оттащите подальше от позиций. Легкораненых гоните в лагерь для пленных, его под присмотром генерала Енсберга устраивают между левым и центральным холмами.
Может, я и ошибся, но, думаю, Ярославцев найдет лагерь и без моей помощи. Это не так важно, главное, пленных накопилось больше семи тысяч, и сколько их будет еще, я не знаю.
Вон невдалеке уставшие витязи входят в разбитый инженерной ротой палаточный городок. Кирасы с гребенчатыми шлемами падают на землю, рядом с ними садятся воины, кладут оружие рядом и падают на спину, забываясь коротким тревожным сном. Только одинокая фигура верхом на коне спешит мне навстречу…
Дорого обошлось сражение великому визирю. Второй раз собрать войско для сражения ему будет не так-то просто. Сбежавшие попрячутся в лощинах и рощицах, дня через три-четыре вылезут к поселениям на землях султана, но в их сердцах навечно поселится страх перед русскими воинами. Таково паскудное свойство поражения – любой враг кажется бессмертным, при условии, что он заставил тебя бежать.
Не многие из сбежавших турецких воинов смогут повторно поднять руку на солдата в русском мундире. Хотя вероятнее, что удел трусов окажется для них единственным спасением: их отряды будут пытаться убить наших солдат, но делать это будут подло – из-за угла или ночью, в свете луны, в надежде на то, что их жалкие, трусливые сердца впитают хотя бы толику мужества истинных воинов. Неважно, кто это: калмык или русский, ненец или донской казак – все они служат России не за право грабить и быть выше на голову всех остальных, а потому, что каждый верен Отечеству, как бы дико для европейца это ни звучало.
Да, калмыки держатся России благодаря хану Аюке, его мудрой политике. Им вольготно кочевать в привольных низовьях между Доном, Яиком и Волгой, однако за это они обязаны платить свободой. Это многим не нравилось, кто-то уходил к восточным соседям, пока независимым от России. Калмыкам с казаками проблем хватало, будь то гребенские, яицкие или запорожские – вечные смутьяны и предатели Руси. Лучшая часть людей готова воевать за страну, объединившую множество самых разных народов.
И в эти края придет спокойствие. Время удачное, особенно если удастся закрепиться в Средиземноморье. Не зря русские агенты мутят народ христианский, задушенный игом мусульманским. Черногорцы воюют, греки воевать и не переставали. Жаль, что пираты топят кого попало – по большей части османские корабли, но и европейцам перепадает изрядно. Ну а сербы, по воле судьбы разделенные между Австрией и Османской империей, тяготятся нынешним положением, просятся под русскую длань.
Да, моя страна имеет шанс оторвать большой ломоть счастья, если успеет за два-три года удержать захваченные северо-западные земли и не дать туркам перейти в наступление. Хотя последнее условие в ближайшую пару месяцев столь же вероятно, как и свистящий на горе рак.
Лишь бы англичане с австрийцами не вмешались, пускай подольше воюют на границах Франции и в Испании. А мы им в этом поможем, найдется кого за море отправить.
– Старший брат, полк Русских витязей поставленную задачу выполнил, – устало улыбнулся полковник Митюха, замерший в пяти шагах передо мной, приложив правую ладонь к черному кепи с небольшой кожаной вставкой-козырьком.
– Молодцы, Прохор, вы действительно молодцы! Если так будет продолжаться и дальше, то нам будут не страшны никакие враги.
– Рады служить…
– Не надо так орать наедине, ты знаешь: мне это не нравится. Лучше скажи: были какие-нибудь проблемы с витязями? Как оружие себя показало, исправно ли? Как обстоит дело с провиантом и боеприпасами?
Решив больше не нагружать Прохора, я показал на свой шатер, стоящий в паре десятков саженей.
Позади спешили выполнить приказ генералы, следом за каждым из них идут по три-четыре адъютанта, приданных на время сражения. Вообще, по регламенту фельдмаршалу положены только четыре адъютанта, подчиненные напрямую ему. Но сейчас, во время боя, многие правила корректировались, так как приходилось импровизировать, обеспечивая управление войсковой махиной наиболее удобным способом, а не так, как предписано. Так что, думаю, в скором времени некоторые артикулы Генерального штаба придется пересмотреть.
На холмах суетится артиллерийская прислуга: часть орудий сломалась, не выдержав боя с природой и пороховыми зарядами – у трех «колпаков» расщепились оси лафета, и теперь дула лежат на бруствере. Полковые трехфунтовые пушки оттаскивают на старые позиции, усилив принесенными из обоза запасными рогатками.
Только осадные гаубицы в количестве семи штук продолжают гордо смотреть с высоты центрального холма на своих меньших артиллерийских товарок. Рядом с ними лежат пустые деревянные ящики, в которых недавно были полуторапудовые гранаты и картузы для них. Более сильные и мощные орудия для осады городов и подавления вражеской крепостной артиллерии остались в Каменец-Подольске и Чигирине – что поделаешь, когда выбор стоит между провиантом и не очень нужными в полевом сражении двухпудовыми гаубицами, выбор очевиден. Благодаря огню гаубиц артиллерия смогла вовремя подавить турецкие батареи мелкокалиберных орудий, появившиеся на правом фланге во время боя в самый ответственный момент сражения.
Прохор как-то странно смотрит на меня. Я предпочитаю не замечать этого, благо мы уже в паре шагов от шатра, где сможем поговорить без лишних свидетелей. Думаю, у него появилось немало вопросов. Или мне просто так кажется?
Внутри шатра с утра ничего не поменялось: лежит на столе карта ближайших территорий, которую кое-как успели составить разосланные на два-три конных перехода лазутчики. Некоторые из них так и не вернулись, напоровшись на османских воинов, некоторые принесли больше сведений, чем планировалось, другие вовсе вернулись ни с чем. В итоге получился этот «шедевр» топографии начала ХVIII века. Положение рощиц и излучин пары небольших речушек изображено относительно правильно, но овраги, высоту холмов и другие немаловажные «мелочи» благополучно пропустили. Наверное, не посчитали нужным. Эх, не обучались они в корпусе, что с ними сделаешь.
Карта занимает весь стол, рядом стоит пустующий планшет. Интересно, почему я
