Запорожье -1. Провал - Безбашенный
— Чтобы было чем срать, надо сперва хотя бы что-то сожрать, — напомнил один из мужиков, — Магазинов-то нет, и что жрать теперь будем?
— Рядом с нами — река, уважаемые сограждане, Днепр называется, — ответил на это майор, когда провизжались и проорались перепуганные бабы, — И к нашему счастью, в нём полно не только воды, которую мы теперь только из него и будем брать, но и рыбы. Я правильно говорю, Юрий Григорьевич? Да, я помню, что вы давно уже законопослушный гражданин и с браконьерством завязали. Но теперь вот ради общества придётся развязать. И не только вам, конечно. Нам теперь нужны все наши браконьеры, как действующие, так и бывшие, и теперь это будет не предосудительным, а нужным и полезным делом.
— Да как же её есть-то, эту рыбу, без хлеба? — ужаснулась одна из баб.
— А куда мы с вами денемся? Что будет съедобного, то теперь и будем есть.
— На берегу полно камыша, и хлеб можно делать из его корневищ, — подсказала школьная учительница биологии, — Я не помню рецепта на память, но есть книга с ним.
Затем биологичка добавила, что в имеющейся у неё литературе есть ещё много и других рецептов, позволяющих решить основные проблемы с питанием за счёт сбора и несложной переработки дикорастущих растений, но конечно, нужны люди, которые будут всем этим заниматься. А Семеренко объявил, что хотя никаких реквизиций из квартирных закромов в общий котёл он проводить и не собирается, хватит их не надолго, а подавать электричество в жилые дома он тоже не может, поскольку запасы бензина конечны, так что всем так или иначе придётся со временем переходить на питание из общего котла, а значит, и работать на его пополнение и прочие нужды общества. А в числе этих нужд не только быт, но и безопасность.
По команде майора оператор снова ускоренно прокрутил видеозапись с дрона до кадров с кочевниками, на которых остановил прокрутку и увеличил картинку кадра до максимума. А майор показал собравшимся наконечник стрелы и её древко с оперением. И пояснил, что по всем признакам получается предположительный провал в какое-то очень далёкое прошлое, в котором живут дикари, пользующиеся луками и стрелами. Часть этих дикарей — степняки-скотоводы, наверняка промышляющие при случае и разбоем, и ловлей рабов. Наверняка есть и другие дикари, но едва ли они намного лучше этих. Поэтому-то и не советует он удаляться от домов поодиночке. Оружие-то в полицейских оружейках есть, но людей мало, и все боеспособные мужики нужны для пополнения отряда самообороны.
И снова орали и визжали от ужаса и возмущения бабы, и снова истерички либо отрицали очевидное, либо требовали вернуть всё взад, не уточняя, от кого именно они это требуют, с одной из них случился сердечный приступ, и фельдшеру пришлось откачивать её. А биологичка вполголоса призналась Семеренко, что и её рецепты не безупречны. Тот же камышовый хлеб из-за отсутствия нормальной зерновой муки с клейковиной, которую рекомендуется добавлять к камышовой, будет получаться в виде плотных малопористых лепёшек, да и по составу он противопоказан имеющим проблемы с желудком. А тяжёлые работы, часть которых придётся выполнять женщинам, не добавят здоровья сердечникам, и поскольку о нормальной медицине теперь тоже приходится забыть, под вопросом сама жизнь тех, кто неспособен без неё обойтись. Майор и сам мог бы добавить, что пожарка с насосом избавляет от необходимости таскать воду вёдрами с самой реки, но когда топливо кончится, придётся таскать, а когда-то ведь кончатся и патроны, и чем тогда отбиваться от дикарей? Но зачем нервировать людей раньше времени? Главное — выжить сейчас, а там и время будет подумать над решением дальнейших проблем…
4. Разведчики
То же самое время, Дворец детского и юношеского творчества у берега.
— Авар, а что это было? — пришедший в себя после потери сознания прапорщик Селезнёв был реально напуган.
— Да хрен его знает, Утка, — отозвался старший лейтенант Уваров, отделавшийся легче старшего по возрасту напарника, но тоже прочухавшийся с трудом, — Я сам охренел не меньше твоего. Млять, так меня никогда ещё не кочевряжило! Ты-то как?
— Ну, бывало и лучше, но — скорее жив, чем мёртв. И — да, ты прав, мне тоже не доводилось ещё попадать в такие переделки. Всякое бывало, но такое — впервые в жизни. Я было подумал, РЭБ какая-то сверхмощная отработала, хоть и не слыхал, чтобы при этом бывали синие вспышки. А может, новейшая какая-нибудь, суперсекретная?
— Утка, ну какая в звизду суперсекретная? Физика-то ведь один хрен одна и та же. Да и с хрена ли? Прилётов же от наших не было? Если бы были, тут бы весь город на ушах от воздушной тревоги стоял. Мне, конечно, тоже очень хреново было, но в отрубе я не был и сирены, а тем более, самих прилётов — не прозевал бы. Не было этого ни хрена.
— Тогда, значит, и электромагнитная бомба тоже отпадает?
— Однозначно. Бомба — она и в Африке бомба. Работает — через взрыв. То есть, один хрен шарахнуло бы нехило, но чего не было, того не было. Да и сам посуди, укропы свою же электронику в своём же тылу гасить уж точно не стали бы, а наш прилёт — опять же, была бы воздушная тревога. Уж что, что, а эта служба у укропов поставлена хорошо.
— Ладно, хрен с ним, главное — живы и всё ещё на свободе. Так тебя, говоришь, не вырубило? Что там с той укроповской колонной?
— Да прошла она. У неё к моменту вспышки уже и хвост съезжал с моста через шлюзы. Когда полыхнуло, мне ведь тоже досталось, так что ни хрена и не видел, но вроде бы, гудели замыкающие машины, а потом уехали. И больше, вроде бы, хрен кто
