Нэпман 4. Красный мотор - Алим Онербекович Тыналин

— Дело не в охлаждении, — перебил его Руднев. — Слышали этот стук? Зазоры не выдержаны. Придется разбирать.

Я посмотрел на замерший двигатель. Первый блин вышел комом, но это ожидаемо. Мы получили реальную картину проблем.

— Так, — я обвел взглядом команду. — Через час разбор в техническом отделе. Варвара, подготовьте полный отчет по испытанию. Руднев, начинайте разборку, нужно посмотреть износ. Звонарев, захватите последние расчеты по системе охлаждения.

Технический отдел встретил нас привычным запахом чертежной туши и папирос. На большом столе уже лежали разобранные детали двигателя, еще хранившие тепло испытаний. Руднев успел сделать предварительную дефектовку.

— Ну что ж, — я обвел взглядом собравшихся, — начнем с фактов. Варвара, ваш отчет.

Она положила на стол измятый блокнот:

— Время работы — четыре минуты двадцать секунд. Максимальная температура охлаждающей жидкости восемьдесят семь градусов, масла — девяносто два. Давление масла плавало от двух до трех атмосфер. Металлический стук появился на третьей минуте.

— И это еще без нагрузки! — добавил Руднев, поднимая клапан. — Полюбуйтесь на эти задиры. А вот и причина — направляющие втулки овальные, биение больше двух десятых.

Звонарев нервно теребил свою папку:

— Но мы же проверяли размеры перед сборкой…

— Проверяли! — фыркнул Руднев. — А материал кто подбирал? В нашей спецификации стоит чугун с присадкой хрома, а тут что? Обычный серый, даже без модификаторов.

— Литейщики говорят, нет нужных добавок, — вмешался Сорокин. — Обещали через неделю.

— Через неделю? — Варвара стукнула кулачком по столу. — А мы что, будем ждать? У меня там еще пять моторов на сборке!

Я поднял руку, останавливая начинающийся спор:

— Давайте по порядку. Что еще, Алексей Платонович?

Руднев надел очки:

— Коренные шейки коленвала задраны. Подшипники рассыпались через три минуты работы. Поршневые кольца потеряли упругость, термообработка никуда не годится. И это я молчу про геометрию цилиндров.

— А что с цилиндрами? — насторожился я.

— Овальность до пяти сотых, — он протянул мне измерительный протокол. — В третьем цилиндре вообще раковина обнаружилась. Это не производство, а кустарщина какая-то!

Варвара, успевшая изучить разобранный двигатель, подняла голову:

— И компрессия плавает по цилиндрам. В первом восемь атмосфер, в четвертом едва шесть набирается.

— Так, — я достал свой блокнот. — Значит, основные проблемы: качество литья, термообработка деталей, точность механической обработки. Что еще?

— Сборка хромает, — добавил Руднев. — Монтажники не привыкли к таким допускам. Им бы хоть неделю потренироваться. И еще. В литейном надо посмотреть. Оттуда уши торчат.

— Нет у нас недели, — покачал головой я. — План горит.

Повисла тяжелая пауза. За окном уже темнело, отбрасывая длинные тени на разложенные детали.

— У меня есть идея, — вдруг сказала Варвара. — А что если временно использовать коленвалы от фордовских моторов? Они хоть и слабее по характеристикам, но надежные. А блоки цилиндров можно доработать вручную, я знаю способ.

— Исключено, — отрезал Руднев. — Это не решение проблемы, а латание дыр.

— Зато выиграем время на отладку технологии, — возразила она.

Я посмотрел на разобранный двигатель. Каждая деталь требовала доводки, каждый узел нуждался в улучшении.

— Так, решение принимаем следующее, — я выпрямился. — Звонарев, с завтрашнего дня организуйте обучение сборщиков. Руднев, подготовьте новые требования к механической обработке. И свяжитесь с металлургами, нужно срочно решать вопрос с материалами.

— А испытания? — спросила Варвара.

— А вы, Варвара Никитична, готовьте следующий мотор. Будем учиться на ошибках. И завтра я загляну в литейный. Посмотрим, что там.

Когда все разошлись, я еще раз просмотрел записи. Проблем выявилось много, но теперь мы хотя бы точно знали, с чем имеем дело. А значит, можно надеяться найти их решение.

На следующий день я отправился в литейный цех.

Новый цех сверкал синей фордовской краской. Под стеклянной крышей, спроектированной Звонаревым, было светло даже в пасмурный день. Автоматические линии подачи шихты, установленные по последнему слову американской техники, работали размеренно и четко.

— И все равно что-то не так, — Руднев придирчиво разглядывал свежую отливку блока цилиндров. — Оборудование отличное, а качество пляшет от плавки к плавке.

Начальник литейного цеха Каргин, молодой инженер из Промакадемии, раскладывал на столе графики температурных режимов:

— Вот смотрите, Леонид Иванович. Первая партия шла идеально. А потом… Вроде точно по фордовской инструкции делаем, а результат все хуже.

— Может, с химическим составом проблемы? — предположила Варвара, изучая излом бракованной отливки.

— Все по спецификации «Форд Мотор Компани», — Каргин протянул мне лабораторный анализ. — Но вот структура металла… Американцы используют другую руду, у них состав исходных материалов стабильнее.

Я взглянул на шлиф под микроскопом. Действительно, вместо мелкого равномерного зерна — крупные кристаллы, неравномерные включения.

— А что с температурным режимом? — спросил я, уже догадываясь, в чем дело.

— Держим точно по технологической карте, — Каргин включил новый регистрирующий прибор, тоже фордовский. — Видите? График ровный, отклонений нет.

— Постойте-ка, — Варвара вдруг наклонилась к прибору. — А время выдержки? Вот здесь, перед разливкой?

— Стандартное, тридцать минут, как в детройтской спецификации, — ответил Каргин.

— В детройтской… — протянул Руднев. — А наш металл по составу другой. И температура плавления у него выше.

Я начал улыбаться:

— То есть, мы слепо копируем американский режим, не учитывая наши условия?

— Именно! — Варвара оживилась. — Дайте мне три плавки на эксперимент. Попробуем разные режимы выдержки и скорость охлаждения изменим.

— Рискованно, — покачал головой Каргин. — График поставок горит, а фордовские инспекторы…

— А фордовские инспекторы пусть смотрят на результат, — перебил я его. — Если качество будет лучше, чем у них, никто слова не скажет.

— Тем более, — добавил Руднев, — что мы уже внесли кое-какие улучшения в их оборудование. Помните историю с системой охлаждения форм?

Каргин кивнул. История действительно вышла интересная, когда монтировали линию, я настоял на изменении системы охлаждения, хотя американцы были категорически против. А через месяц они сами признали, что наш вариант эффективнее.

— Значит решено, — я посмотрел на часы. — Следующую смену полностью отдаем под эксперименты. Варвара, готовьте программу испытаний. Каргин, организуйте контроль. Руднев…

— А я прослежу, чтобы никто не мешал нашим экспериментам, — усмехнулся он. — И заодним проверю те идеи по