Главная роль 3 - Павел Смолин
— Очень удобно, — явно обрадовался Менделеев.
Франция, Германия и прочие адепты метрической системы сейчас являются локомотивом научно-технического прогресса, и переход на их систему мер и весов реально полезен. Дмитрий Иванович продолжил:
— Бурение таких глубоких скважин потребует изготовления способных выдержать нагрузки буров и передаточных механизмов. На такой глубине…
Терпеливо выслушав четыре минуты перечисления сложностей — Менделеев назвал не все, то ли из сочувствия к тёмному мне, то ли просто не знает: XIX век как бы, нынешняя «нефтянка» от будущей отличается так же, как вырезанная из дерева лошадка от напечатанной на 3D-принтере.
— Помимо упомянутых вами, нам надлежит решить и другие проблемы, — поддержал я разговор. — Среди них… — я минут семь перечислял упущенное и уходил вбок от основной темы там, где нужно.
Всё, недоверия и скепсиса не осталось, и Дмитрий Иванович навсегда отнес меня в категорию «прошаренных». Считай — записал в ученые-энциклопедисты.
— В общем — проблемы мне известны, и способы их небыстрого, но неизбежного преодоления изложены здесь, под условным названием «металлургия», — положил руку на последнюю стопку. — По-хорошему это все надлежит передать Академии наук, но она — структура государственная, а значит бюрократизированная и медленная. Кроме того — оттуда часть наработок может «утечь» к нашим соседям с Запада, а это неправильно — наработки им надлежит покупать по честной цене, пополняя Имперскую казну и позволяя нам тратить эти доходы на дальнейшие изыскания. Я прошу вас, Дмитрий Иванович, ознакомиться с этими бумагами подробнее и отыскать ученых, способных доработать мои записи и облечь их в материю, так сказать, параллельно государственным структурам. Деньги на изыскания я дам, помещения — тоже. К сожалению, им придется подписать новоизобретенный документ «подписка о неразглашении».
— Наслышан, — кивнул Менделеев. — Я, пожалуй, тоже такую подпишу, чтобы не роптали.
Просто подарок! Я бы отдарился землицей в теплых краях — под дачу — но у Дмитрия Ивановича есть особнячок в Крыму, он вообще-то в чине тайного советника, сиречь — богатый и уважаемый даже без учета научных разработок человек. Впрочем, чина без них он бы не получил.
— Спасибо за понимание, — улыбнулся я. — В таком случае буду ждать от вас вестей. Ученые с вашими рекомендательными письмами будут приняты мною при первой же возможности, но все эти бумаги, — провел рукой по папкам. — Целиком надлежит видеть только вам. Остальным стоит показывать и отдавать в работу лишь то, что потребно для их сферы деятельности.
— Будет исполнено, Ваше Высочество, — без малейшей иронии козырнул Менделеев.
Уважает!
Глава 9
— По-хорошему эти бесценные бумаги и причастных к ним должен защищать Конвой, — легкомысленно закинув ноги на валик кресла, заявил я. — Но я в столице третий день, о содержимом бумаг знаем только я и Остап, а значит, наделив Дмитрия Ивановича охраной, мы только вызовем подозрения. В дальнейшем, когда пойдут первые результаты, охраною озаботиться будет нужно обязательно.
— Удивительная реакция, — вздохнула думающая совсем о другом Дагмара и грустно посмотрела на меня. — Я почти ничего не поняла из вашего разговора, но я никогда не видела Дмитрия Ивановича таким воодушевленным. Он — умнейший человек нашего века, и ты говорил с ним на равных!
— Просто ограничился тем, что знаю, — покачал я головой. — Начни Дмитрий Иванович обсуждать со мной свои любимые газы, я бы тут же его разочаровал. И почему вы так грустны, мама? Разве вам невместно ощущать гордость за успехи сына?
— Я очень горжусь тобою, Георгий, — снова вздохнула она. — Но никто и никогда не учил тебя таким вещам.
— Очень зря, — уселся я нормально, потому что до прибытия следующего посетителя осталось полминуты. — Сыну, которого мне однажды подарит Марго, я собираюсь дать несколько более естественнонаучное образование.
Мария Федоровна поморщилась, покосилась на часы и восстановила душевный покой — следующего гостя она любит, как и положено большой поклоннице русской культуры в целом и театра в частности.
— Петр Ильич Чайковский! — огласил Федр имя гостя.
Приёмом почти целиком рулила Дагмара — чуть ли не пылинки сдувала со старенького композитора, лично угостив чаем и засыпав ворохом комплиментом и вопросов о дальнейших творческих планах. Я был не против, и в паузах между приступами Высочайшего расположения успел попросить живого классика подумать над оперой по мотивам русской народной сказки «Гуси-лебеди» — сборник сказок Афанасьева к нашим прогрессивным временам издавался уже не раз многотомными тиражами, и «Гуси-лебеди» там есть.
В дополнительных стимулах Чайковский не нуждается — фигура мирового масштаба с соответствующими доходами — а потому согласен поработать за почет, устную благодарность монарха и ради творческого наследия. О неизбежном получении Романовской премии с титулом пока умолчим. Оперу я пущу в планируемый ТЮЗ — идея открыть его нравится как маме, так и Петру Ильичу — нужно набирать для него эксклюзивный и не очень репертуар, а еще мне приятно косвенно поучаствовать в пополнении копилки отечественной культуры.
Когда композитор ушел, я преподал маме урок дипломатии:
— Содомитов в мире много, и, как ни странно, это не зависит почти не от чего — если считать процентами, их на планете во все времена было примерно одинаковое количество.
— Георгий! — фыркнула Дагмара, но смешинка в глазах дала мне право продолжить.
— Это ежели исключить из статистики страдающих безделием и странными идеями любителей придаться содомии при наличии семьи, статуса и общей предрасположенности к прекрасному полу. Пример — античные аристократы, которые настолько погрязли в прелюбодеянии, что им стало все равно. Простой народ в массе своей содомитов не любит, и оттого запущенный мною тезис о греховных связях Маркса и Энгельса немного оттолкнет людей от социалистов. Однако бывают содомиты полезные и без всякого сомнения гениальные. Они нужны Империи, и в ближайшие дни, когда журналисты кропотливо отобразят в статьях каждого моего гостя в первый приемный день, бедолаги типа Петра Ильича вздохнут с облегчением — у меня ведь репутация очень набожного человека,
