Пуля времени - Николай Свечин

– Так с ходу не скажу, это требует времени. Надо поговорить, присмотреться. Потолкаться, увидеть людей в деле. Сыскная полиция в Москве сильная, Кошко ее вымуштровал дай бог. Их главное оружие – секретная агентура.

– И как определить такого лазутчика?

Атаман сидел кислый. Было видно, что вопрос с доносчиками его беспокоит. Георгий уточнил:

– А что, возникли подозрения?

– Сорвалось одно хорошее дельце. Все было подготовлено как полагается, а там ждала засада. Двоих ребятишек сцапали. Пришлось менять дислокацию, покупать новые паспорта, лечь на дно на два месяца. Деньги подходят к концу, и ты правильно сделал, что не взял себе всю сумму из украденного у нас. Сейчас требуется хороший и удачливый грант. А я в неуверенности… Вдруг освед[24] возле меня?

– Главное отличие такого человека – то, что сам он уклоняется от совершения преступных действий. Трется где-то сбоку, на подхвате, а лично на дело не идет. Под любым предлогом.

– Поясни, – насел на подчиненного атаман.

– Поясняю. Им запрещены активные действия.

– Отчего?

– Оттого, Матвей Иванович, что, когда он вас сдаст и будет суд, ему выпишут смягчение участи. Таково условие сделки. Не грабь, не убивай, и следователь тебя отмоет. Получишь маленький срок, сунем в теплое местечко, станешь стучать смотрителю тюрьмы за мзду. Но если грабил-убивал, получишь наравне со всеми.

– Откуда ты это знаешь?

– Двуреченский, когда меня вербовал, подробно описал правила.

Скурихин встал и начал ходить по комнате. Георгий спросил:

– Кто-то из ваших подходит под такую примету?

– Есть человек, как раз так себя и ведет. Советы, рассуждения… Высмотреть зорик, вынюхать, барыгу подготовить… А как на акцию идти, у него спину ломит и ноги не ходят!

Ратман не без труда вспомнил, что зорик на уголовном жаргоне того времени означал объект нападения.

– Спина, случается, и у меня побаливает, – примирительно заметил он. – Этого для подозрений мало. А вы пошлите его на дело неожиданно, так сказать, импровизацией. Интересно будет увидеть, как он себя поведет.

– Мысль, – согласился атаман. – Видишь, ты уже делаешься полезным. Но из банды не отлучаться! Это условие жесткое.

– Я понял. Записку Рите могу передать?

– Позже обсудим. Пока вот что. Если хочешь быть при мне начальником штаба, получи первое задание. Как я сказал выше, нужен хороший такой налет. С добычей. А то ребята киснут, дисциплина шатается.

– Банк? – предположил Георгий.

– Там охрана, и не знаешь, когда есть деньги, а когда нет. Я выбрал казначейство Московско-Казанской железной дороги. Каждую субботу они отвозят недельную выручку в губернское казначейство. Если налететь в пятницу, можно взять много.

– Казначейство? Надо ехать, смотреть на месте. Сторожа, подходы, замки и все такое прочее.

– Завтра и поедем. Вдвоем, – кивнул Скурихин. – Я оберну купон, а ты разменяешь банковский билет. Смотрим в оба, второй раз соваться туда опасно, могут заподозрить.

– Только давайте без крови, – предложил будущий начальник штаба. – Пугать можно и нужно, а вот убивать незачем.

Атаман глянул на него подозрительно:

– Ты говоришь как капорник. Сам только что расписал такое поведение.

Ратман усмехнулся:

– Ну вот, сразу капорник. Нет. Просто без крови меньше дадут, если вдруг попадемся. А еще важнее то, что сыщики будут искать нас не так рьяно, если мы просто отнимем деньги, но не жизни. За убийство с них строже спрашивают.

– Но…

– И еще есть отличие, – не дал договорить начальнику подчиненный. – На дело я с вами пойду. Спина не заболит.

– Хм. Без крови? А если не выйдет? Если кассир откажется ключи отдать?

– Я сам его попрошу. Думаю, буду убедителен. Если вдруг придется стрелять или резать, рука не дрогнет. Но – скажу это здесь и сейчас – убивать все равно не стану, только раню. И вам не советую.

Атаман хмыкнул, что можно было понять как угодно, и Гимназист продолжил:

– А еще боже вас упаси трогать полицейских!

– Они что, какие-то особенные? Небесные ангелы в белых одеждах?

– Они полицейские.

– Тьфу! Такая же дрянь, как и все другие. При Столыпине за стрельбу по ним вешали, это я могу понять. А сейчас уже не казнят.

Начальник штаба рассудительно пояснил:

– По закону – не казнят. Но там ребята теплые, за своих готовы мстить. Вы до каторги, в случае чего, не доедете.

– И что со мной случится?

– Застрелят при попытке к бегству. Даже если вы никуда и не попробуете бежать.

Скурихин обдумал услышанное, кивнул и завершил разговор:

– Пора спать. Завтра едешь со мной смотреть казначейство.

Двухэтажное здание казначейства Московско-Казанской дороги размещалось на Каланчевской улице напротив грузовой станции. Шумно, людно, колонны ломовиков раздвигают батальоны пассажиров и роты железнодорожных служащих. Снуют страховые агенты, доверенные и артельщики, грузчики и весовщики, жандармы и крючники. Содом и гоморра…

Атаман с новым начальником штаба (точнее, с кандидатом на эту важную должность) подъехали на Каланчевскую в разных экипажах. Перед этим Скурихина долго гримировал специально приглашенный человек. Заклеил приметный шрам, наложил сверху слой краски, а потом еще приделал седую бороду. Предложил новенькому тоже изменить внешность, но тот отказался. Как потом выяснилось, зря.

Георгий вошел первым и осмотрелся. Один сторож стоит на панели и открывает дверь, еще один прохаживается по кассовому залу. Вид у обоих скучающий – налета явно не ждут. Тот, что на улице, без оружия, а у второго оттопыривается правый карман пиджака.

В окошках маячат четыре кассира, к каждому очередь в три-четыре человека. Все двигается чинно, благопристойно, как и полагается в солидном финансовом учреждении.

Ратман обратил внимание на боковую дверь, ведущую из общего зала вглубь помещения. Деньги из многочисленных касс дороги явно заносят туда, а не сдают в окошко кассиру. Значит, внутри отдельный блок с сейфовой комнатой и своей охраной. Налетчикам надо именно в него, но как провести рекогносцировку? Сторож не пустит, да еще запомнит чужака, который полез в запретную зону.

Попаданец разменял в окне сотенный билет, но уходить не спешил. Он начал разглядывать расписание поездов и делать из него выписки. Нарочно тянул время – вдруг заветная дверь приоткроется? Ему повезло: явился бравый артельщик в сопровождении железнодорожного жандарма, в руках он нес кожаную вализу. Стукнул требовательно кулаком, дверь приоткрылась, высунулся крепкий малый в тужурке с контр-погонами. Осмотрел внимательно и артельщика, и жандарма и лишь после этого впустил их внутрь. Понятно…

За спиной Ратмана раздался шепот:

– Пошли на улицу.

Это был атаман, обернувший свой купон. Они двинули к выходу, как вдруг шедший первым Георгий резко развернулся, запихнул опешившего полковника в ближайшую дверь с надписью «Старший кассир» и ворвался туда сам.

Навстречу им поднялся лысый очкарик в сюртуке и синих нарукавниках:

– Вы ко мне, господа? У вас претензия?

Жора-Гимназист приподнял картуз и сказал одновременно и вежливо, и развязно:

– Добрый день! Я корреспондент «Нового времени», а это начальник отдела новостей. Мы хотим взять интервью у руководства железной дороги насчет ожидаемого падения объема перевозок в текущем году.

– Взять что?

– Ну, поговорить