Младший научный сотрудник 5 - Сергей Тамбовский

— Ничего такого сверх-особенного, — быстро отвечал я, — простой перенос зарубежного опыта на отечественную почву. Слышали, наверно, про такого артиста Робина Уильямса?

— Видела одно кино с ним, комедия какая-то… смешная, этого не отнять.

— Так вот, актерская профессия у него совсем не на первом месте, а деньги он зарабатывает выступлениями в клубах и кафе перед зрителями, активно вовлекая их в диалог. Называется это дело стенд-апом… в переводе «вставать», но это общепринятое значение. А так-то на американском сленге стенд-ап означает «надежный или проверенный человек». То есть, тот, кто выступает с такими вещами — проверенный комик, который не будет болтать лишнего…

— А еще кто занимается такими вещами в Америке? — задала Миронова новый вопрос.

— Да много кто… — я лихорадочно начал вспоминать пионеров жанра, — Билл Косби, Вуди Аллен, Вупи Голдберг.

— Голдберг тоже видела в одном фильме, — сказала Мария, смотря куда-то в оконный проем. — А почему ты решил, что у нас приживется этот заокеанский опыт? В Америке много чего такого, что наши люди в принципе никогда не поймут.

Да блин же компот, готово было сорваться у меня с губ, потому что в 21 веке Россия уже прошла этот путь успешно, причем в короткие сроки. Но я задавил в себе этот аргумент и ответил просто:

— Дорогу осилит идущий, как сказал тот же Костик из «Покровских ворот». Не ошибается тот, кто ничего не делает. Давайте попробуем, тем более, что добро от власть имущих на этот эксперимент имеется.

В это время где-то наверху хлопнула дверь и по скрипучей лестнице вниз начал кто-то спускаться — это был отец Миронова, кто же еще.

— Саша, — тут же заявила ему Мария, — посиди и послушай, что нам тут молодежь предлагает.

У меня немедленно щелкнуло в голове воспоминание, что Менакер же должен был умереть то ли в предыдущем году, то ли в начале текущего — а тут вот он, живой и здоровый. Ну порадуюсь за него.

— Я все слышал наверху, — сказал он на полдороге, — вы тут очень громко говорите. Уильямса и Голдберг я тоже видел в кино, но про их выступления в клубах первый раз слышу.

Он уселся в глубокое и мягкое даже на вид кресло и продолжил.

— Но мысль интересная… ты продолжай, Петя.

— Да я, собственно, почти все уже и сказал, — отозвался я, — такие выступления, как у Уильямса, можно назвать интерактивным представлением…

— Как-как? — подал голос Ширвиндт, молчавший до этого.

— От английского слова interaction, взаимодействие, значит, — пояснил я, — если коротко, то это такой принцип организации сложной системы, при которой цель достигается информационным обменом между элементами этой системы.

— Что-то очень сложное ты завернул, — сказал Менакер, — попроще нельзя?

— Можно и попроще, — покладисто согласился я, — вот вызвал вас, к примеру, начальник… директор Мосэстрады, например…

— Москонцерт это сейчас называется, — поправила меня Миронова.

— Хорошо, директор Москонцерта вызвал вас на ковер и полчаса говорит, не давая вставить ни слова. Это можно назвать жестким или авторитарным способом взаимодействия, еще один вариант — оффлайн. А если беседа идет в формате живого диалога с выслушиванием противоположных точек зрения, это уже интерактив или онлайн.

— Ясно… — задумался Менакер, — давай от теории к практике переходить. Что ты там придумал конкретно для этого концерта?

Я вытащил из папочки тетрадь в клеточку, раскрыл ее, откашлялся и начал:

— Вот тут у меня расписан краткий сценарий выступлений и несколько штук реприз для Андрея и Александра. Мне зачитать или как?

— Зачитывай, — милостиво разрешил Менакер, супруга же все больше помалкивала, из чего я сделал вывод, что слухи о его подкаблучности сильно преувеличены.

Я и зачитал… сначала текст миниатюр, начиная от «Тщательнее надо» и прямо до «Трудностей киношников», а потом кратенькое расписание выступлений. Ответом мне было гробовое молчание, в результате которого я приготовился к худшему. Но вместо него последовало:

— А что, мне нравится… — подал голос со своего кресла Менакер, — живенько так и с элементами юмора. Вот только что такое «Интеграл», не очень понял.

— Интеграл, — начал я пояснения, — вокально-инструментальный ансамбль, основан 15 лет назад в Усть-Каменогорске… это Казахстан… изначально играл джаз, но далее переквалифицировался на рок и кантри. Написал музыку к фильму «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». На недавнем фестивале в Тбилиси занял почетное третье место. Руководитель Барри Алибасов, солист Юрий Лоза.

— А первое место кто в Тбилиси занял? — тут же вылетело из Андрея.

— Машина времени, — ответил я, — но у нее сейчас немного скандальная репутация, так что лучше бы с ней не связываться.

— С Костей Райкиным могут возникнуть проблемы, — выдал свою часть беседы Ширвиндт, — он очень зазвездился в последнее время.

— Но поговорить-то можно, — осторожно заметил я, — за спрос денег не берут. А если откажется, будем думать, кем заменить.

— А знаешь, Саша, — неожиданно выдала свою ремарку Мария, — я бы с удовольствием поучаствовала в таком концерте. С тобой на пару, конечно… давно у нас не было живого общения с залом.

— Я не против, — тут же согласился Менакер, — вот только тексты у нас с тобой все старые и публике хорошо известные.

— Могу помочь, — против моей воли вылетело вдруг из меня, — вот прямо не сходя с этого места можно набросать примерный план, а завтра был бы готов законченный текст.

— А попробуй, — вдруг развеселилась она, — посмотрим, как это у тебя получится.

У меня в голове всплыла сценка из Камеди-клаба, с Демисом и Мариной Кравец, где они сидят в ресторане на юге, и Демис спаивает Марину.

— Представьте себе, коллеги, — так я обратился ко всем ним, возражений против коллег не услышал и продолжил, — бархатный сезон, Черноморское побережье, ресторанчик в прибрежной полосе Анапы, за столом сидит пара не очень молодых случайных знакомых по совместному отдыху.

Ну и далее кратенько пересказал содержание сценки, благо пересматривал я ее в ю-тубе не один раз. Импортозамещение только пришлось