Клаус Нойман - Правда об "Орловским инциденте"
– Экий ты проказник, Соловей, – констатировал вошедший последним Степаныч. – А так и не скажешь.
– И не надо, – сказал Ярик, сдёргивая с кровати покрывало, и бросая его на пол. Обернулся к Мише, – Помоги-ка!
– Ты же помнишь, мы за доспехами, – на всякий случай уточнил Миша.
– Ага. – Ярик схватился за угол матраца. – Давай поднимем.
Подняв матрац, и облокотив его на стену, Миша увидел в открывшемся пространстве то, что привело бы в неописуемый восторг любого военачальника лет, эдак, семьсот назад. Блестящие латы, кольчуги, кирасы, шлемы, щиты, мечи и булавы были разложены так, чтобы пространство под матрацем было использовано максимально эффективно.
– А?! Лучшие доспехи в радиусе двухсот километров! Подходи по одному! – в стиле ярмарочных зазывал воскликнул Ярик. Оглядел подошедшего первым Витька. – На тебя, носорог, ничего нет. Разве только шлем и щит. И поножи, если на руки нацепишь. Слишком уж ты здоровый.
– Сам ты тощий эльф и недорослик. – обиженно пробурчал Витёк, уже примеряя к руке небольшой круглый щит.
***Воинская часть № 03013 занимала площадь в несколько кварталов неподалёку от Южной высотки. На её территории располагались казармы, ангары с техникой, дом офицеров, плац, стадион, даже небольшое подсобное хозяйство. Торчавшие из- за забора части антенны всех форм и размеров наводили горожан на мысль о радиосвязи, прослушке, радарах ПВО, и прочих секретных военных вещах. Всё, как и планировалось. В ангаре №6 хранился запас противогазов, костюмов радиационной и химической защиты, фильтров воды и воздуха, и других вещей, до которых обычно никому не бывает дела. Для повседневной службы они не нужны, а своровать и продать их некому. Поэтому, “шестой” у рядового состава не вызывал интереса.
Между тем, в ангар № 6 с завидной регулярностью заезжали командные УАЗы и подвозились разные грузы. Эта активность была чрезмерной для места, где хранятся противогазы, но всем было наплевать. У рядового и младшего офицерского состава своих забот было предостаточно, а старшие офицеры были хорошо проинструктированы. В шестом ангаре, в самом конце, закрытый стеллажами с фильтрами, находился лифт. Лифтовая шахта спускалась на сто сорок метров под землю, достигая нижней точки обширного подземного комплекса сооружений.
В зале совещаний на предпоследнем, четвертом уровне комплекса, шесть старших офицеров, представлявших войска биохимзащиты, медицинские войска, и внутренние войска, а также человек в штатском из госбеза, обсуждали сложившуюся ситуацию.
Только идиот мог подумать, что исчезновение полковника Толмачева не связано с объявлением карантина и “оранжевого уровня” опасности медиками, разворачиванием полевого госпиталя ГО, и вызовом всех сотрудников милиции из-за внезапно зашкалившего уровня насилия в городе.
Также, слишком оптимистичным было бы полагать, что имеющимися средствами возможно остановить эпидемию.
Перепроверка данных исследований Толмачева, показала, что не существует способов лечить заражение. И не существует других эффективных методов остановить распространение эпидемии, кроме уничтожения всех носителей вируса.
Скорость распространения пугала. Группа полковника Толмачева, похоже, разработал самое эффективное биологическое оружие на планете. Сам Толмачев после этого умудрился исчезнуть.
Задача найти полковника была второстепенной по сравнению с задачей локализации и ликвидации очага эпидемии. А ликвидировать очаг, похоже, можно было лишь одним способом. Шестеро офицеров, будучи прагматиками, согласились с предложением госбезовца действовать по плану “Б”, несмотря на то, что этот способ здорово напоминал эффектное самоубийство.
Человек в штатском поднялся на третий уровень, в защищенную комнату для связи, и вызвал Москву. В комиссариате уже ждали его звонка, и сразу перевели на руководство. Главный, выслушав человека в штатском, согласился с предложением действовать по плану “Б”, и приказал человеку в штатском ни в коем случае не покидать комплекс до дальнейшего распоряжения.
***Владик вышел из автобуса, и огляделся. На минус первом уровне Сталепрокатной высотки было неожиданно пустынно для вечера субботы. Вызванный лифт тоже был пуст. Но, пока Владик поднимался на Маринкин двадцать шестой, он успел обзавестись несколькими попутчиками. К счастью, они не проявляли излишнего любопытства, хотя и проводили удивленными взглядами, когда Владик выходил из лифта. На двадцать шестом всё было как всегда. Владик быстрым шагом пролетел по проспект-коридору, стараясь не привлекать внимания немногочисленных прохожих. В одном из боковых ответвлений ему послышались крики, но останавливаться он не стал. Нельзя было терять время.
У двери Маринкиной квартиры он несколько раз глубоко вздохнул, поправил плащ, с грехом пополам прикрывающий гатлинг, и нажал на кнопку звонка. За дверью послышались шаги, глазок потемнел, Владик приветственно замахал пятернёй.
Дверь открылась.
– Привет, Владик! – сказала Тамара Георгиевна, мама Марины, явно желавшая ощутить себя тёщей. Обернулась и крикнула вглубь квартиры: – Марина! К тебе Владик пришёл!
Вот засада! Про Маринкиных родителей Владик как-то не подумал. Но деваться некуда, придется брать их с собой, и надеяться, что они не будут уж очень активно есть его мозг. С Тамарой Георгиевной и Владимиром Максимовичем он был знаком уже пару лет, но всё их общение ограничивалось обычно приветствиями, и редкими, пару раз в год, семейными торжествами, на которые приглашали и Владика.
– Пойдем, Владик! Ты как раз к чаю. Ой… Что это у тебя?
– Тамара Георгиевна заметила ТГ.
– Это пулемет. Не пугайтесь, Тамара Георгиевна, он не опасен. – Владику были ни к чему охи и ахи, проще было соврать.
– Я приехал, чтобы забрать вас на дачу.
Владик прошел на кухню, присел на заскрипевший под его ста десятью угловой диванчик, и аккуратно прислонил к стенке рядом ТГ. Тамара Георгиевна поставила перед ним чашку с чаем.
– Но зачем? Тем более, сейчас уже вечер.
– Надо. В городе эпидемия. Болезнь опасная. Я сам видел несколько умерших. Это не шутка. Надо уезжать, пока есть возможность. У меня на даче вполне можно пересидеть, пока здесь порядок не наведут.
– Да ладно тебе, можно пересидеть!!! – громогласно усомнился вошедший на кухню Владимир Максимович. – Там только шашлык можно жарить. Ни тебе огорода, ни теплиц.
– Вот как раз займётесь, если будет желание. Инструменты у меня там где-то есть. – оптимистично обрисовал ему перспективы Владик. – Это лучше, чем торчать тут. В общем, собирайтесь, берите по минимуму всего. Времени нет вообще.
– Да сейчас, – Максимыч, похоже, перспективе не обрадовался. – Какая такая эпидемия? По телевизору бы сказали.
– По телевизору даже не сказали, что Ручейкова убили, привел Владик в пример старую историю.
Ручейков был последним председателем временной военной администрации Российской Федерации, как официально именовала себя хунта. Чтобы перестать выглядеть в глазах мировой общественности типичной военной диктатурой, он организовал полностью постановочные выборы, в результате которых президентом стал довольно молодой, симпатичный западу доктор социологии Морозов, полностью подконтрольный военным. Все были довольны до тех пор, пока самолет с Ручейковым по неизвестным причинам не разбился под Санкт-Петербургом.
Катастрофа стала поводом для всех. Для Морозова найти себе новых кукловодов, на этот раз, видимо, из САСШ. Для военных – попытаться взять бразды правления в свои руки. А для Сопротивления – свергнуть, наконец, диктатуру военных.
О смерти Ручейкова объявили лишь через неделю, когда уже вовсю шли бои. Еще через неделю Морозов под давлением своих новых друзей, страшась гражданской войны, согласился на проведение внеочередных выборов. На выборах победили социалисты.
Историю с Ручейковым помнили все, поэтому центральным каналам не доверяли.
– И вот с этой штукой, – продолжил Владик, кивая на гатлинг, – я бы не таскался, если б всё было как обычно.
Максимычу крыть было нечем. Владиков ТГ, стоявший у стены, более чем убедительно доказывал серьезность ситуации.
– Ну ладно… Надо же кому-то у тебя там порядок навести. – обосновал Максимыч свое согласие. – Тома, собирай вещи, только немного, едем на дачу.
Витёк облегченно вздохнул. Прав был тот американец, который заявил, что добрым словом и гатлингом можно добиться гораздо большего, нежели одним добрым словом. Был бы без оружия, терли бы до полуночи, и то Максимыч мог бы и не согласиться. Ему ж надо показать, что он главный. Он и сейчас-то, понимаешь, едет огород обустраивать, благодетель, ёлы-палы.
Зашедшая на кухню Маринка выглядела немного растерянной. Впрочем, ничего удивительного, Владик же не предупредил, что заявится в гости.
