Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Иван Кузмичев
– Началось. Если удастся выбить янычар с первой атаки, то можно не сильно опасаться остального войска, разве что степняков и сипахов, но они хороши против коммуникаций, а не при атаке в лоб, – задумчиво ответил старый фельдмаршал Шереметев.
– После ночной диверсии Балтаджи обязан вступить в бой на наших условиях. А учитывая, что половина артиллерии осталась в лагере, разумно предположить, что гренадеры Петрова совершили очень удачный рейд.
– Вполне вероятно, но турок все равно раза в четыре больше, чем нас. Пускай они и голытьба, но голытьба многочисленная.
– Они не смогут развернуться для атаки кавалерией, фельдмаршал. Дунай справа, лес слева, протяженность поля боя – полтора десятка верст, да и то все они на трех холмах держатся. Места для маневра у них нет, – покачав головой, отвечаю ему.
– Если редуты не остановят их первую линию, то артиллерия может не достать их, – засомневался фельдмаршал.
– Время покажет, князь. Но и первая линия не будет отбиваться одна, резервов хватает, а мужество войск проверено не одним десятком сражений. Роты закреплены, батальоны того и гляди сойдутся в боевые колонны, генералы на местах, неудачи быть не должно! – уверенно заканчиваю маленькую речь.
– Будем надеяться.
Впервые за долгое время Шереметев улыбнулся, пригладив седые волосы, торчавшие из-под парика. Я подобные глупые западные веяния моды не приветствовал, многие новшества отца вовсе отменил как пагубные для дел. Ни к чему солдатам рюшечки и прочая клоунская атрибутика, все должно быть практично, надежно и максимально просто. Иначе какой это солдат? Скорее шут гороховый, у которого на чистку мундира и башмаков уходит времени больше, чем на обучение строевым приемам и штыковому бою, вместе взятым.
Солнце постепенно поднимается все выше и выше, ослепляя лучами. Земля, словно предчувствуя будущее сражение, не желает просыпаться, отяжелевшая от ночной росы трава осталась лежать, не в силах приподняться…
Четыре пехотные линии выстроились друг за другом на расстоянии трех сотен саженей. Так получилось, что пехотные полки молдаван и валашских стрелков расположили в первой и третьей линии. Почти десять тысяч дополнительных штыков позволили прикрыть брешь в обороне. Но оставлять братьев-славян одних против турок – верх глупости и недальновидности. Если валашцы или молдаване будут видеть надежный русский тыл, защищенный фланг, они сами бросятся в битву.
Русские зеленые мундиры на протяжении линии фронта пестрят серыми бликами стальных кирас и шлемов витязей. Стрелковые команды распределили неравномерно: ближе к центру кучность не в пример выше, чем на краях. Приказ у всех стрелков-витязей один – убивать офицеров турецкой армии при любой возможности. Именно поэтому витязи занимают позиции возле проемов в строю, там, где стоят трехфунтовые полковые пушки старого образца, заряженные бомбами или ядрами. Время картузов с картечью пока не пришло.
Тактика стрелков, успешно применяемая против турецких отрядов, нуждается в развитии. Первые сырые наставления давно напечатаны как дополнение к уставу, осталось их реализовать, отшлифовать и использовать в качестве пособия при обучении. Что такое стрелковые команды в боевой обстановке, Европа не знает, да и вряд ли узнает. Витязи станут родоначальниками нового вида войск – егерей. Первыми и единственными. И надеюсь, они будут оставаться такими как можно дольше.
– «Русским витязям – в атаку!» – задорно заиграли горнисты незатейливую мелодию из переливов длинных и коротких звуков.
Зелено-серые витязи неспешно просочились сквозь строй и, сопровождаемые барабанной дробью, пошли навстречу противнику, преодолевшему треть пути. Где-то в середине нестройной толпы турок зашевелилась масса людей. До командного пункта – небольшой вышки, выведенной на высоту выше трех холмов, – доносятся заунывные голоса мулл войска великого визиря.
– Бригадир Ильдешев, готовьте полк к атаке.
– Есть! – четко, без лишних слов, отозвался широколицый молдаванин, ведущий в бой 1-й княжеский полк князя Кантемира.
В него, насколько мне известно, вошла вся малочисленная гвардия Кантемира, а также ветераны столкновений с турками во время последнего «тихого восстания».
– Ваше величество, разумно ли посылать на убой два полка? – тихо спросил фельдмаршал, сидящий рядом со мной.
Остальные генералы оказались заняты командованием дивизиями на фронте атаки или заняты в резерве.
Светлейший князь возглавляет конную дивизию резерва, стоящую между третьей и четвертой пехотной линией. Почти семь тысяч драгун и донских казаков с нетерпением ждут своей минуты славы. Ждут мгновения, когда смогут ощутить сердцем упоение схваткой, запах пролитой крови ненавистного врага, отомстить за гибель близких, доказать самим себе, что не трусы… Да мало ли какие причины бывают у человека? Генералы Рене и Чириков командуют драгунскими полками, Вейде держит левое крыло, генерал-поручик Боур следит за правым крылом. В резерве в четвертой линии стоит генерал-лейтенант Ренцель.
Рядом со мной остался опытный командир, попрекаемый батюшкой за неспешность в походах, вялые штурмы и не молниеносные броски на врага. Только почему-то мало кто говорит о том, что князь Шереметев, подобно Михаилу Михайловичу Голицыну, бережет солдат, старается облегчить их непростую жизнь. И не его вина в том, что снабжение хромает на обе ноги из-за отвратительных дорог. Подобно не родившемуся еще Барклаю-де-Толли во время замечательного по реализации отступления к Смоленску, фельдмаршал видит на пару ходов вперед, не посвящая в это окружающих.
Разумеется, Петр не мог этого не замечать, но только деятельная натура великого реформатора и полководца требовала иного подхода к боевым действиям – стремительного, амбициозного… великого! Вот и получалось, что старому командующему приходилось частенько выслушивать упреки молодого воспитанника.
– Первый княжеский полк будет стоять на месте. Пусть остальные офицеры Кантемира успокоятся, сегодня решится судьба княжеств, а может, и всех православных народов.
– Хм, трудна задача, государь. Но, возможно, нам удастся выполнить ее, а потом уже и давние мечты русских царей исполнить, благо англичане с французами бьются, в дела наши вмешаться не должны, – покачав головой, сказал Шереметев.
– Вот-вот. Пока есть шанс, надо им пользоваться. Жаль, сил у нас немного. Да, с Кубани армию в Крым перебросить надо. Османов давить лучше с нескольких сторон, чтобы они силы растянули и крымчаков оставили без поддержки.
– Ничего, ваше величество, управимся. Турок сдержим и справимся. Запасов у нас вдосталь, снабжение и фуражиров у великого визиря казачки с витязями знатно побили, значит, наши шансы неплохи, – глядя в подзорную трубу, тихо сказал фельдмаршал.
Я ничего не ответил – слежу за движением турецкой армии. Половина армии османов состоит из легкой кавалерии, оставшаяся пехота в основном объединила разношерстную братию и тридцать тысяч янычар – единственных, представляющих собой грозную силу.
– Как думаешь, фельдмаршал, не пора ли секретные клинья перед позициями разбросать? – глядя на непонятные экзерциции противника, спрашиваю князя Шереметева.
– А куда их бросать,
