Скорость. Назад в СССР 2 - Адам Хлебов
— Я же говорю богатенький Буратино.
— В одной комнате я, в другой живет папа. У меня отец тяжело болен. Болезнь Паркинсона, лекарства стоят бешеных денег. Он без меня не выживет.
Я задумался.
Сдавать его ментам не было никакого резона. Я уже понимал, кто пытается нам подложить свинью.
Зато использовать, как крота в синдикате, да еще и с неплохими математическими способностями можно вполне.
— Вот как мы поступим: Я тебя сдавать ментам пока не буду. Мы может и поживем у тебя. Но ты будешь выполнять мои несложные просьбы скажем.
— Что за просьбы?
— Делать прогнозы, анализировать соревнования, делать небольшие тестовые ставки, иногда будешь сливать полезную информацию. И самое главное собирать все сплетни на треках и ипподромах.
— И все?
— Ну я пока не знаю, но поджигать вагончики и людей, я тебя точно не заставлю.
— Как долго продлиться мое рабство? — комбинатор заметно повеселел
— Ни хрена себе! Ты это называешь рабством? Я могу передумать и вызвать ментов.
— Хорошо, хорошо. Без вопросов живите бесплатно сколько хотите, только с вас еда на всех. По части анализа я в твоем распоряжении. Все равно у меня пока нет денег для серьезных ставок.
— Давай мне номер телефона и свой адрес. Звать-то тебя как, комбинатор. Ручка есть?
Он достал из нагрудного кармана авторучку и протянул ее мне.
— Меня? Михаил, Миша.
— А фамилия есть?
— А? Да. Конечно. Грин.
Я записал его координаты на том же листочке, что и телефон Марго.
Мы подходили к Константину, вахтеру и двум пожарным, стоявшим около потушенной бытовки. Остальная пожарная команда занималась укладкой брандсбойтов и пожарного инвентаря.
— Покажи, где канистра? — обратился я к комбинатору.
Все обернулись на мой голос, а мой новый знакомый с удивлением уставился на меня.
— Этот чтоли? —хмурый Костя развернулся, чтобы обрушить на него свой гнев.
— Стоп. Константин, успокойся. Человек, видел в пролом в заборе, как кто-то облил бензином вагончик, выбросил канистру и убежал. Потом мы вместе пытались догнать гада, но не смогли. Он ушел.
Я почти не соврал.
Комбинатор упокоился и захлопав ресницами показал в сторону ближайших кустов. Было темно и разглядеть канистру в зеленой траве было сложно.
— Ты смотри, точно, — пожарный подошел и вытащил на свет канистру защитного цвета, а я походил поискал источник огня. И не нашел.
— Ты точно оттуда наблюдал? — пожарный кивнул в сторону забора.
Комбинатор заикаясь закивал.
— Да, оттуда.
— Ну-ка опиши как выглядел, тот кто поджигал, — строго потребовал пожарный, который, судя по субординации, был старшим в расчете.
Ипподромный завсегдатай довольно подробно описал того, кто уехал в шестерке на пассажирском сидении.
— Понятно. Надо в милицию сообщить, — ответил пожарный.
— Ну это пусть начальство решает, мое дело маленькое я позвонил, всё доложил, а им там наверху виднее.
— Я все равно в рапорте укажу, что это поджог, а значит милиция должна предпринять соответствующие.
Потом он снова посмотрел на комбинатора. Он заметил его испачканную одежду и кровоточащие ссадины на ладонях.
— Это у тебя, что? Может скорую вызвать, я по рации могу.
— Нет спасибо, не надо. Это я упал, когда бежал за тем типом.
— Может аптечку?
— Нет-нет, все нормально я сейчас руки помою. Где тут у вас туалет?
Я указал в направлении бокса, где был подключен шланг. Я думал, что комбинатор
Тем временем рассмотрев канистру, пожарный открыл ее и осторожно принюхался.
— Похоже бензин. Я-то думал, что в день получки, мужики наквасились, и, как это обычно бывает, по пьяни оставили электропечку включенной. Или уснули с непотушенной сигаретой. Вам, товарищи,очень крупно повезло. Эти бытовки горят, словно спички.
Он рассказал, как служил в пожарной команде на Севере.
В городке нефтяников, где он проходил срочную были очень суровые зимы.
— За зиму бывало несколько по-настоящему холодных дней, когда температура опускалась ниже минус пятидесяти градусов.
Работать становилось невозможно из-за того, что замерзала смазка и отказывала техника.
В такие дни весь рабочий люд оставался в вагончиках. Печки в них нужно было топить постоянно, да и самодельные обогреватели устанавливали, а проводку делали не всегда специалисты.
А так как из развлечений в городке только карты и выпивка, часто такие ванчики сгорали в такие дни. И в большинстве случаев по пьяному делу. Иногда вместе с обитателями.
Бывало так, что от высокой температуры начинали обугливаться, а кое-где даже, гореть соседние вагончики, хотя они находились на расстоянии примерно пяти метров от горящих.
Как-то раз был ветер и сгорел почти целый квартал из двухэтажных бытовок.
— Ну бываете мужики, больше не горите.
Пожарный поочередно пожал руки каждому из нас. Когда очередь дошла до Андропова, то он задержался и пару секунд н выпускал его руку.
Видимо постарался получше запомнить того, от которого порядочно фонило коньячным перегаром. Андропов все это прекрасно прочувствовал и теперь имел жалкий вид.
— Спасибо. И вам спокойной смены, — пожелал я пожарному расчету, пожимая руку.
— Ну нет. Так не пойдет, ну-ка бери свои слова обратно!
— В каком смысле? Почему?
— Как только кто-то нам желает спокойной смены, то тут же все происходит наоборот.
— Я не знал, тогда беру слова обратно. Что вам пожелать?
— Пожелай просто здоровья.
— Здоровья вам, мужики!
— Покажешь нам дорогу на выезд? — старший почему-то обратился ко мне. Он уже сидел в салоне ЗИЛа, — становись на ступенечку.
— С удовольствием, с детства мечтал прокатиться на пожарной машине, — ответил я и взобрался на подножку держась за зеркало и раму двери.
Машина медленно тронулась. Я ехал снаружи у указывал путь между боксами.
Показались открытые ворота автобазы.
— Миша, тормозни здесь. Я что попросил тебя проехаться с нами. Твой друган нормально так подшофе. По хорошему, я должен был вызвать скорую для освидетельствования. Если бы не ты и тот долговязый, то я так и поступил. Понимаешь?
— Да.
— У него еще спиртное есть?
— Вроде нет.
— Если есть — вылей. И следи за ним чтобы его задницу сегодня не тянуло на приключения. Если он где-нибудь сегодня еще нахреновертит, то сложить два плюс два — элементарно. Алкоголь плюс
