Поломанный мир - Анна Ланг
— Сюзи просила передать, что ждёт тебя завтра на кухне, она тебя накормит до отвала. Линда, я не могу к тебе прийти, меня ждёт дома отец.
Я взьерошила вихрастую голову Мартина.
— Я все понимаю. Ты лучше его не раздражай, а мы что-нибудь придумаем.
Я не стала говорить Мартину, что его отец забрал у меня воспоминания. Я ощущала внутреннюю пустоту, и чтобы как-то утешиться, собралась посмотреть, что же написал Черный человек.
— Я не был в сети восемь лет, и сейчас, месяц спустя, жалею о том, что вернулся. Соцсети — зло, которое не заменит реального общения.
Я не выдержала и написала ему.
— Пожалуйста, не уходи. Твои посты утешают меня. Мне сейчас очень плохо и одиноко.
— Ты растрогала меня, прекрасная душа. Я не уйду, пусть и ради тебя.
— Я чувствую себя такой одинокой, одна в целом мире. Я боюсь, что у меня вот-вот не станет единственного друга. Я много лет не могу связаться с моими родителями, у меня не осталось даже воспоминаний. Я чертовски одна.
— Ты не одна, прекрасная душа. Закрой глаза и представь, что я тебя обнимаю. Память о твоих родителях никто не отнимет, ни люди, ни время.
Неизвестный пользователь вклинился в нашу беседу и добавил:
— У Черного человека чёрное сердце?
— Я делаю всё, чтобы его очистить. Я слишком много терял.
Я написала:
Честная тьма всегда лучше лицемерного света.
В личку мне пришла роза и короткая фраза.
Меня ещё никто не защищал. Ты не одна.
Я спрятала галофон в тайник, пришла домой, завернулась в любимый потёртый плед, и впервые за много месяцев засыпала с улыбкой.
12.
День шестнадцатый
Утром Сюзи вместо привычной плошки каши выдала сухое печенье и жидкий чай.
— Линда, прости, — зашептала наша кухарка, — я знаю, что тебе пришлось провести целых три дня в карцере. С нами рассорились целых три поселения, староста сказал, не хватит круп и зерна, поэтому велел экономить.
Сюзи о чем-то задумалась, а потом вынула из кармана фартука мятый шоколадный батончик.
— На. И не дразнила бы ты его, что ли, девочка, тебе же не трудно сделать вид, что ты покорилась. И к Мартину какое-то время лучше не приближайся. Я понимаю, мальчонке нужна родная душа, но староста из-за этого совсем свирепеет.
В кухню заглянул Тим, лёгок на помине.
— Наелась? Смотри, какие бока отрастила. Ну ничего, сегодня я тебе придумаю работенку.
Я вышла вслед за старостой, и он повел меня в хлев. Наверное, коровники чистить, к такой работе я привычна.
Тим вынул пистолет.
— Линда, сегодня тебе надо будет убить коров. У нас не хватает корма, а лишать людей последнего зерна мы не можем. Зато мясникам подкинем работы.
Я не стала спрашивать, почему именно я. Не стала говорить, что можно было бы обойтись сеном или придумать что-то ещё. Законы поселения запрещали перечить старостам.
— И не вздумай отказаться, — прошипел староста, — иначе я убью Мартина, ты знаешь, за мной не заржавеет.
Вы когда-нибудь убивали невинных существ, которые смотрят на тебя добрыми глазами, и казалось все понимают? А выражение их ласковых морд так и говорит: Ну давай уже человек, делай быстрее.
…Когда я закончила, меня уже ждали Хэнк и Дункан, наш мясник. Хэнк, глядя на мое залитое слезами лицо, презрительно отрезал:
— Ну и чего ты разнюнилась? Подумаешь, животные, они же твари бездушные! Что с тебя взять, тупой девки. Староста велел идти работать на участок.
Весь день я мотыжила тяпкой землю, а потом руками убирала сорняки, и из моих глаз лились непрошеные дорожки слез. И Мартина я тоже сегодня не видела.
13.
Я вынула из тайника галофон и отправила сообщение Черному человеку. Я чувствовала его симпатию ко мне, в простых строчках, во всегда добрых словах. А сегодня я не выдержала и рассказала всю свою нехитрую жизнь, рассказала, как меня мучит убийство живых существ и как мне не хватает маленького друга.
— Я не виню тебя, прекрасная душа, — пришел ответ. — Совсем недавно я спас лису. Животное хромало, и пряталось за поленницей дров. Лиса не боялась, что я могу причинить ей боль, ей уже было больно. Лесные обитатели почти не приходят к людям, ты знаешь. Я перевязал ей лапу, ухаживал за ней, а потом однажды утром она ушла.
Что бы ты ни сделала, что бы ни происходило в твоей жизни, помни — я с тобой.
* * *С вами галостудия 1, мы находимся в резиденции галактического консула Новы. На благотворительном вечере, организованном для помощи расе птицелюдей, ожидается присутствие знаменитого художника Эриха Вайсагера. Скандально известный предсказатель обещал нарушить обет молчания и поучаствовать в акции в поддержку птицелюдей. Как известно, космический корабль птицелюдей занесло в черную дыру, эти прекрасные существа — диктор томно вздохнула, — оказались отрезаны от своей планеты.
На объемных экранах галозрителей замелькали изображения потрясающе красивых мужчин, статных, сильных, могучих. Существа обладали светящейся голубоватой кожей, а еще крыльями. Птицелюдей окружали самые известные красавицы планеты.
А вот и наш затворник, который, постойте-ка, постойте-ка, собирается сделать заявление.
Вайсагер растянул галоэкран и ухмыльнулся.
На экране замелькали птицелюди, и плачущие девушки, которые, желая утешить попавших в беду ангелоподобных инопланетян, сами оказывались в трудных ситуациях. Экран показывал разорванные платья, синяки на щеках, выписки из опустошенных галактических счетов.
— Вас привлекает все наносное, — глухим голосом заговорил Эрих. — Вы даже не поняли, что птицелюди — захватчики, их шаттл прилетел разведать обстановку, поверили сладким речам и умильным выражениям лиц. Что ж, получайте за свое лицемерие и псевдоблагородство! Знайте же, — на галоэкране замелькали изображения поселений, — на Нове живут люди, чье развитие остановилось после Большой войны. Они тяжело работают, им не хватает еды, воды, хлеба и элементарных ресурсов. Они ненавидят друг друга, бьют, и даже готовы убить, потому что ненависть к близким отвлекает их от нищеты.
