Александр Абердин - Сила ведлов
Ну, а после обеда на скорую руку Митяй отправился вместе с Таней на завод. Его жена к своим электрическим машинам, а он полюбоваться на то, как мастерски работают ведлы-мастера. Увы, но он без своих говорящих камней не годился в подметки даже самым юным подмастерьям этих матёрых асов. Да, в городе мастеров некоторые двенадцатилетние пацаны и те уже имели свои говорящие камни, причём прекрасно умели с ними обращаться, а потому ему было нечего даже ловить рядом с ними. С каким-то совершенно непередаваемым азартом, артистической лёгкостью и поразительным мастерством, даже они умудрялись творить самые настоящие чудеса с металлом, глиной, стеклом, различными минералами, кожей и деревом. Что же будет, когда эти юные Кулибины и Ломоносовы вырастут, усвоят все те знания, что Митяй, который хотя и был Ботаником, всё же тянулся к технике и точным наукам, а потому, уезжая на дальний кордон, прихватил с собой умные книжки, чтобы почитать их долгими, зимними вечерами, когда его дом будет чуть ли не по самую крышу завален снегом. Даже в области педагогики он не мог сравниться со старшими ведлами, которые чуть ли не втрое быстрее передавали полученное от него впятеро, вдесятеро большему числу людей в своих классах по вечерам, куда набивалась толпа народа.
Митяя успокаивало только одно, уже очень скоро он должен достать из-под земли свои говорящие камни и тогда станет ясно, у кого в этом лесу самая большая шишка. Вторая поездка на Каспий привела его к одному совершенно парадоксальному открытию. Оказывается, его изумруды были не простыми. Они, блин, за этот год изрядно подросли и обрели какую-то особую, чуть ли не магическую силу. Когда он ведловал над водами Куры, то сумел обнаружить присутствие пусть и не изумрудов, а бериллов где-то в Турции, информацию о них ему принёс с водой Аракс, и те тоже были чьими-то очень мощными говорящими камнями, Михаил, который их тоже почувствовал, даже собирался немедленно послать туда своих самых лучших геологов, чтобы те их привезли оттуда. Так вот, его изумруды отличались от них самым радикальным образом и даже пугали его своей силой. Митяй, ведлая над каспийскими волнами, однажды поймал себя вот на какой мысли: – «Да, опять незадача. Что же это за камни такие бешеные? Эдак я возьму их когда-нибудь в руки, а оно как бабахнет. Доказывай после этого, что это они сами жахнули.»
Почему его говорящие камни могли бабахнуть, он и сам не понимал, но почему-то всерьёз этого опасался, но ни в коем случае не собирался от них отказываться. В этих больших, сверкающих изумрудах, как ему казалось, была сосредоточена вся его жизнь и он связан с ними не какими-то нитями, а мощным энергетическим потоком. Тем скорее Митяю хотелось отправиться в экспедицию, но он хотел подготовиться к ней, как можно лучше. Ещё с осени он принялся готовить три особые команды ведлов-колонистов-контактёров-прогрессоров, мастеров на все руки, людей широкой души и ещё более широкой эрудиции, мужчин и женщин с горящими от страсти исследователя и преобразователя жизни глазами. Именно этим трёмстам двадцати четырём мужчинам и женщинам, которые отправятся в путь вместе со своими детьми, предложило заложить очаги цивилизации на севере, можно сказать на территории Древней Руси. Впрочем, на следующий год Митяй как раз и собирался поехать на Оку в Рязань, на реку Волхов в господин Великий Новгород, заехать в Вологду, а также, ведь мимо же будет проезжать, заскочить и в Москву. До всяких там Аркаимов дело ведь ещё всё равно не дошло, как и до всех остальных древнейших городов. Хотя как знать, может быть где-то в Африке, там где в его будущем дули знойные ветры над песками Сахары, в древней Тассилии уже и стояли города.
Он как-то прочитал однажды, что где-то в Африке нашли золотые копи, возраст которых составляет сто пятьдесят тысяч лет, и прибалдел. Тогда он подумал, что всё это, как всегда, очередная пурга, но теперь, посмотрев на туаладов, так резко выпадавших из уже привычного ему ряда кроманьонцев и неандертальцев, смотре на всё несколько иначе. Как знать, не найдёт ли он людей, создавших куда более развитые цивилизации, чем то, что он увидел в Ребалане. Достоверно Митяю было известно только одно, антропологи отследили даже ту древнюю обезьянку-лемура, которая появилась на свет сто сорок миллионов лет назад и она значительно отодвинула в прошлое исторический порог появления первых приматов. Они проследили всех предков неандертальцев, вроде бы нашли материальные следы того, что те скрещивались с кроманьонцами, только вод так и не нашли того промежуточного звена или нескольких звеньев, которые вели от неандертальца к кроманьонскому человеку, то есть точно такому же человеку, как он, Таня, Антон, Софья, Ольга и многие другие. Жетоголовые дарги не могли иметь потомства от любовной связи с аларами и потому таковая никогда не возникала. Зато они могли спокойно скрещиваться с народом даргсу и даргтанами, а те с аларами. Туалады также скрещивались с аларами и, похоже, с желтоголовыми даргами тоже.
Прикольная получалась ситуация. Четыре в общем-то разных по виду народа, если не все пять, ведь алары юга всё же довольно сильно отличались от аларов севера, так или иначе могли скрещиваться между собой, так почему же тогда вымерли неандертальцы? Хотя если посмотреть на некоторых людей, то вымерли они всё-таки не полностью, а просто растворились среди кроманьонцев. Ну, а если честно, то Митяю всё же было куда приятнее общаться с чистокровными аларами, точнее аларками и он с трудом представлял себя в постели со светло-рыжей красоткой, происходящей из народа даргов. Очень уж у них были специфические фигуры. Правда, Бастан не соврал Михею, все три его дочери оказались довольно стройными и миловидными особами и его очень радовало, что ни у одной из женщин желтоголовых даргов от него не могло быть ребёнка. Почему Митяя это так волновало? Да, по одной только причине, как и Ольга, Бастан чуть ли не на второй день сказал ему, что он должен иметь детей от многих женщин, чтобы дать многим народам свежую кровь и, похоже, что эти умники будут добиваться своего любой ценой, а такие мелочи, как его собственное мнение или мнение Тани, для них будет пустым звуком. В глубине души Митяй понимал, что они правы и ему действительно придётся стать отцом многих детей, как он уже стал отцом Оленьки и Машеньки, просто прелестных младенцев, сущих ангелочках.
Впрочем, все эти дела с селекцией его не очень-то волновали и Митяй вовсе не считал зазорным переспать с какой-нибудь красоткой, чтобы та потом родила от него сына или дочь. Лишь бы дети жили рядом. Думая иногда об этом и вспоминая, какой роскошный дворец решил построить себе князь Михаил, он и сам стал подумывать о том, чтобы снести на вершине холма все пять домишек и построить более впечатляющее и величественное здание с большим садом вокруг и чтобы обязательно с фонтанами и большими прудами с плавающими в них осетрами и форелью, благо все остальные дома стояли на удалении в триста, четыреста метров и он мог позволить себе такую роскошь на пару с князем Олегом и его супругой. Чай родня, не чужие люди, а стало быть поймут всё правильно. Думать о строительстве было пока что рано, а потому он решил внести в жизнь дмитроградцев кое-какие нововведения, на скорую руку изготовил несколько чертежей и велел строителям начать работу незамедлительно, а сам сделал особый заказ Нефтяной княгине и теперь каждый вечер по три, четыре часа сидел в своей домашней мастерской за швейной машинкой и шил образцы. Уже через две недели недоумевающий Семён Каменный, главный архитектор и начальник строительного управления, широкоплечий мужик тридцати двух лет, доложил ему, что все три площадки для игрищ построены.
Митяй заранее отобрал шесть команд ведлов, записав в них самых сильных и ловких молодых охотников и поэтому на следующий день именно они вошли в Башню Знаний, но урок продлился всего четыре часа. После этого они зашли в швейный и обувной цех, забрали там спортивную форму и вот уже Митяй вывел на площадки, футбольную, баскетбольную и волейбольную, шесть первых спортивных команд каменного века. Команды совещались около получаса, производя взаимные переходы и выбирая судей, после чего ещё около часа разминались под руководством Митяя, а ровно в час дня началось рубилово. Правила всех трёх игр знали все, как и основы игровой тактики и стратегии, так что единственное, чего им не хватало, так это технических навыков. Митяй начал игру с футбола и через полчаса ушел с поля забив три гола в ворота противника, чтобы после небольшого перерыва заменить одного из игроков волейбольной команды и показал себя неплохим подающим, да, и в атаке он тоже играл неплохо, взлетая над сеткой и вколачивая гвозди в тартановое покрытие волейбольной площадки. Газон зеленел только на футбольном поле, причём это было отличное поле с коротко постриженной травой. Во всю же мощь он развернулся на баскетбольной площадке и один набрал пятьдесят шесть очков.
