Игорь Масленков - Проклятие иеремитов
– Да сколько всего произошло за последние дни! Посланец Казимира Карловича, война у меня на родине, судьба скипетра, а теперь вот чума! Зачем ты украла костюмы? Как лекари без них обойдутся?
– Думаешь, они спасут хотя бы одного гойхэ? Теперь знахари не сунутся в столицу и, возможно, останутся в живых. Они должны меня благодарить. Или ты не согласен? Ты ведь не дикарь и должен понимать такие вещи.
– Наверное, ты права. Но разве тобой двигали благородные побуждения? Только не говори, что собиралась уберечь от верной смерти двух невежд.
– Не скажу.
– Так в чём тогда дело?
– Милый, наивный Аль, – снисходительно улыбнулась Кайдлтхэ. – Как нам проникнуть во враждебный город? У нас слишком приметная внешность. А надев дурацкие платья, мы избавимся от ненужных вопросов и подозрений. Да при нашем появлении людишки разбегутся кто куда.
– И только? Думаешь, я тупица? Твоя идея понятна. Кстати, уж коль заговорили о лекарях, то нужно было и документы прихватить. Приглашение или что там у них имелось. Тут всё ясно. Не понимаю, на кой нам на рожон лезть? Ты не боишься чумы?
– Да, недоглядела. Ничего, обойдёмся и без бумаг. А что нам делать в столице?.. Разве забыл? Илкрид, имперский следователь! Именно он занимался убийством Мастера.
– Илкрид… Да жив ли он?
– Любой вариант следует учесть и проработать. А чумы не бойся. Помнишь светящиеся грибы в Доме Серебряного света?
– Как не помнить!
Мне их дал Элидирг. Мы используем толчёные грибы как лекарство, используемое уже много столетий. Стоит съесть немного, и тебе не страшна чёрная смерть. Правда, они очень кислые. Но, согласись, это мелочи. Только не обвиняй меня в том, что я не хочу помочь гойхэ…
– Да я привык к твоим… – следопыт запнулся, – к твоим неожиданным, парадоксальным и… бесчеловечным ответам. Порой удивляюсь, как вы прожили двадцать тысяч лет.
– Потому и прожили, не выродились, не вымерли. Да, мы кажемся тебе жестокосердными. Но, представь, гойхэ узнают секрет чудо-лекарства, перестанут умирать от чумы, оспы, холеры и расплодятся сверх всякой меры. При нынешнем развитии ремёсел и наук начнутся войны за земли и ресурсы. Полагаешь, так выйдет лучше? Твой мнимый гуманизм куда опаснее нашей холодности и отстранённости. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Не так ли? Я нашла эту мысль в твоей голове. Пусть и не ты до этого додумался, но вывод в высшей степени правильный. Понимаю, душа твоя рвётся творить добро. Ты человек совестливый, остро чувствуешь несправедливость. Но поверь нашему опыту, так будет лучше. Вместо излечения ты подаришь больному мучительный конец. Пусть все идёт своим чередом. Впрочем, чего я воздух сотрясаю? Ты всё понимаешь. Умом. Только сердце не принимает. Что ж, страдай. Таков твой удел. Или обуздай чувства. Как мы.
– Спасибо, утешила, – обиженно буркнул следопыт, расстелил плащ и, не сказав более ни слова, улёгся спать.
– Приятных сновидений, Аль. – Кайдлтхэ не стала упрекать спутника. Лишь улыбнулась, ведь она мудра и знает, когда следует говорить, а когда лучше промолчать.
Слова д’айдрэ поначалу показались Алексею вздорными, почти злыми, вроде она хотела ему насолить из вредности. На душе стало одиноко, холодно и неуютно. Великий герцог не мог успокоиться, но время и разум всё же побороли эмоции. Как ни крути, а приходилось признать правоту подруги. Оставался лишь один вопрос, на который следопыт так и не отыскал ответ: почему мир столь несовершенен, добро оборачивается злом, а зло, стараясь одолеть добро, борется против большего зла?
Невесёлые мысли мешались с шорохом трав и листвы, свежестью ночи и светом звёзд. Алексей, одолеваемый усталостью, уже плохо понимал, где кончается явь и начинаются видения. Воспоминания переплетались с фантазиями. Дух рвался в небеса и бездонные пропасти. Манили дали, где клубилась тьма. В тайных пучинах крылись отгадки и утерянный смысл бытия. Следопыт растворялся в царстве иллюзий, позабыв о том, что все секреты мироздания не стоят и одной улыбки Кайдлтхэ.
Проснулся Алексей от резкого толчка в бок. Открыл глаза. Всё вокруг окутано утренним сумраком.
– Аль! – резко окликнула парня д’айдрэ.
– Что стряслось? – спросонья промычал следопыт.
– Живо поднимайся! Уходим!
– Вот напасть! И не спится тебе в такую рань!
Пока следопыт недовольно кряхтел, выбирался из импровизированной постели и сворачивал плащ, Кайдлтхэ вскочила в седло, напряжённо наблюдая за напарником. Его медлительность и беспечность несколько раздражала серокожую, но девушка старалась не подавать виду. Куда более беспокоило смутное чувство тревоги, заставившее подняться ни свет ни заря. Предчувствие, особенно дурное, редко обманывало д’айдрэ.
Наконец Алексей взобрался на Орхидиаса. Первородная тихой рысью пошла на юг вдоль опушки. У ручья и на лугу стелился густой низкий туман, веяло прохладой, пахло болотом. Лес стоял сплошной стеной, деревья сливались и не давали разглядеть, что творится в зарослях.
Напряжение нарастало. Кайдлтхэ старалась идти тихо. Великий герцог хотел уж попенять подруге за мнительность, как в десятке метров от него появилось несколько теней. Всадники! Алексей отреагировал с опозданием и тупо поскакал за провожатой, так и не разобрав толком, что там происходит.
Раздались крики и конское ржание. Кайдлтхэ пустила в ход Сокрушителя бездны. Грохот копыт… Один из лесных братьев с разрубленной грудью вывалился из седла. Нога застряла в стремени. Другой конник ломанулся на луг. Послышался хруст сухого камыша и плеск воды. Нападавший исчез в тумане, словно утонул в вязкой трясине. Остальные бросились назад в лес.
Алексей обошёл лошадь убитого, бросил быстрый взгляд на мертвеца в добротных кожаных доспехах. Таких на простых романтиках с большой дороги не увидишь. Да и горожанам не по карману. Конечно, если не трофейные… Стоп! Уж больно что-то знакомое. Мидрайг! Охранники замка Мидрайг, тайной резиденции купеческой гильдии! Наёмники! Да чего они забыли в безымянном лесу в дне пути от столицы?
Столкновение длилось считаные секунды. Отряд скрылся в чаще, так и не вступив в бой. Похоже, слуги гильдии и сами не поняли, на кого напоролись. Думали, перед ними безобидные бродяги, а тут такое невезение приключилось. Теперь жди, пока очухаются, соберутся, доложат начальству. К тому времени и солнце взойдёт. Но медлить никак нельзя. Кайдлтхэ пришпорила лошадь. Алексей не отставал.
Д’айдрэ петляла, путала следы, пробиралась сквозь заросли кустарников, пряталась в перелесках. С рассветом стало ясно, что погони опасаться не стоит. Наверняка главари солдат удачи либо растерялись, либо сочли благоразумным не высовываться и не светиться раньше положенного срока. А кто знает, из-за привычного разгильдяйства и склонности частенько заглядывать в кубок, попросту проигнорировали досадный инцидент. Но заботы и печали наёмников не трогали следопыта. Главное, не бросились преследовать, и путешественники благополучно ушли от неприятностей.
На водопое Алексей поделился с Кайдлтхэ предположениями о том, что где-то поблизости находится лагерь купеческих ландскнехтов. Девушка не возражала, только сказала, что стоянка, скорее всего, расположена у противоположной опушки. Опасность д’айдрэ почувствовала внезапно, и причиной тому стал небольшой разъезд или патруль. Изначальная никак не могла понять, за какой надобностью попёрлись конники. Может, решили наведаться в ближайшую деревеньку раздобыть браги или случилась иная нужда.
После полудня погода испортилась. Поднялся неприятный ветер, небо затянуло низкими тёмными тучами. Сразу стало холодно и неуютно. Всё вокруг сделалось мрачным, почти враждебным. На глаза попадались знакомые места. По всем признакам выходило, что развилка на Аридал осталась позади, и цель путешествия близка. Следопыт старался утешить себя мыслью о близости столицы, но воспоминания об имперском городе навевали только тоску и уныние. Теперь великий герцог хотел оттянуть миг возвращения и страшился неопределённости.
Ближе к вечеру заморосил надоедливый дождь. Низкое свинцовое небо грозило раздавить двух всадников, бросивших вызов судьбе. У горизонта на юго-западе росло тёмное пятно, выделявшееся даже на фоне мрачного неба. Поначалу едва заметное, оно густело, озарялось оранжевыми всполохами. Там, у горизонта, пылала столица Тамарвалда.
Следопыт как-то неожиданно осознал: рассказы Инигарда и лекарей, встреченных в трактире у перекрёстка, отнюдь не сказки, не страшилки на ночь. Вот он, погружённый злой волей Шидельрота в пучину управляемого хаоса имперский город. Теперь он умирает от чумы, задыхается в смраде и гари, исходит огнём. Там – пристанище безумия. Мятежник и вор принёс на алтарь маниакальных устремлений тысячи жизней и готов принести во сто крат больше ради построения всепланетного концлагеря. Вместо строго отмеренной золотой пирамиды в мир явился уродливый монстр, достойный полотен Иеронима Босха и Питера Брейгеля-старшего. Но иначе и быть не могло. Чудовище, рождённое беспримерной алчностью и жаждой власти, уплетало людские тела и души, не отделяя непричастных от собственных жрецов и почитателей. Бунт во имя бунта, помноженный на ненависть, ужасы убийств и страдания жертв, раковой опухолью истреблял вокруг себя всё здоровое. Метастазы множились и захватывали новые города, лестью, ложью и деньгами лишали доверчивых простаков последних крупиц разума. Те, кто провозгласил себя воинами света, борцами за справедливость и равенство, противниками тирании и всяческого угнетения, сами того не понимая, вскармливали кровожадного левиафана и рыли себе могилу, фанатично уверовав во вселенское значение выпавшей на их долю миссии. Прожектёры всех мастей, глупцы, охочие до чужого добра босяки и бездельники, политические авантюристы, мстительные завистники, душегубы, платные агенты враждебных держав, содомиты, бывшие каторжники, садисты и душевнобольные, сбежавшие из храмовых богаделен, могильными червями уничтожали труп некогда великого государства. Они вовсе не задумываясь о том, что порождённый ими исполин сожрёт и их, отрыгнёт кучей мертвецов, трупным смрадом и гарью пожаров, превратит цветущую страну в безжизненную пустыню.
