Олег Дивов - Выбраковка
– Каторга должна быть прибыльной, – согласился Валюшок понимающе.
– Забудь! – усмехнулся Гусев. – В наши дни каторга по определению не может быть прибыльной. В сталинские времена – наверное, но сейчас рабы больше съедают, чем производят. Это ты пропаганды нанюхался. Все нынешние успехи Союза, дорогуша, зиждутся на трех китах. Повальная честность налогоплательщика – раз. Отсутствие теневой экономики – два. И принцип «У нерусских не покупаем» – три. Конечно, не в том смысле, что мы кока-колу больше не пьем, а в том, что у нас турки Кремль не ремонтируют и чурки дачи не строят. А каторжники – это просто было подспорье в самом начале...
Мимо проехал, обгоняя выбраковщиков, давешний «БМВ» и круто спикировал к подъезду дорогого ночного клуба. Валюшок невольно засмотрелся на яркую вывеску. Он здесь не бывал, да и вообще давно уже перестал тянуться к навороченным кабакам. У него имелся свой любимый пивнячок в двух шагах от дома. С бильярдом, дартсом и теплой спокойной обстановкой. Как у любого нормального человека в этом городе. В неоправданно дорогих безвкусных заведениях наподобие того, куда направилась дамочка из «БМВ», тусовались, как правило, не совсем нормальные. Скучные пустые люди, измученные вечным ощущением, что им чего-то недодали в жизни. Валюшок понимал, от чего так бывает. Он и сам когда-то не знал, чем заполнить щемящую пустоту внутри, которая никак не хотела проходить, хоть ты ее пейнтболом, хоть горными лыжами, хоть книгами хорошими. Бесился, на стенку лез в поисках новых ощущений... А потом все улеглось. Оказалось, нужно просто найти свою любовь и дело по душе. «Просто?.. Черта с два это так просто. Многим до самого конца так и не удается. Интересно – Гусеву удалось?»
Гусев в это время крутил баранку и разглагольствовал. Валюшок не без труда вернулся к действительности и прислушался.
– ...конечно, наши порядки не очень-то согласуются с Декларацией прав человека, – вещал Гусев. – Но зато в Союзе можно по-человечески жить. Совершенно без страха. Думаешь, почему наш режим так люто ненавидят все правительства мира, кроме совсем уж тоталитарных, а мы с ними по-прежнему выгодно торгуем, науку вместе делаем, экспедицию на Марс готовимся запускать? Да потому что любой, кого хоть раз ограбили на улице, кому хоть раз ни за что ни про что дали по физиономии... В этот момент, сжимая кулаки или утирая слезы, он мечтал переселиться в Союз, где такого не бывает в принципе. Нас давно бы стерли в порошок, даже ценой ядерной войны. Но общественное мнение не позволяет. Сколько ты его телевизором ни потчуй, сколько ни капай на мозги – люди хотят, чтобы Союз был. Хотя бы как недосягаемая мечта, как символ. Мы фактически реализовали утопию, Леха. Мы почти уже построили безопасное общество. Мы! Мы это сделали, понимаешь?
– Ну, я-то пока ничего не сделал, – потупился Валюшок.
– Уже начал. Да и успеешь еще, – пообещал Гусев. – Я же говорил – очередной подвиг назначен на полночь. Так что жди. Будет тебе чем заняться.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Как уже говорилось, князь опирался на поддержку беднейших слоев населения страны. Но, конечно, антифеодальная политика Влада вдохновлялась совсем не любовью к простому люду и не состраданием – это чувство было ему неведомо, а стремлением к укреплению государства и собственной единоличной власти.
На стоянке у памятника Маяковскому Гусев пристроил машину рядом с несколькими такими же неприметными автомобилями, в каждом из которых лениво покуривало по три человека.
– Уж полночь близится, а Мышкина все нет, – сказал он, оглядевшись. – Непорядок. А-а, легок на помине...
От Садового поднимался огромный «дальнобойщик». Машины на стоянке дружно завелись. Фура свернула на Брестскую, и за ней тут же выстроилась целая кавалькада.
В тесном переулке грузовик притерся к обочине. Группа Мышкина кое-как запарковалась вокруг и полезла в трейлер, задняя дверь которого наполовину распахнулась, вывалив наружу короткую лесенку.
– Мобильный штаб, – объяснил Гусев. – Он же летающая крепость. Пошли, чего сидишь?
Внутри трейлер оказался больше всего похож на конференц-зал пополам с сельским клубом: проекционный экран, несколько столиков с компьютерами, ряды простецких деревянных скамеек человек на тридцать. Дополняли обстановку зарешеченные боксы для клиентов в ближнем ко входу торце и пара кондовых несгораемых шкафов. Вот это уж было явно не клубное оборудование. Валюшок заинтересованно вертел головой, Гусев его подталкивал.
Выбраковщики расселись, мягко захлопнулась дверь. В президиуме обнаружилась необъятная туша Мышкина, рядом с которой совсем потерялся мелкий неприметный человечек. При всем желании Валюшок не смог бы описать его внешность – просто некто в галстуке. Да и галстук этот тип повязал скорее всего, чтобы акцентировать на нем внимание и стать от этого окончательным невидимкой.
– Восемнадцать, – прогудел Мышкин. – Все живы, все на месте. Так сказать, более чем достаточно. Внимание, господа. Это, так сказать, наш старый знакомый, коллега, так сказать, из... Короче, неважно откуда.
– С Петровки коллега, – подал реплику кто-то в передних рядах. – Как его... Капитан Петров, вот.
– Майор Сидоров, – представился «коллега». Голос у него оказался слабый и такой же бесцветный, как и он сам. «Хороший, наверное, специалист, – подумал Валюшок. – С такой внешностью – хоть в разведку иди, сам бог велел. И не дурак. Готов поспорить, на самом деле он полковник Иванов».
– Тамбовский волк ему коллега, – неожиданно в полный голос сказал Гусев. Все головы в «конференц-зале» тут же повернулись в его сторону. Мышкин предупредительно заворчал. – Расскажи, майор, как ты у меня Шацкого отнял. Этому подонку самое место было на урановых рудниках. А он, вместо того чтобы кровавыми слезами плакать и руки-ноги веревочками подвязывать, третий год тебе стучит. А на АСБ плюет при каждом удобном случае. И денег у гада немерено. Сколько ты ему платишь, майор?
– У вас еще что-нибудь по этому вопросу, товарищ Гусев? – учтиво спросил майор.
– У меня по этому вопросу имеется для Шацкого именной патрон. Так на нем и написано: «Убийце-садисту Шацкому с приветом от Центрального».
– Никого он не убивал, – начал потихоньку заводиться майор. – А вот сколько мы всякой дряни изобличили с его помощью...
– Дай мне Шацкого, я его в пять минут изобличу. Он у меня сначала чистосердечное напишет, а потом еще и добровольно удавится, – пообещал Гусев.
– У тебя, Гусев, чистосердечное написал бы даже, так сказать, Дзержинский, – сообщил Мышкин.
– Жалко, не дожил, – вздохнул Гусев.
Группа Мышкина одобрительно захихикала.
– Короче, Пэ, заткнись, пожалуйста, – попросил Мышкин.
– Виноват, командир. Разрешите вопрос к товарищу майору?
– Не дождешься! – почти выкрикнул майор, отвечая на еще не заданный вопрос. Голос майора наконец-то приобрел окраску – ехидную и мстительную.
– Да хрен с ним, с Шацким, все равно на пулю нарвется рано или поздно, – сменил тему Гусев. – Меня куда больше интересует, как продвигается дело Бобика.
Майор демонстративно посмотрел на часы.
– А действительно! – оживились на первых рядах. – Куда Бобика заныкал, начальник?
– Он где-то в Америке залег, – нехотя ответил майор. – Ищем. Вместе с ФБР ищем.
– Точнее, ФБР ищет, а вы к ним в гости катаетесь, – заметил кто-то. – Виски со льдом, клубника со сливками, зеленые бумажки с портретами...
Майора основательно перекосило. Теперь Валюшок смог бы его описать – «крепко обиженный человек в галстуке».
– Сами же упустили, – пробормотал майор. – А мы за вас отдувайся.
Группа в один голос угрожающе зашипела. Валюшок присмотрелся – здесь не было его ровесников, в основном люди глубоко за тридцать, а то и за сорок. Ветераны Агентства. И чем-то пресловутый Бобик их всех здорово взял за живое.
– Хватит! – Мышкин хлопнул ладонью по столу. – Короче! Время. Отвели душу, и будет с вас. Так сказать, хлебом не корми – дай обидеть человека. А он, между прочим, нам халтурку подбросил. Короче, майор, рисуйте задачу.
– Опять за ментов говно разгребать, – буркнул плечистый дядька, сидевший от Валюшка слева. Валюшок его узнал – это был Калинин, один из мышкинских ведущих. Он еще зевал на планерке в отделении, чем навлек на себя гнев начальства. А может, и не зевал вовсе, просто не успел гадость сказать.
Майор, вместо того чтобы обидеться, вдруг улыбнулся. Мол, именно это и разгребать. Каждому свое. Кому-то тонкая работа, а некоторым, которые полагают себя круче всех, – лопату в руки и вперед. Для этого, собственно, и организовывали АСБ.
– Итак, вот что у нашего ведомства есть для вас, – сказал майор. – Семь лет назад суд присяжных оправдал пятерых. Это была устойчивая преступная группа, за ними числится как минимум одно убийство, множество фактов вымогательства, разбои, грабежи. Мы их ломали как могли, а на суде все равно дело рассыпалось. Лидеру дали пятнадцать лет строгого, а остальных – за недоказанностью. Разумеется, после «Указа Сто два» они легли на дно. Мы их долго искали – и вот, нашли. Снова лазают по городу. Похоже, ищут, чем бы поживиться. Сейчас эта компания вышла из «качалки» и отмокает в сауне, отсюда пара кварталов. Пробудет там... Минимум еще часа два. Вряд ли они вооружены, но может быть всякое. И у охраны, понятное дело, какая-нибудь пукалка да найдется. «Качалка» в прошлом бандитская, да и сейчас там народ собирается довольно поганый. В общем, можно не церемониться. Гребите всех. И побольше шухера. Чтобы те, кого потом отпустят, надолго запомнили и другим рассказали. А основные лица мы вам сейчас покажем...
