Андрей Посняков - Ливонский принц
– Приглашаете в гости?
– Именно, мой король!
Магда потупила глаза, тугая грудь ее колыхнулась под платьем, колыхнулась столь волнующе и сексуально, что у молодого монарха сильно забилось сердце.
– Так почему б мне и не съездить? – снова улыбнулся король. – И в самом деле! Не вижу для отказа причин. Петер! Передай свите – пусть немедленно собираются, готовят коней.
– О, ваше величество, – едва секретарь выскочил за дверь, как юная вдова пылко схватила руку монарха. – Я хотела просить вас взять с собой как можно меньше людей. Не хочу привлекать лишнее внимание, понимаете… не знаю даже, как и объяснить.
Облизав губы, Арцыбашев милостиво кивнул:
– А не надо ничего объяснять, милая фрау. Я с удовольствием пойду вам на встречу, сделаю так, как вы просите. Действительно – к чему слишком много людей?
«Ей просто нечем будет их накормить, – тотчас же подумал Магнус. – Знаем мы этих мелких дворян. Кроме шпаги – блоха в кармане да вошь на аркане. И платье, вон, бедноватое… хоть и по испанской моде, да, видно, сшито давно, верно, еще при живом муже».
Выехали уже через пять минут. Его величеству и собираться-то было – только подпоясаться. С собой король прихватил лишь оруженосца, слугу-секретаря Петера и Анри Труайя. А кого было опасаться-то? Все земли кругом принадлежали ему, славному ливонскому повелителю, кстати, уважаемому уже многими. Всюду стояли его войска… либо союзные, русские, и короля почти все воины знали в лицо. К тому же до замка вдовы было километра три, вряд ли больше.
Ехали не спеша, и, когда добрались до ворот замка, уже стало темнеть – как всегда в конце октября, неожиданно и быстро. Только что вовсю сверкало солнце, потом вдруг вытянулись длинные черно-фиолетовые тени, и вот уже темно, хоть глаз выколи.
Копыта коней простучали по шаткому подвесному мостику, перекинутому через широкий, заполненный водою ров. Ратные слуги в черных кирасах и касках приветствовали короля и хозяйку замка с горящими факелами в руках, освещая узкий двор, амбары, какие-то каменные пристройки и высокую башню – донжон. Наверх вела узкая винтовая лестница, поднявшись по которой молодая вдова и ее гости оказались в небольшой полутемной зале, где уже были накрыты столы, горели развешенные по стенам факелы и свечи, а в камине жарко пылали дрова.
Магда не обманула, ее повар и впрямь оказался весьма хорош, и гости с удовольствием отдали должное его искусству. Копченый окорок, дичь в белом вине, залитая винным соусом утка с печеными яблоками, еще какие-то мелкие птички, покрошенные, словно салат. А ко всему этому – рейнское вино. Вкусно!
За разговорами, как водится, засиделись допоздна, и хозяйка замка гостеприимно предложила королю остаться на ночь, а уж назавтра глянуть бумаги. При этом зовущий взгляд ее серо-голубых глаз оказался куда красноречивее слов.
– Да, да, мы останемся, – Магнус сглотнул слюну. – Моя свита…
– Им приготовлены комнаты… Как и вам, ваше величество. Позвольте, я покажу вам опочивальню.
Вслед за молчаливыми слугами сопровождающие монарха лица спустились во двор, сам же король вслед за хозяйкой поднялся еще выше, в опочивальню с широким, под бархатным балдахином, ложем.
– Вот вино, – присев на край ложа, юная вдова кивнула на серебряный кувшин и бокалы, стоявшие на прикроватном столике. – Выпьете со мной, мой король?
– Охотно…
– Здесь всегда так жарко… – раскрасневшаяся от выпитого хозяйка замка кивнула на каминную трубу, проходящую возле самого ложа. – Можно я отстегну ворот? И… вы не поможете немного расстегнуть мое платье?.. Конечно, я могу позвать служанку…
– Нет, нет, не надо служанки… – поспешно – пожалуй, даже слишком поспешно – отозвался Леонид.
– О, ваше величество, вы так добры… и очень, очень симпатичны…
– Вы тоже…
Встав, женщина повернулась спиной. Магнус тоже поднялся. Быстрые пальцы его дернули шнуровку платья… то ли слишком сильно, то ли шнуровка оказалась слабой – тотчас же обнажилась спина, прелестная, усыпанная рыжими родинками спинка, с изящной линией позвоночника, такой притягательной, нежной, что Леонид не удержался, провел по спине Магды рукой, ощутив шелковистое тепло кожи.
– Ах, ваше величество, какие у вас нежные руки…
– И вы так… так нежны…
Погладив спинку, жаркие руки Арцыбашева скользнули к плоскому животику Магды… и вот уже поласкали грудь… упругую, с торчащими твердеющими сосками… Платье, шурша, упало на пол.
– Позвольте раздеть вас, мой король…
Молодая вдовушка оказалась чертовски хороша в постели. Ничуть не хуже рыжей Катерины из Нарвы, никакой скованности! Женщина изгибалась, словно кошка, стонала, сладострастно закатывая глаза… потом, немного переведя дух, уселась сверху, склонилась, целуя, царапая жаркими сосками грудь…
Ночь страсти, увы, продолжалась недолго. Какой-то слуга осмелился нарушить королевский покой. Что ж, повод к тому был! Ревельцы совершили наглую вылазку, прорвав кольцо опричников, ливонских дворян и ландскнехтов. Об этом доложил гонец, присланный с мызы.
– А что за гонец-то? – спускаясь, поинтересовался король.
– Слуга сказал – крепкий такой парень, рыжеватый, в синем берете с петушиным пером.
– Ага, Балтазар, – вспомнив, Магнус кивнул и задумчиво потеребил бородку. – Что же он не остался-то? Лично не доложил?
– Наверное, очень спешил, – негромко предположила Магда. – О, увижу ли я вас еще раз, мой король?
– Может быть, – молодой человек улыбнулся и забрался в седло. – Вот разобьем врага и закатим пир!
– Удачи вам, ваше величество. И да хранит вас Господь.
Хозяйка замка перекрестила Магнуса, губы ее дрожали. Верно, от холода – ночь-то оказалась морозной.
В темном небе хмуро висел месяц. Желтый и похожий на татарскую саблю, он почти не освещал ни замок, ни ров, ни лес.
Вспыхнули факелы. Отворились ворота. Скрипя, опустился подъемный мост. Застучали по доскам копыта…
Не успела вся кавалькада добраться и до середины моста, как вдруг послышался треск, мост зашатался, и кони в страхе заржали, падая с рухнувшим мостом в ров, наполненный ледяной водой.
Кто-то гулко закричал. Кто-то выругался. Арцыбашев, придя в себя, вынырнул, отплевываясь от тины, и саженками поплыл к берегу, ухватился за кусты…
– Ныряа-ай!!! – истошно закричали сзади. Кажется – Анри Труайя.
Леонид машинально пригнулся, нырнул… и прямо над головой просвистела тяжелая казацкая сабля.
Предательство!
Какие-то люди стояли на краю рва, не давая выбраться. Вот кто-то из них ударил копьем… а вот полетели стрелы!
– Сюда, мой король, – откуда-то сбоку вдруг выкрикнул Петер. – Здесь опора, хватайтесь…
Кругом слышались плеск воды и проклятья, ржали тонувшие кони, кто-то хрипел, а кто-то уже пошел на дно – то ли от холода, то ли от злых стрел неизвестных.
Рванув на голос слуги, Арцыбашев ухватился за опору береговой части моста, подтянулся, выбрался…
И тотчас ж грянул выстрел, и тяжелая пуля обожгла левую щеку короля, едва не оторвав ухо.
– Ваше ве…
– Тихо! – вынырнув из воды, словно черт из ада, предупредил выживших Анри Труайя. – Если это покушение, то пусть думают, что короля с нами нет.
Сказал и тут же закричал как можно громче:
– Его величество! Где его величество? Кто видел его величество? Он там, там, в замке! Ваше величество, спасите нас!
– Король спасся! – подыгрывая, во всю глотку заорал Петер. – Наш добрый король спасся! Ура!
– Плывем к южным воротам. Когда там опустят мост – надо быстро выбираться, – шепотом предупредил Труайя. – И со всех ног бежать в лес. Сейчас ночь – не отыщут, а утром что-нибудь придумается.
– Оптимист, – Леонид скривился. – С чего ты взял, что мост опустят?
– Опустят, – убежденно отозвался адъютант. – Они, верно, в сговоре с теми, кто в замке. И должны убедиться, что король мертв. А не мертв – так убить. Ваше величество, поспешим!
Легко сказать – поспешим. Снова нырять в холоднющую воду, куда-то плыть – пусть недалеко, но приятного мало. Еще бы – купаться в конце октября!
И все же поплыли. Магнус, за ним Петер, Труайя, Альфонс, остальные… Фехтовальщик оказался прав! Заскрипев цепями, с западной стороны замка упал, перекинулся через ров, мост… Куда, пропустив неизвестных врагов в замок, выбрались несостоявшиеся утопленники. Выбрались и опрометью бросились в лес.
– Вон они, вон они! Держи-и-и!!!
Заметили, но поздно. А кричали-то, между прочим, по-русски! Впрочем, мало ли лихого народа шаталось нынче по бывшим землям почившего в бозе Ливонского ордена, ловя рыбку в мутной воде? Немцы, русские, литовцы, поляки, татары, шведы… Кого только не было!
Чавкала под ногами бегущих холодная грязная жижа, и ветки деревьев били в лицо, и колючие кусты рвали одежду, царапали до крови руки. Лес – вот он, рядом: бросились, свернули с дорожки в чащу, затаились в урочище. У беглеца сто дорог, у погони – только одна. Поди угадай.
