Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича
— Понятно, — сказал цесаревич, с любопытством посмотрев на Антона. — Может быть, вы посоветуете мне прочитать что-нибудь более полезное и занимательное?
— Хорошо, — сказал Антон, — только не стоит это делать именно сейчас. Как я уже говорил вам, ко мне должен придти один мой знакомый. Думаю, что вам будет интересно с ним поговорить.
— А кто он такой, Антон Михайлович? — поинтересовался Александр. — Он военный?
— А почему обязательный военный? — удивленно спросил Антон. — Нет, он моряк, который обошел почти весь мир. Много чего видел, много чего знает.
— Это интересно, — оживился Александр. — Я всегда с удовольствием слушал рассказы воспитателя моего брата Константина, флигель-адъютанта Федора Петровича Литке. Он совершил несколько кругосветных путешествий, бывал и на Севре, и в Южных морях.
— Да, — сказал Антон, — это достойный человек, и великий ученый. — У нас его помнят. Его именем у нас называли корабли, улицы. Надо будет с ним поближе познакомиться, когда я нанесу вам ответный визит.
— А где побывал ваш знакомый, Антон Михайлович, — спросил цесаревич. — И, кстати, как его зовут?
— Зовут его Игорем Сергеевичем, фамилия его Пирогов. А побывал он, как и Федор Петрович Литке, и на Севере, и на Юге, довелось ему ходить в африканские и индийские воды. Да, я вас с ним познакомлю, только, чур, не рассказывать ему кто вы на самом деле. Пусть вы будете моим дальним родственником, приехавшим ко мне в гости. Только тогда мне придется обращаться к вам по имени и на «ты». Ну а вам называть меня дядей Антоном. Вы согласны?
— Хорошо, дядя Антон, — сказал Александр, и заговорщицки подмигнул Воронину. — Это даже забавно. Все, как в театре, когда приходится играть чью-то роль.
— Главное, не заиграйся, Саша, — став неожиданно серьезным сказал Антон, если ты ошибешься, и Игорь поймет, что ты не тот, за кого ты себя выдаешь, придется рассказать ему всю правду. А это мне совсем не хочется. Хотя, со временем, я планирую посвятить его во все наши дела. России пригодились бы его знания.
Тут раздался звонок в дверь. — А вот и он, легок на помине, — сказал Антон, и пошел встречать гостя.
Игорь Пирогов внешне был мало похож на старого морского волка. Обычный мужчина лет сорока-сорока пяти, среднего роста, седоватый, с аккуратно подстриженными усами.
— Здравствуй, Тоха, — радостно сказал он, обнимая Воронина, и дружески похлопывая его по плечу. — Сколько же мы с тобой не виделись?! А ты все такой же – вон, гляжу, что и дома занимаешься своей электроникой. Как твой бизнес? Как личная жизнь? Не женился снова?
— Здравствуй, Игорек, — ответил Антон, — ты, я вижу, тоже не меняешься. Куда ты сейчас в очередной раз ходил? Опять туда, где плавятся мозги от жары, а люди ходят в набедренных повязках? Или еще куда тебя занесли черти?
— Кстати, познакомься – мой дальний родственник, Александр, — Антон жестом указал гостю на скромно сидящего в кресле цесаревича. — Молодой человек приехал ко мне на пару дней. В Питере первый раз. Я тут сейчас ему показываю наш город.
— Ну и как вам наша Северная Пальмира, Александр, — спросил Игорь, пожимая руку будущему императору, — нравится?
— Да, Игорь, простите, как вас по батюшке? — сказал немного смущенный цесаревич. — Город Санкт-Петербург поистине восьмое чудо света. Я наслаждаюсь его красотой.
— Верно сказано, — ответил Пирогов, — а по отчеству я Сергеевич. А откуда ты, Александр приехал?
Цесаревич вопросительно посмотрел на Антона, дескать – выручай, Палыч.
— Игорек, — сказал Воронин, пытаясь помочь Александру, попавшему в нелегкое положение, — ты мне так и не сказал – где тебя черти носили?
— Был я, Тоха, в землях заморских, дальних, — начал свой рассказ Игорь, — на Краю Света. Знаешь, где находится он, этот Край Света?
Антон покачал головой, а Александр с любопытством посмотрел на рассказчика.
— Так вот, — продолжил Игорь. — Край Света – это мыс на северо-востоке острова Шикотан. На Курилах, одним словом – слыхал, наверное, Александр об этих островах, по которым до сих пор рыдают наши соседи-японцы?
— Слыхал, — ответил цесаревич, — там, в 1811 году был коварно схвачен и заключен в неволю капитан российского шлюпа «Диана» Василий Михайлович Головнин. Более двух лет японцы продержали его и еще шесть членов экипажа шлюпа «Диана» в плену. Только почему вы, Игорь Сергеевич, говорите, что японцы рыдают по этим островам? Они что, уже им не принадлежат?
Пирогов, с удивлением слушавший Александра, при последних его словах вздрогнул.
— Тоха, откуда приехал твой родственник? — воскликнул он. — Парень знает такие вещи, которые не каждый мореман у нас знает. А вот принадлежность Курильских островов ему неизвестна. А уж про них кто только не писал. Александр, так ты скажешь – откуда ты и кто?
Цесаревич снова умоляюще посмотрел на Антона. Тот лишь развел руками – дескать – видишь, хоть я тебя и предупреждал, но мы влипли, и придется признаваться.
— Слушай, Игорек, — сказал он Пирогову, — хочу я тебе рассказать одну историю, только ты мне прежде должен дать слово, что ни одна живая душа о том, что я тебе сейчас расскажу, не узнает.
— Обижаешь, Антон, — сказал Игорь, — я никогда не был болтуном. Обещаю сохранить в секрете все, что здесь от тебя услышу. Я так понимаю, что это связано с твоим родственником?
— В общем, да, — сказал Антон, — но и не только с ним. И еще, я попрошу тебя отнестись ко всему сказанному серьезно. Я не шучу и ничего не придумываю.
Одним словом – я изобрел машину времени!
— Машину времени!? — Игорь оторопело посмотрел на Антона. — Антоха, у тебя с головой все в порядке… Впрочем… — тут Пирогов пристально посмотрел на Александра.
— Так, Антоха, этот парень – оттуда? Из прошлого? — спросил он. — Выходит, что ты не просто изобрел машину времени, но еще ее и построил? И она работает?
— Да, Игорек, — Воронин торжествующе посмотрел на изумленного моремана. — И мой гость – не кто иной, как цесаревич Александр Николаевич, будущий государь-император Александр II. Вот так-то, мой друг.
Немая сцена. Пирогов застыл с раскрытым ртом. Потом он что-то хотел сказать, но изо рта у него вырвалось лишь какое-то сипение.
А Александр с нескрываемым удовольствием смотрел на все происходящее. Потом взял со стола стакан, налил туда минеральной воды из пластиковой бутылки. И протянул стакан Пирогову.
— Выпейте, Игорь Сергеевич, вам станет легче. А потом Антон Михайлович продолжит свой рассказ…
Он был титулярный советник…
А вот Адини мучили проблемы далеко не государственные. Она тайком от матери и сестер читала электронную книгу, которую ей дала Ольга Румянцева. Там оказалась целая библиотека. Были книги по истории, по искусству, художественные произведения. Адини очень хотелось узнать – как живут, о чем думают, о чем мечтают и как любят друг друга люди XXI века. О том, что ей было непонятно, она спрашивала у Ольги Валерьевны, которая стала для девушки то ли старшей сестрой, то ли второй матерью.
Такой интерес дочери императора Николая I к реалиям будущего был не случаен. Адини уже поняла, что она по уши влюблена в Николая Сергеева. И она была готова на все что угодно, чтобы быть с ним рядом. Только как это сделать?
Адини хорошо помнила – чем закончился любовный роман ее старшей сестры Марии с князем Барятинским. Великая княжна даже хотела просить разрешения отца на брак с князем. Род Барятинских вел свою родословную от Рюрика, и был по происхождению даже древней и знатней Романовых. Барятинские считались потомками Черниговских князей.
Но император, даже и слышать не хотел о возможном браке своей любимой старшей дочери с князем. Барятинский загремел на Кавказ, где отличился в сражениях с горцами, получил ранение, и после излечения вернулся в Петербург.
А Николай I сделал из всего случившегося надлежащие выводы: «Никогда Романовы не будут выходить замуж или жениться за своих подданных» – сказал он. И больше никто из императорского семейства во время его царствования не пытался искать себе суженых-ряженых без монаршего соизволения.
Но, как Адини узнала из книг Ольги Валерьевны, в которых рассказывалось о судьбе членов императорской фамилии, настырная Мария, в первом браке бывшая замужем за герцогом Лейхтенбергским, после его смерти вышла все-таки за подданного батюшки – за графа Строганова, с которым прожила счастливо до самой смерти.
Ее же любимый Николя – так Адини про себя уже стала называть Сергеева-младшего, не был даже Рюриковичем. Обычный смертный… Не титула, ни родословной. Правда, как она поняла, в будущем на сословные различия обращали мало внимания. Хотя, негласно все-таки определенных правил придерживались— старались подыскивать себе невесту или жениха среди своих…
