Странник - Владилен Суворов
Одного командира я вычислил, вот так повезло.
«Надо бы поменять дерево».
Но чуйка вопила совсем другое, и я остался на том самом дереве. Судя по разговорам поисковиков, большинство наших переловили, почти всех…
— Да здесь он должен быть. Если только не убег с учений в другие леса.
— Уже сто пять раз все обыскали. Даже сугробы раскидали.
— Поищем еще…
Учения заканчивались через три часа, когда к моему дереву подошла группа незнакомых товарищей.
«Да это ж тот самый командир…»
— Что будем делать товарищ майор?
— Если не выловите гада за эти три часа, будет зафиксирована — боевая ничья, — сильно я их накрутил, уже и характеризующие термины пошли.
— Мы тут допросили последнего языка.
— И что?
— Это охотник. Откуда-то из тайги. Говорит, что испод Магадана.
Туго у них тут с географией, где тот Магадан и где мой Анадырь. Совсем другие края и другие нравы, они бы еще про Аляску вспомнили, тоже ведь в нашу сторону.
— Позор… деревенщину не смогли найти.
Признаться вот тут-то они меня и задели. Тень в маскхалате приземлилась прямо в центре группы. Бил не больно, с целью вырубить, а не убить. Семь ударов, справа налево. Таким быстрым я еще не был. Будто смазался в невидимый вихрь. Только чудом никого не убил.
«Так, что это?»
Двое из семи были одеты в десантный камуфляж. Минимум один из них — офицер. Осталось лишь выждать три часа, может, и сведем эту игру в ничью. Сунув кляпы в рот, связал и укрыл пленных на соседних деревьях. Жаль не удастся скрыть следы борьбы. Но можно выполнить отвлекающий маневр.
«Говорили нам об этом или нет?»
А… плевать. Форма пехтуры пришлась мне впору. Надеюсь, он не обидится на мой маскхалат, запах там стоит убойный.
«Теперь можно попытаться взять еще одного офицера».
Противник разбил лагерь в поле у самого леса. Палатки выглядели по-бутафорски не серьезно. Штабная палатка отличалась особым размером.
— Стой. Пароль?
Солдат у палатки привычно выставил в мою сторону широкую ладонь. Все же это учения, в нормальной ситуации на меня направили бы автомат со штык ножом.
— Ага…
Кинжал в ножнах ударил в горло два раза.
— Тихо. Ты мертв — понял?
— Да. Я молчу.
В палатке было три человека. На меня вначале не обратили особого внимания. Зацепить подбородок, провести кинжалом в ножнах по беззащитному горлу.
— Мертв, — мой холодный голос спустил невидимую пружину. На меня бросились со всех сторон.
«Черт. Засада…»
Давно я так не бился. Использовался только армейский рукопашный бой. Получив, пару раз в лицо, стал бить максимально жестко. Удары и броски, уклон и перекат, бил больно и без жалости. В итоге, меня все же опрокинули и завалили числом.
— Блядь…
— Мне зубы выбил.
— Сука…
Чья-то добрая рука треснула пару раз мою голову об мерзлую землю.
— Докладывайте, — над головой раздался командный голос.
— Товарищ генерал, командно-штабные зимние учения Сокол завершены успешно. Последний егерь пойман при попытке нападения…
— Стоп. Давайте подробнее.
— Вот он, — меня подняли с земли, больно сводя руки за спиной, — зверь, а не солдат. У нас тут двадцать пострадавших. В реальных условиях — убил бы всех.
— Такой опытный?
— Злой он, по-хорошему злой боец, — говоривший сплюнул на землю кровавую слюну. Хорошо я все-таки ему врезал.
— Где все офицеры?
— Сейчас будут. Караваев быстро за командирами.
— Есть.
— Кхм. Разрешите доложить товарищ генерал…
В палатке было темно, но мне привиделось, как глаза начальства недобро покраснели. Надеюсь, что моя чуйка права.
— Разрешаю, — скоро меня будут валять в говне, ох и скоро.
— Офицеры взяты мной в плен. Могу показать, где они привязаны, — мои монотонный голос звучал в конце как церковный набат.
Командно-штабные учения — это веселый праздник. Провести в лесу неделю с пользой для здоровья и психики. Почесать кулаки об настоящие суровые лица…
— Может, останешься служить, что думаешь — Хорек?
— Не мое это командир. Не мое…
Те учения мы выиграли, впервые за пять лет. Но служба и постоянный надзор начальства — это повторяюсь не мое. Настоящий егерь любит лес, любит свободу… домой возвращался, смакуя свое предвкушение.
— Молодец, — коротко бросил дед и легким кивком позвал за собой.
Рыбалка прошла в тишине, как приятно просто сидеть вот так у реки, не боясь, что над ухом начнут орать очередной срочный приказ очередного военачальника.
— Завтра ухожу в лес.
Дед продолжал поглощать наваристую уху. Задумчиво следя глазами, за проплывающими над головой облаками.
— Ружье и патроны возьмешь в ухоронке.
— Спасибо.
Сумерки встретили у костра, как будто и не было этих лет. Как будто я все еще в детстве.
«Спасибо, дед…»
Дни жизни, года жизни, десятилетия…
Я всего лишь странник. Свидетель бытия. Не помню, когда еще я так плакал. Могилку деда Паши сделал под его любимой березой.
Люди как блики света уходят и приходят, остаюсь только я, всегда один, всегда в тени. Предлагали стать лесником, но я отказался. Союз опять распался. Видимо клей был плохим.
— Ась…
В ловушке притаилась мелкая лисичка.
— Беги отседова мелкая.
Возвращаясь домой, заметил на тропе огромное количество новых следов. Человеческих следов.
«И кого это нелегкая принесла?»
Запах у этих людей был плохой, не хороший такой запах. Пахло кровью и желаниями.
«Эдак они придут к моей хижине».
Смешно бояться смерти и испытывать страх в моем положении. И дело тут не в возрасте. Семьдесят лет — это даже и не возраст по современным меркам.
— Эй, дедуля. Давай сюда свое ружье, — они сидели у моего
