Арбалетчик с Тверской 2 - Вячеслав Юшкин
Доктор у нас осматривал тела не один. Он осматривал тела со своим помощником монахом. Живой ли у нас монах. Монах у нас живой и может отвечать на мои вопросы. И вот после этой беседы с монахом я сижу и нахожусь в ступоре. На телах жертв были обнаружены следы заболевания. Заболевания неизлечимого — следы были сифилиса. Заболевание, передающееся половым путем. Но как заболели дети. Насильник — педофил болен сифилисом и заражает детей и затем убивает. Но это как-то совсем непонятно. Зачем. И почему этих детей приобретали доктора медицины. Они-то прекрасно знают, что сифилис не излечим теми препаратами, что сейчас имеются в распоряжении медиков.
Сейчас лечат сифилис ртутью. Смертельное неизлечимое заболевание лечат ртутью, которая очень быстро убивает больного. Наверное правильно. Опасное заболевание и неизлечимое, что бы спасти остальных людей от заражения, применяется ртуть и на этом распространитель инфекции устраняется радикально.
Хорошо ртуть лекарство. Но зачем насиловать детей. Это каким образом связано с медициной. Практически всех похищенных детей приобрели доктора и судя по найденным телам. Большинство детей уже убиты. Если у нас не получилось взять Курта, то будем брать другого доктора. Надеюсь, Питер Блау ещё в бега не подался. Надо готовить опять группу захвата и ехать за вторым доктором. Пока отходили от шока связанного с пожаром в доме Курта, пока разбирались с трофеями, пока готовили коней для поездки. Необходимость в поездке отпала. Острая необходимость отпала. Вернулись мои люди из засады в замке и доставили мне для допроса нашего беглеца — Курта. Группа из засады ушла не вся, только двое ополченцев, которые и привезли Курта ко мне.
Допрос я проводил у себя дома в подвале. Не надо, что бы в ратуше знали о моих успехах и тревогах. Курт раскололся сразу. Даже на дыбу не стали вешать. Курт тарахтел как ветряк в сильный ветер.
Причина по какой воровали детей была связана действительно с сифилисом. Местный священник вычитал в какой своей книге, что сифилис болезнь связана с непристойным поведением и лечить её надо невинными детьми. То есть вступая в половую связь с ребенком больной сифилисом может излечиться. И начались опыты на детях, нечего, естественно, не получалось, но авторитет веры пересиливал практику. Детей воровали и покупали и затем больные сифилисом насиловали этих несчастных. Выздоровление естественно не наступало. И кого назначали виновным, правильно. Детей. Значит эти дети не такие и невинные. Значит они успели нагрешить. Поэтому и сифилис не проходит. Ну не религия же виновата. Меня теперь интересовал уже другой вопрос — знает ли бургомистр о таких делах нашего городского доктора. Оказалось, знает и именно бургомистр информировал заинтересованных лиц о моих действиях, направленных на раскрытие и задержание виновных в этих делах. Теперь стало ясно, почему мне не удавалось задержать виновных. Лечение стоило огромных денег, и никто из заинтересованных лиц не желал потерять эти доходы. Дети. Ну, а что дети. Такая у них судьба.
Курт умер сразу. Я проткнул саблей его сердце. Незачем жить доктору, который так «лечит» своих пациентов. Ещё и милосердно я поступил. Передавать Курта в руки суду было бессмысленно. Лечение сифилиса и эти опыты над людьми для местных — это несравнимые величины. За лекарство от сифилиса здесь и ещё столько же детей на смерть отправят.
Кружка вина слегка охладила мне голову, и я не пошел убивать бургомистра. Мне пришло в голову другое. Ещё в своем прошлом, для этого мира совсем далекое будущее я читал о войне, Великой Отечественной Войне 1941–1945 г. г. и вот, что мне вспомнилось.
Сифилис был и тогда и до того времени пока появились антибиотики, сифилис то же лечили. Рассказ одного из участников войны. Пилота штурмовика.!945 год. Зима. Встретился он с молодой девушкой. Полькой. И дело молодое они переспали. И намотал он себе сифилис и вот его отправили в госпиталь. Пришел я говорит наш пилот к госпиталю. Вижу во дворе раненные ходят и все с палками, без палок никого нет. Все могут передвигаться только с палками. Сел говорит наш пилот, я на лавку и горько заплакал. Тут ко мне подходит один из пациентов этого госпиталя и опираясь на свою палку, спрашивает. Что лейтенант плачешь. Я отвечаю, как же е плакать, я с такой ерундой в госпиталь попал, здесь в госпитале люди лежат с тяжелыми ранами, даже ходят с трудом. Помолчал этот мужик и говорит мне — завтра и ты будешь так ходить не расстраивайся.И действительно — вечером сделали мне инъекцию в ногу и всё без палки я ходить не смог. Лечили там, инъекцией молока. Воспаление и высокая температура была неделю и за эту неделю мучений и жара, погибла зараза.
Надо попробовать на местном сифилисе может и получиться что-то. На самых отвратительных пациентах будем использовать ртуть, тем кто нормальный тем будем колоть молоко. Сморишь и не так широко эта эпидемия сифилиса и пойдет. Не будем пороть горячку. Надо взять докторов и допросить. Затем и принимать решение.
Замок рыцаря — разбойника оставлю за собой. Время сейчас лихое и не такие фокусы проходили без последствий.
Доклад бургомистру я урезал полностью. Причины пожаров неизвестны, и свидетели пропали бесследно. В таких условиях ехать в Вену нельзя. Пока не разыщем виновных, из города ни на шаг выйти нельзя. Бургомистр только что не плясал от моего доклада и с трудом сдержав радость сообщил грустным голосом супруге, поездка в Вену откладывается на неопределенный срок. В окрестностях города неизвестный и опасный противник. Майор пока будет разбираться с врагом, а ты милая побудешь дома и за городскую стену ни на шаг выйти нельзя. Какие уж тут поездки за платьями и косметикой.
Мне ещё отольются слезы супруги бургомистра, но вот замок у меня уже будет. К замку и земли и титул прилагаются. Кто замок удержит того и земля. Надо ловить момент.
И я отправился в новый поход. Надо осмотреть замок и посмотреть если крестьяне на этой земле. Есть ли наследники у рыцаря нашего разбойника и если нет, то я буду наследником. У меня имеется в должниках нотариус. И он мне выпишет все
