Штурмовик Империи - Алексей Любушкин
— По личному вопросу. Так как передашь мою просьбу?
— Конечно! Узнаю по времени и передам тебе. Ладно, раз здесь я сегодня не к месту, то пойду к любимой жене домой. Так и не выпив за награды лучшего друга…
— Феликс, мы обязательно отметим в следующий раз твое освобождение и мои награды. Просто сейчас разом навалилось множество проблем.
— Без проблем, я понимаю, — взяв шляпу, Юсупов последовал к выходу.
Обиделся. Так даже лучше. Сначала мне надо поговорить с его матерью, а потом уже принимать решение.
Проверяя договор со строительной фирмой и размышляя о начале тренировок, не заметил, как наступил вечер вместе с появлением сестры. Мария трудилась в госпитале Красного Креста и очень обрадовалась, вернувшись домой, встретив меня у «нашего» любимого камина. Плашка лежала рядом с ногами, довольная от почесывания и лишь лениво помахивала хвостом при появлении Марии.
— Дмитрий! Я до последнего не верила, что ты приедешь, — крепко обняла сестра. — Ты надолго?
— Пока не знаю, может на пару дней или неделю. Меня ждут на фронте, и только благодаря поручению Николая Николаевича я отправился в Петроград.
Вообще-то совсем не ждут после моих похождений. Скорее испытывают конфуз от того, что корнет строил командующих дивизий, бригад и армий. Жилинскому, кстати, невероятно повезло. И я очень сильно надеюсь, его скоро утопят в местных интригах. Скинуть свои просчеты на Верховного Главнокомандующего у него точно не выйдет.
— Столько всего нам надо успеть сделать за это время. Может, сходим к кому-нибудь в гости? Многие твои… знакомые обязательно захотят встретиться лично, — улыбнулась Мария с бесенятами в глазах.
Дмитрий тот еще ходок. Актрисы театра, несколько вдов и молодых девушек, что не сильно боялись за свою репутацию стали жертвами его внешности и природного обаяния.
— Если честно, мне сейчас не до увеселения. Может быть позже.
— Понимаю, и все же подумай, когда еще появится такая возможность…
— Прошу прощения, за свое вторжение, но к вам, Дмитрий Павлович, из фельдъегерского корпуса пожаловали. Хотят вручить лично в руки письмо. Новенький, наверное, — после стука вошел в гостиную Ухов.
— Сейчас спущусь.
Синие штаны и зеленый мундир офицера почти стандартный для русской армии. Обычно у фельдъегерского корпуса нижние чины бегают по городу, но для меня отправили подпоручика.
— Прошу, распишитесь в документе о вручении, ваше императорское высочество, — козырнул фельдъегерь. И после того, как я на автомате расписался в документе, вручил письмо. — Хорошего вам вечера!
— И вам того же, подпоручик.
Так, сейчас посмотрим для чего понадобилось отправлять ко мне фельдъегеря. Ничего «серьезного». Стандартное приглашение от императора на завтрак. Что ж, пришло время лично познакомиться с человеком, который в графе род занятий написал «Хозяинъ земли Русской».
Глава 12
— Приятно видеть тебя, Дмитрий, удостоенного столь высоких наград. Я сначала не поверил рассказам о твоих подвигах, но сейчас вижу перед собой блестящего русского офицера, — обнял меня Николай II и пригласил к столу.
Завтрак проходил… в час дня и отличался простотой приготовленных блюд. У императора был первый завтрак, где он принимал пищу в одиночестве, а второй вместе с приглашенным человеком. По воспоминаниям Дмитрия, у правителя империи в день по несколько дежурных встреч, которые показывают особое расположение. И редко когда император может позволить себе поесть в одиночестве.
— Ваше императорское величество…
При разговоре с императором главное — не наговорить лишнего. А то по голове табакеркой легко можно получить или в дурку отправят.
— Мы же с тобой договаривались государь или Ники, когда вдвоем. Ты мне всегда будешь как родной сын, Дмитрий, — поправил усы Николай. — Девочки и Алексей очень скучают по тебе и ждут с нетерпением новых интересных историй.
Хорошее отношение к Дмитрию трудно было не заметить. Он и правда был дорог императору, но сам я еще не знал, как относиться к последнему императору. Хороший семьянин, спортсмен, любитель всего нового и друг, скорее всего, неплохой. Но данные качества, к сожалению, не подходят для правителя. Излишне подвержен чужому влиянию и с трудом принимает сложные решения. Даже перед отставкой советовался с генералами… О чем тут вообще можно говорить⁈
В то же время, нельзя сказать, что он совсем не занимался делами империи. Николай II не только кошек с птицами стрелял и гулял по парку. Работа с документами и ежедневные доклады иногда занимали весь его день даже с пропуском приемов пищи. Не сказать, что императору это нравилось. Скорее он относился к своему правлению, как к тяжелой ноше и испытанию.
— Я тоже скучаю по старым добрым временам. Уверен, мы сможем увидеться с вашими детьми в ближайшее время, если вы нам позволите.
Не нравится ему мое подчеркнутое вы. В принципе, я понимаю императора. Задымив своими любимыми папиросами, Николай задумчиво посмотрел в окно.
— Мне многое рассказывали о тебе, Дмитрий. Прибывший за новым назначением хан Нахичеванский всячески хвалил тебя, а некоторые ругают и требуют непременно наказать. Ты не побоялся пользоваться своим высоким положением и моим личным отношением к тебе, чтобы влиять на действия генералов в боевой обстановке. Что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Генералы редко, когда хотят брать на себя ответственность, ожидая приказа на любое свое действие, а назначенный командующий фронтом генерал Жилинский и вовсе вел войска в ловушку, не зная текущей обстановки. В итоге все закончилось намного лучше, чем могло быть.
— А ты значит не боишься? — пристально посмотрел мне в глаза император и усмехнулся в усы. — В таком случае, мне приятно слышать, что ты как мой воспитанник подаешь большие надежды. Какие у тебя дальнейшие планы, Дмитрий?
Так самое опасное позади и наступил момент истины.
— Я хочу вернуться на фронт и заняться созданием подразделения штурмовой пехоты. Пока у меня небольшой отряд, с которым мы разрабатываем методику подготовки и выбираем лучшее снаряжение…
— Кавалерия, артиллерия, морское дело, но обычная пехота⁈ Для Романовых это непозволительно, — возмутился Николай.
Всю жизнь в пехоте отмотал. Какой из меня кавалерист или тем более моряк.
— Применение кавалерии на Северо-Западном фронте показало, что окопавшаяся, по всем правилам военной науки, пехота может сражаться наравне даже против гвардии. Война будет невероятно кровавой, поэтому Романов в пехоте обязательно поднимет настроение среди нижних чинов. Если вы сможете оказать какую-либо поддержку, я буду вам благодарен.
— Достойные слова. Подай документы в мою канцелярию, и я посмотрю, что можно будет сделать. Надеюсь, дядя знает, что делает…
Пусть император будет думать, что я действую от имени великого князя Николая Николаевича, а мой непосредственный военный начальник, наоборот будет думать о невидимой руке Николая. Так и будем жить, пока не поймают.
— Государь, могу я вас попросить рассмотреть еще одну мою просьбу. Прошу вас запретить действия, порочащие достоинство русского солдата. Вывески, запрещающие посещение нижними чинами торговых помещений, парков и набережных, а также использование общественного транспорта — это истинное зло. Сравнение с собаками вам не простят, хотя вы не имеете к этому никакого отношения!
Николай хмурился, двигая бровями, и поглаживал свои усы. Он застрял в том мире, где вся власть от бога, а в его мыслях жители империи обожают своего царя.
— Ой, Дмитрий! Я и не знала, что ты вернулся с фронта, — неожиданно раздался женский голос.
Худенькая девушка с короткими волосами и любознательными глазами смотрела прямо на меня с каким-то скрытым волнением. Ольга Николаевна Романова — старшая дочь императора. Не сказать, что она красавица, но в ней чувствовалась обычная добрая девушка, да и у Дмитрия к Ольге были самые чистые чувства.
— Ольга, ты с каждым разом все прекрасней. Безумно рад тебя увидеть после стольких дней разлуки. Можно сказать моя мечта, наконец, сбылась!
По тому, как скривился император, и покраснело лицо его старшей дочери, я понял, что рана еще не успела зажить. Не знаю, зачем мне это надо, но чувствую, будет весело.
— Дмитрий, к сожалению, нам с Ольгой надо навестить раненых в госпитале, — встал со своего кресла императора. — Приглашаю тебя в пятницу на семейный обед. Смотри, не опаздывай, а то Алексей мне не простит твоего отсутствия.
— Пока вы мне не пообещаете заняться
